Он попытался обойти ее, но она не позволяла ему это сделать.
– Вэйн, послушай меня. Маман просто злится. Дай ей время…
– Нет, Эйми, – ответил Вэйн низким, смертельно опасным тоном, сопротивляясь самому себе, чтобы не выплеснуть на нее свой гнев. – Я знал правила и нарушил их. Твоя мать никогда не простит этого, и ты это знаешь.
Эйми схватила его, когда он снова попытался ее обойти.
– Оставь Фанга здесь, – настаивала она. – Ты и я, и даже маман, знаем, чего добивается Стефан. Я сделаю так, чтобы Фанг никогда не оставался один. Я сама буду находиться рядом с ним в любое время дня и ночи. Пока он в Санктуарии, никто не навредит ему.
Ее предложение смутило Вэйна. Он не понимал, почему медведицу заботило то, что случилось с ними.
– Почему?
Когда она уронила руки и подняла на него свои светлые глаза, в них была нежность и доброта.
– Потому что никому нельзя причинять такую боль, как вам. То, что они сделали, было жестоким и чрезмерным. Это была человеческая кара, не имеющая ничего общего с животным миром. Я потеряла братьев и из первых рук знаю боль, которую ты чувствуешь в своем сердце из-за Ани. Я не позволю Фангу умереть. Клянусь.
Она мельком глянула на ту его руку, где скрывалась метка, потом посмотрела на дверь за его спиной, будто боялась, что их подслушают, и понизила голос.
– Теперь у тебя есть кто-то другой, кого нужно защищать. И меньше всего тебе нужен Фанг в его нынешнем состоянии. Иди и защити ее. Ты можешь звонить мне в любое время дня или ночи, чтобы узнать о своем брате.
Вэйн притянул ее к себе и дружески обнял.
– Спасибо, Эйми.
Она похлопала его по спине.
– Всегда пожалуйста. Теперь иди, и я надеюсь, ты вышибешь дерьмо из того волка за дверью.
Он издал нерешительный смешок, отпустил ее и вернулся в коридор.
Стефан вызывающе выгнул бровь, побуждая Вэйна напасть на него.
Но тот не был настолько глуп.
Вэйн мог бы пришибить его, но не станет делать этого на территории Николетты.
Поэтому, повернувшись к медведице, Вэйн постарался, чтобы Стефан понял, что он собирается сделать.
– Фанг не нарушил никаких правил. Для него нет риска, чтобы остаться?
Николетта кивнула и послала Стефану многозначительный взгляд. Тот выругался.
– Он находится под нашей защитой, и мы убедимся, что ему никто не причинит вреда.
Выражение лица Стефана дорогого стоило. И свидетельствовало только об одном. Еще не все закончено.
Давай, попытайся.
Вэйн двинулся к лестнице.
– Это еще не конец, – прорычал Стефан.
– Мне известно это клише, – устало ответил Вэйн, остановился и оглянулся на волка. – Это не закончится до тех пор, пока один из нас не будет мертв. – Он послал Стефану ядовитую ухмылку. – И для справки, это буду не я.
Стефан издал низкое горловое рычание, но мудро сохранил дистанцию.
Когда Вэйн направился к главному входу, Стефан хотел последовать за ним, но Рен его остановил.
– Правила Санктуария, – спокойно произнес он. – У Вэйна преимущество на старте, и если попробуешь пойти за ним, то будешь хромать… очень долго.
Вэйн пытался решить, что должен делать. Одна его часть испытывала ужас от того, что если он окажется рядом с Брайд, то тем самым может вывести Стефана и остальных прямо на нее. Другая его часть была в ужасе, что Брайд оставалась одна.
Особенно, когда там Фьюри.
Она не смогла бы защитить себя от любого из них.
Он поежился, вспомнив шрамы на лице и шее его матери, полученные ею в схватке с отцом и его тессерой. Тессеры – это небольшие группы волков, высылаемых вперед в качестве солдат или разведчиков. Обычно они убивают все, с чем соприкасаются.
И он убил бы любого, кто посмеет прикоснуться к его Брайд. Никто никогда не причинит ей вреда. Даже если она отвергнет его, то все равно останется его избранной. Он проведет оставшуюся часть ее жизни, удостоверяясь в том, что у нее есть все, что нужно.
Что касается Фанга, тот находился в безопасности под защитой медведей. У Вэйна не было в этом сомнений.
Но Брайд…
Что он должен сделать? Он сожалел, что не может удалить метки с их рук. Она не принадлежала к их расе.
Если бы она была катагарианкой, ему нужно было бы только дождаться, когда она решит завершить их соединение. Очень немного женщин Катагарии отказывались от своей пары. Если они делали это, то мужчина оставался полным импотентом до тех пор, пока женщина не умрет. Со своей стороны, женщина могла иметь столько любовников, сколько ей нравится, но она никогда не смогла бы обрести с ними детей.
Вот почему мужчины проявляли большую заботу о том, чтобы понравиться своим избранным и добиться их в течение трехнедельного брачного периода.
Хотя его знания о людях были ограничены, он не думал, что Брайд придет в восторг, если он возникнет голый в ее постели, предлагая ей себя и свою вечную преданность.
Это могло бы даже испугать ее.
Должен ли был он вообще помышлять о союзе с ней? Он понятия не имел, каких детей они произведут. Как она поступила бы, если бы родила щенка?
Его человеческая мать, по крайней мере, проявила достаточно великодушия и не убила их щенками. Она кинула их на отца и исчезла.
Но с другой стороны, его мать была аркадианкой. Она знала и понимала, кем был их отец. И по сей день ненавидела его за это. По той же причине она ненавидела их всех.
Но не это теперь имело значение. Вэйн должен вернуться и убрать Фьюри подальше от Брайд. Этот волк непредсказуем в лучшем случае, и смертельно опасен в худшем.
Вэйн мгновенно перенес себя в ее магазин, выбрав туалет в задней комнате, где ее наверняка не будет. И она не испугается.
Он позволил себе выйти и отправился во внутренний дворик, где за дверью обнаружил Фьюри в человеческой форме.
– Что ты делаешь? – зарычал Вэйн. Это последнее чего он хотел – видеть Фьюри возле Брайд в облике человека.
– Сваливаю?
Прежде чем Вэйн мог что-то ответить, Фьюри превратился в волка.
Секунду спустя в дворик вошла Брайд.
Вэйн выдохнул проклятье и вынужден был спрятать одежду Фьюри от ее глаз, сделав ее невидимой.
– О, хорошо, ты вернулся, – с улыбкой сказала она и закрыла дверь в магазин. – Я думала, ты весь вытек.
Вэйн насупился:
– Вытек? Какого черта?
– Твой брат сказал, что ты пошел в туалет.
Вэйн озадачился еще больше:
