— Он твой друг? — еще более скептично спросил он.
— Ну…нет. Так получилось, что мы столкнулись здесь.
— Тогда брось его. Последнее, что тебе нужно, это связь с еще одним байкером. Не наше дело, что случилось с ним.
— Уэйн!
— Он может быть преступником, Саншайн.
— Как ты можешь говорить такое?
Семнадцать лет назад Уэйн был обвинен в непреднамеренном убийстве. После того, как отбыл свой срок, он несколько месяцев тщетно пытался найти работу. Без денег, без жилья, сталкиваясь с тем, что никто не хотел брать на работу бывшего заключенного, он был на грани совершения другого преступления, чтобы вернуться в тюрьму, когда попросил работу в клубе ее отца.
Саншайн наняла его, несмотря на протесты отца.
Спустя пять лет работы в клубе у него не было ни одного пропуска или опоздания. Он был лучшим работником ее отца.
— Пожалуйста, Уэйн? — попросила она, посылая ему щенячий взгляд, который всегда заставлял мужчин исполнять ее желания.
И вынужденный вылезти из грузовика, чтобы помочь девушке, Уэйн издал ряд звуков раздражения.
— Однажды твое благородство втянет тебя в неприятности. Ты знаешь хоть что-нибудь о нем?
— Нет, — все, что она знала, это то, что он спас ей жизнь, когда никто больше не побеспокоился сделать это. Такой человек не сможет обидеть ее.
Они изо всех сил пытались поднять незнакомца, но это оказалось непросто.
— Здорово, — ворчал Уэйн, потому что они оба покачивались под весом мужчины. — Он огромен и весит чертову тонну.
Саншайн согласилась. Незнакомец был, по крайней мере, шесть футов пять дюймов сплошных твердых мышц. Даже под толстой, кожаной байкерской курткой, скрывавшей его верхнюю часть тела, он был, без сомнения, хорошо сложен и мускулист. Она никогда не встречала такого твердого, стального тела.
После некоторых усилий, они наконец втащили его в грузовик. Они ехали в клуб ее отца, и Саншайн держала голову незнакомца на своем плече, откинув его светлые волнистые волосы с точеных черт лица. Вокруг него витало что-то дикое, неприрученное, что напомнило ей о некоем древнем воине. Его золотистые волосы были свободно зачесаны назад, что сказало ей о том, что он заботится о своей внешности, но не одержим этим. Темно-коричневые брови выгнулись дугой над закрытыми глазами. Отросшая за день щетина делала его лицо совершенно восхитительным. Даже находящийся без сознания, он был неотразим и потрясающе красив, и его близость разбудила у нее глубоко внутри какую-то потребность.
Но больше всего в незнакомце ей нравился теплый мужской аромат, смешанный с запахом кожи. Это заставляло ее желать понюхать его шею и вдыхать эту крепкую смесь допьяна.
— Итак, — произнес Уэйн, ведя машину. — Ты знаешь, что с ним случилось?
— Ему досталось от карнавальной платформы на Марди Гра.
Даже в тусклом освещении кабины она могла сказать, что Уэйн одарил ее взглядом «тычокнутая?».
— Сегодня вечером не было никакого парада. Откуда она там взялась?
— Я не знаю. Могу предположить, что он отмечен богом или еще что-нибудь.
— Хм?
Она пропустила руку через взъерошенные светлые волосы и поиграла двумя косичками, заплетенными у левого виска, отвечая на вопрос Уэйна:
— Это была большая платформа Вакха
[4]
. Я только подумала, что бедный парень должно быть чем-то прогневил этого бога, что тот переехал его.
Уэйн забормотал тихо:
— Должно быть, очередная выходка мальчиков из братства. Кажется, каждый год один из них крадет платформу, что доставляет им удовольствие. Интересно, где они оставят транспорт на этот раз?
— Ну, они попытались припарковаться здесь, на моем друге. Я рада, что они не убили его.
— Уверен, что он тоже будет рад, когда очнется.
Без сомнения. Саншайн прижалась щекой к голове пострадавшего, и вслушивалась в его медленное, глубокое дыхание.
Что имелось в нем такого, что было невозможно устоять?
— Приди в себя, — сказал Уэйн после короткой паузы. — Твой отец описается от этого. Он съест мои яйца на завтрак, когда узнает, что я привез к тебе незнакомого парня.
— Тогда не говори ему.
Уэйн ответил ей свирепым взглядом.
— Я не могу не сказать ему. Если бы с тобой что-то случилось, то это была бы моя ошибка.
Она раздраженно вздохнула, рассматривая круто изогнутую линию бровей незнакомца. Почему он показался ей таким знакомым? Она никогда раньше не встречала его, но у нее было ощущение дежа-вю. Как будто каким-то образом она знала его.
Странно. Очень, очень странно.
Но она уже привыкла к странностям. Ее мать написала книгу на эту тему, и Саншайн заново переосмыслила это.
— Я большая девочка, Уэйн, и могу сама позаботиться о себе.
— Да я в течение двенадцати лет жил с толпой больших волосатых мужиков, которые ели маленьких девочек, которые, как ты, думали, что смогут позаботиться о себе.
— Прекрасно, — ответила она. — Мы положим его на мою постель, а я буду ночевать у родителей. А утром я проверю его вместе с мамой или одним из моих братьев.
— Что, если он очнется до того, как ты пойдешь домой, и обманом захватит тебя?
— Захватит что? Моя одежда не соответствует ему, и у меня нет с собой ничего значительного. Если, конечно, ему не понравится моя коллекция Питеров, Полей и Мэри.
Уэйн округлил глаза.
— Хорошо, но пообещай мне, что ты не дашь ему шанса навредить тебе.
— Я обещаю.
Уэйн посмотрел на нее не очень довольно, но остался относительно спокойным, поскольку вез их к ее чердаку на Канал-стрит. Однако он ругался себе под нос всю дорогу.
К счастью, Саншайн привыкла игнорировать мужчин, которые делали это.
Как только они подъехали к дому, где находился ее чердак, который был расположен прямо около бара ее отца, им потребовалось добрых пятнадцать минут, чтобы дотащить незнакомца от грузовика до ее квартиры.
Саншайн направила Уэйна в ту часть дома, где она натянула ткань из розового хлопка, чтобы отделить спальную часть от остального пространства большой комнаты.
Они аккуратно разместили ее гостя в кровати.
— Хорошо, пойдем, — произнес Уэйн, беря ее за руку.
Саншайн мягко отстранилась.
— Мы не можем вот так оставить его.
— Почему нет?
— Он весь в крови.
На лице Уэйна появилось раздражение. Такой взгляд появлялся рано или поздно у каждого из ее окружения — о'кей, это чаще всего происходило рано.
