– На самом деле, я не могу отрицать правильность его аргументации, – добавил Еловиц. – Крафт – блестящий писатель и логик и может быть весьма убедителен.
– Церковь восприняла его всерьез?
– Не особо. В итоге, разочарованный тем, что ему даже не назначили слушания, которые могли бы породить дальнейшие дебаты внутри церкви, он ушел, пробыв священником всего восемнадцать месяцев.
Еловиц подошел к холодильнику и тоже добыл себе бутылку воды.
– Однако девственность он потерял только через месяц после того, как оставил церковь, – сказал он, закрывая дверцу холодильника. – Надо отдать ему должное – он мог не соглашаться с целибатом, но, судя по всему, соблюдал его.
– А откуда вам известно, когда он потерял девственность? – спросила Алисса.
– Он писал об этом. Пытался продолжить спор в личном блоге, но это тоже ни к чему не привело.
– Хотела бы я почитать этот блог, – заметила Алисса, улыбнувшись в первый раз с момента атаки на ее дом. Отвратительное настроение наконец-то начало отступать. От природы она была достаточно жизнерадостной, не обделенной чувством юмора и злиться могла лишь ограниченное время.
– Я пришлю вам ссылку по электронной почте, – пообещал майор. – Но Крафт описывал свой первый сексуальный опыт как нечто совершенно головокружительное. Потрясающее. Жизнеутверждающее.
Алисса не могла не задуматься о том, каким это великолепное соитие было с точки зрения участвовавшей в нем женщины, которую Крафт наверняка сделал центром своей вселенной после того, как настолько долго отказывался от своей природы. Конечно, для женщины это могло быть ужасно, но Алисса подозревала, что скорее оно было забавно.
– В то же время он начал посещать курсы, посвященные квантовой физике, – продолжил майор, возвращаясь на свое место. – Ученая степень его не волновала, он просто любой ценой хотел стать специалистом – мирового класса, если уж на то пошло.
– Я полагаю, квантовая механика – действительно наш общий интерес, – отметила Алисса. – Хотя он делал вид, что знает ее только на любительском уровне, как и я.
Еловиц почесал в затылке.
– Так что же именно это за наука? – спросил он. – Крафт отлично знаком с вопросом, поэтому мне нужно знать хотя бы основы этого.
– Основы – это практически все, что я могу вам поведать, – отозвалась Алисса, – даже после прочтения нескольких книг по этому предмету. – Она помолчала, чтобы собраться с мыслями. – Во-первых, вам следует знать, что это самая успешная теория в истории науки. Предположения, высказанные в этой области, сбываются раз за разом с пугающей точностью. И примерно тридцать процентов нашей экономики основывается на наших знаниях в этой области. Компьютеры, сотовые телефоны, МРТ, лазеры, да масса всего.
Еловиц откинулся на спинку стула с задумчивым выражением на лице.
– Теория относительности работает в мире крупных объектов. Она имеет дело с гравитацией, массой и скоростью. Квантовая механика действует в случае очень мелких объектов. Элементарных частиц – например, электронов. То и другое рисует нам картину Вселенной, кажущуюся нелепой. Более безумную, чем можно вычитать в любом фантастическом романе.
– Например? – поинтересовался Еловиц.
– Теория относительности утверждает, что, по мере того как объект набирает скорость, время для него движется все медленнее и медленнее. При достижении скорости света время полностью останавливается.
– Вы правы. Это звучит как выдумка безумца.
– Это подтверждено и уже не подлежит сомнению. Для наших GPS-спутников на орбите время движется с другой скоростью, чем для нас здесь, внизу. Уравнения Эйнштейна для этого расхождения оказались совершенно верны. Именно так устроена Вселенная. Это звучит, с нашей точки зрения, парадоксально, потому что для того, чтобы заметить этот эффект, нам нужно перемещаться в миллионы раз быстрее, чем мы это делаем сейчас. – Она снова ненадолго умолкла. – Что касается квантовых эффектов, они в основном действуют на субатомном уровне. Другой мир, который люди не могут ни увидеть, ни ощутить.
Она задумчиво склонила голову.
– Это как если бы рыба-профессор учила других рыб – ну, понимаете, в рыбьем университете, – добавила она, усмехаясь собственной шутке, – теории воздуха. Рыба-преподаватель может доказывать все, что угодно, но какой бы умной рыба ни была, эта концепция всегда будет парадоксальной для существа, которое живет в воде и не знает другой среды обитания.
– Хорошая аналогия, – согласился Еловиц.
Алисса сделала глубокий вдох. Квантовую теорию было почти невозможно в должной мере разъяснить за столь короткое время. Эта теория казалась бессмыслицей. Она была безумной настолько, что в сравнении с ней теория относительности выглядела разумной.
Она начала с описания эксперимента, который все считали самым важным из когда-либо проведенных опытов: эксперимент на двух щелях.
Прорежьте в металлической пластинке две щели, расположенные рядом, и поместите позади пластинки экран. Теперь пропустите через щели поток фотонов и наблюдайте световой узор, который они образуют на экране.
Если фотоны ведут себя как частицы, вы можете ожидать увидеть на экране две линии, расположенные точно напротив щелей. Если фотоны ведут себя как волны, пики и спады этих волн, проходящих через две щели, будут накладываться друг на друга и создавать узор, похожий на штрихкод. Это был очень простой эксперимент, и ожидалось, что он даст очень простой результат.
Но нет: результат оказался невозможным.
Если проделать эксперимент с потоком частиц, вы получите волновой рисунок – «штрихкод». Довольно просто. Но если пропускать электроны – или, если уж на то пошло, любые другие частицы – по одному, вы все равно получите волновой рисунок.
Это было попросту невозможно. Как могли фотоны интерферировать друг с другом, если они проходили через щель поодиночке? Один фотон или электрон не может разделиться, пройти через обе щели разом, как волна, и интерферировать сам с собой. И все же он это делал.
Что еще более странно, когда пытались схитрить и наблюдать за щелями, чтобы увидеть, как фотоны расщепляются и проходят через оба отверстия, фотоны переставали это делать. Вы вдруг получали рисунок из двух линий, характерный для частиц. Природа словно знала, что за происходящим наблюдают.
Это было лишь толикой безумных эффектов квантовой механики. Частицы могли соединяться, перепутываться, и между ними существовала какая-то мгновенная метафизическая связь, распространяющаяся на всю Вселенную. Частицы могли находиться в бесконечном множестве мест одновременно, появляться и исчезать в случайном порядке, создавать энергетическую «пену» в космическом вакууме.
На этот счет уже давным-давно есть теория, гласящая, что частица может быть где угодно до того момента, как за ней начнут наблюдать. А в этот самый момент она сразу же оказывалась в определенной, конкретной точке. На каком-то уровне само существование Вселенной зависит от наличия наблюдателей, наделенных разумом.
