— Мы покойники, — выдохнула Артемида, когда образы того, как мать Ашерона потрошит ее, пролетели у нее в голове.
— Нет, — сказала Клозо твердо, тряся ее за руку, — ты можешь вернуть его.
Артемида ухмыльнулась.
— Ты в своем уме? Я не могу оживить его.
— Нет, можешь. Ты единственная, кто обладает такой силой.
— Нет, не обладаю.
Атропос зарычала на нее.
— Ты пила его кровь, Артемида. И впитала в себя часть его способностей.
Клозо кивнула.
— Он последняя надежда. Он может воскрешать мертвых, что значит и тебе это тоже подвластно.
Артемида сглотнула.
— Вы уверены?
Они хором замахали головами. И все равно Артемида еще сомневалась. Радуясь тому, что вкусила силы Ашерона, однако вот эта конкретная способность давалась лишь ограниченной группе богов, и если они провалятся с его возвращением назад… станет еще только хуже. Атропос взяла ее за руку.
— Атлантские боги использовали свои объединенные силы, чтобы заточить Аполлими. До тех пор, пока Апостолос жив в человеческой реальности, она будет заточена в Калосисе.
Лашиси взяла ее за другую руку и кивнула.
— Мы вернем его и снова похороним Аполлими.
— Мы будем в безопасности, — продолжила Клозо, — все мы.
— А ты станешь спасительницей пантеона, — хором проговорили они.
Неужели у нее был другой выбор? Глубоко вздохнув для храбрости, Артемида кивнула.
— Что от меня требуется?
— Тебе придется заставить его выпить твою кровь, — сказала Атропос так, как будто это была самая простая вещь в исполнении.
— И как же я это сделаю?
— С нашей помощью.
Ашерон лежал на полу со спокойной безмятежностью, в конце концов, сраженный своим прошлым и настоящим. Он обрел покой, которого у него никогда не было. Стены его клетки закрывали Ашерона от голосов других людей. Даже богов было не слышно у него в голове. Впервые в жизни он был в полнейшей тишине. Не было ни боли в его теле, ни печали. И ему нравилось это ощущение спокойствия.
— Ашерон?
Он напрягся, услышав голос Артемиды. Конечно же, эта сука решила разрушить его рай. Она никогда не оставит его в покое. Будь проклята эта богиня. Он попытался сказать ей, чтобы она уходила, но ничего кроме хриплого карканья не слетело с его губ. Покашляв, он попытался прочистить горло, чтобы заговорить. И все равно не получалось ни одного слова. Да что происходит? Что забрало его голос? Артемида одарила его нежным встревоженным взглядом, когда появилась перед ним.
— Нам нужно поговорить.
Ашерон отпихнул ее назад, но она совсем не собиралась уходить.
— Пожалуйста, — умоляла она с таким взглядом, который бы ослабил бы всю его решительность еще несколько дней назад, но все это было давно в прошлом.
— Всего несколько слов и я уйду. Навсегда, если ты пожелаешь.
Как они могли поговорить, если он не мог произнести ни слова? Она протянула ему чашу.
— Выпей это и тогда у нас сможет получиться разговор.
Желая сорвать всю свою злость на нее, он схватил чашу и осушил все содержимое, даже не разобрав его вкуса.
— Проваливай в Тартар и разлагайся там, — заорал он, благодарный тому, что хоть в этот раз она может почувствовать ненависть в его голосе. А потом нечто произошло. Боль и огонь разлились по телу, как будто нечто зажгло его бессмертные органы. Задыхаясь, он посмотрел на нее.
— Что ты сделала со мной на этот раз?
В ее взгляде он не нашел ни милосердия, ни угрызений совести.
— То, что должна была.
В один миг он был в тихой темноте владений Аида, а в другой, Ашерон оказался на просторах Дидимоса, недалеко от дворца. Или от того, что от него осталось. Сбитый с толку, он огляделся, пытаясь понять, что случилось с ним и с землей. Но прежде чем Ашерон смог выяснить это, пронизывающая боль запульсировала в нем с такой силой, что он упал на колени. Ашерон закричал, яростно желая, чтобы все это прекратилось. Неожиданно, Артемида появилась перед ним. Взяв его на руки, она прижала Ашерона к себе, пока волны разбивались о них.
— Мне пришлось тебя вернуть.
Он оттолкнул ее от себя и посмотрел на тлеющие останки Дидимоса.
— Что ты наделала?
— Я к этому не причастна. Это все твоя мать. Она уничтожила все и всех, кто хоть раз к тебе приближался. Она направлялась на Олимп, чтобы убить нас. Именно поэтому мне пришлось тебя вернуть. Она бы убила нас всех, не сделай я этого.
Ашерон уставился на нее тяжелым взглядом, уверенный, что сейчас у него были красные глаза.
— Ты думаешь, что меня это хоть как-то волнует?
Он собрался уходить от нее, но прирос к земле от боли, разрывающей его живот. Агония заставила его сложиться пополам и сражаться за каждый вдох. Артемида подошла медленно к нему. Она стояла над ним и смотрела сверху вниз.
— Это я, кто все здесь контролирует, Ашерон. Я привязала тебя к себе своей кровью. Я тобой владею.
Эти три слова разожгли огонь его ярости. Он почувствовал, как уже знакомое тепло разлилось по нему, а его человеческое обличие уступило место его божественной форме. Встав, превозмогая боль, Ашерон вытянул вперед руку и схватил ее.
— Ты серьезно недооценила мои силы и возможности, сука.
Артемида хваталась за его руку, пытаясь ослабить его яростную хватку.
— Убьешь меня и станешь самым ужасным монстром, которого можно только представить. Тебе нужна моя кровь, чтобы поддерживать себя в здравом уме. Без этого, ты превратишься в безмозглого убийцу, жаждущего только разрушать все то, с чем соприкоснешься…прямо как твоя мамочка.
Ашерон зарычал от отчаяния. Стерва позаботилась обо всем. Даже будучи богом, он все еще оставался рабом.
— Я ненавижу тебя.
— Я знаю.
Он отпихнул ее прочь и повернулся к ней спиной.
— Ашерон, ты, что не расслышал, что тебе придется питаться от меня?
Он проигнорировал ее и переместился на большое расстояние, на холм, где когда-то стоял королевский дворец. Теперь там ничего не было, кроме тлеющих углей и груды камней. Повсюду валялись тела слуг и купцов. Слезы навернулись ему на глаза, когда он побежал по руинам и стал искать Риссу и Апполодоруса. У него все болело, а душа была сломлена. Ашерон воспользовался силами, чтобы передвигать камни и мрамор, пока он не раскопал комнату, которая когда-то была ее. Среди обломков он нашел три дневника, которые она так педантично вела. Они были слегка затронуты огнем, но благодаря какому-то чуду, вообщем — то были неповреждены. Он открыл первый дневник и уставился на ее детский почерк, которым она описывала день его рождения и ту радость, которую испытала, обретя сразу двух братьев, да еще близнецов. Утирая слезы, он закрыл его и поднес к сердцу, когда услышал ее голос в этих словах. Его дорогой сестры больше не было и это произошло лишь по его вине. Изнывая от такой правды, Ашерон увидел один из серебряных гребешков для волос, которые он подарил ей…Он потянулся за ним и поднес к губам.
