Что-то такое было в Тео Гранте… У Алиссы уже возникло чувство, что это действительно выдающийся мужчина – в большей степени, чем кто-либо из тех, с кем она встречалась прежде.
Быть может, появился шанс по-настоящему проверить верность отцовского пророчества.
3
Посетитель, сидящий за столиком в одиночестве, был высок и атлетически сложен. Он сделал заказ и едва заметно покачал головой, не в силах понять, как его вообще угораздило в это влипнуть.
У него был черный пояс по двум разным видам боевых искусств, он мог создать бомбу из подручных материалов и с ее помощью разнести любую дверь, мог всадить пулю с тридцати ярдов в летящий по воздуху футбольный мяч – одновременно уходя в перекат.
Чего он не мог – так это смешаться с публикой, обедая в одиночку в роскошном французском ресторане.
По крайней мере, так казалось ему самому. Он чувствовал себя так, как будто к его голове прикреплена полицейская «мигалка» с сиреной.
Маленький приемник в его ухе щелкнул, запрашивая сведения. Мужчина огляделся по сторонам, дабы убедиться, что никто не смотрит на него и не сможет его услышать, потом склонил голову так, чтобы губы его оказались ближе к крошечному микрофону, вшитому в лацкан пиджака.
– Похоже, они ведут оживленный разговор, – прошептал он, чувствуя себя идиотом. – Но они слишком далеко, чтобы расслышать. Он все еще ест французский суп. Как поняли?
– Хорошо, понятно.
– Обслуживают тут лениво и неспешно, – продолжил мужчина. – Скорее всего, у вас есть минимум час, возможно, около двух часов.
– Есть шанс, что вас заметили?
– Шанс всегда есть. Но сомневаюсь. Я довольно далеко от них, а они смотрят только друг на друга. В мою сторону даже не взглянули. Похоже, первое свидание удалось. Буду держать вас в курсе, – завершил он.
Ну конечно, надо будет передавать новые важные сведения. Закажет ли эта парочка кофе и десерт или нет? «Просто невыносимое напряжение», – подумал он, криво улыбнувшись.
– Вы уверены, что это не зашло чересчур далеко? – прошептал он в микрофон.
– Возможно, – донесся ответ. – Но скоро мы это узнаем.
4
Тео Грант откусил кончик хлебной палочки и стал задумчиво рассматривать Алиссу, в то время как официантка расставляла перед ними основные блюда, каждое из которых представляло собой произведение искусства.
– Человеческое поведение, – повторил он. – Звучит интригующе. Я кое-что читал об этом, хотя в отличие от вас я далеко не специалист в этом вопросе. – Он слегка взмахнул рукой. – Итак, если бы вам нужно было сделать общий обзор человеческого поведения, что бы вы сказали?
Алисса Аронсон помедлила несколько секунд, размышляя.
– Полагаю, что, если бы мне нужно было выразить его одной фразой, я сказала бы, что наше поведение в большей степени обусловлено генетикой, чем предполагает большинство людей, почти все закладывается при рождении.
– Интересно, – произнес Грант. – Мы точно знаем это или это лишь догадки?
– Нет, мы практически полностью уверены в этом – во всем виновата мать-природа. Десятилетиями бытовало мнение, будто мы, выходя из материнского чрева, являем собой чистый лист, ожидающий того, что начертают на нем родители и общество. Что у нашей личности нет врожденных черт. Некоторые сторонники этой теории, именуемой бихевиоризмом, утверждали, что могут взять группу младенцев и вытесать из них все, что захотят. Заставят мальчиков ненавидеть оружие и любить играть в куклы. Превратят кого-то из застенчивого и робкого существа в общительного ребенка.
Гранта, похоже, это забавляло.
– Полагаю, никто из них на самом деле никогда даже не пытался растить детей. Или, если уж на то пошло, младших братьев и сестер.
Алисса рассмеялась.
– По вашему резюме я понял, что эта теория опровергнута, – добавил он. – Так что же изменилось?
– Наблюдение за тем, как растут близнецы, – ответила она. – В 1979 году одна миннесотская газета опубликовала историю об однояйцевых близнецах, разлученных сразу после рождения. Они росли в разных семьях, в разных городах, и каждый из них даже не подозревал о существовании другого. В возрасте сорока лет по какой-то дикой случайности они встретились и поняли, что произошло. Психолог Томас Бошард прочитал эту историю и начал изучать этих близнецов. Оказалось, что у них есть невероятное количество схожих черт. У обоих был одинаковый вес, оба курили одну и ту же марку сигарет, оба занимались плотницким делом, любили гонки и ненавидели бейсбол. У них были одинаковые жесты, одинаковая походка, одинаковая манера речи. И так далее. Это было невероятно. Эта история облетела всю страну, и близнецы даже приняли участие в «Вечернем шоу» с Джонни Карсоном.
Алисса отпила глоток красного вина, заказанного ею к обеду. Обычно она не пила за обедом, однако обычно она и не ходила на первое свидание в роскошный французский ресторан. Иногда следует делать исключения.
– Публикация этого открытия пробила брешь в плотине, – продолжила она. – С Бошардом связались десятки близнецов, разлученных при рождении. С тех пор по всему миру проводились тысячи исследований таких близнецов.
– И что, так многих детей разлучали при рождении?
– Да. Примерно в одном случае на двести пятьдесят родов на свет появляются однояйцевые близнецы. Так что сейчас только в США проживает более миллиона пар близнецов.
Грант присвистнул:
– Ничего себе!
– Оказалось, что наше поведение и склонности куда в большей степени обусловлены нашими генами, чем мы когда-либо осознавали. Это не означает, что окружение не играет некую важную роль – играет, несомненно. Воспитание все-таки имеет значение. Окружающая среда все-таки имеет значение. Но меньшее, чем мы думали. Разлучите при рождении однояйцевых близнецов, наделенных одинаковыми генами. Пусть одного из них растит Махатма Ганди, а другого – Гитлер. И многие качества личности у этих близнецов будут в среднем довольно схожими. Несмотря на то, что их воспитывали разные родители, в разном окружении. Они будут похожи друг на друга куда больше, чем дети, которые росли вместе, у одних родителей, в одном обществе – но отличающиеся друг от друга генетически.
– Ну хорошо, пусть генетика значит куда больше, чем считали люди. Но о каких именно качествах мы говорим?
– Практически обо всех, – отозвалась Алисса. – Одни и до того считались обусловленными генетически – например, склонность к полноте или, напротив, худощавое телосложение. Относительно других этого невозможно предположить и за миллион лет. Допустим, умение радоваться. Или политическая философия. Консерватизм или либерализм.
– Не может быть, – недоверчиво промолвил Грант. – Вы хотите сказать, что политические склонности тоже заложены генетически?
– Не полностью. Однако в среднем расположение генов играет очень важную роль. Моя собственная семья – отличный пример подобного. Один мой брат – жесткий консерватор, другой – либерал. У них одни и те же родители, обоих братьев учили одному и тому же, они росли под одни и те же передачи по кабельному телевидению, которые смотрели мои родители. Вспомните, есть ли среди ваших давних знакомых братья и сестры, которых растили в одной семье, в одном доме, и вы быстро осознаете, насколько сильно они могут отличаться друг от друга во многих отношениях: личных качествах, рабочей этике, уважении к властям и так далее. Поскольку они росли в одном и том же окружении, но с разными генами, то, скорее всего, на большинство из этих качеств оказывает огромное влияние именно генетика. И, скорее всего, если взять двух близнецов с одинаковыми генами и воспитать одного из них в либеральной семье, а другого – в консервативной, то с изрядными шансами они оба будут либералами. Или оба будут консерваторами. Но вероятность того, что они будут в этом одинаковы, куда больше, чем того, что они окажутся различны.
