— Да, я в порядке.
А затем Эш осмотрелся вокруг и увидел на лицах людей тревогу. Его лицо тут же покраснело от смущения.
— Я в порядке, ребята, — сказал он громче, — просто поскользнулся.
Они все вернулись к работе, а Ашерону хотелось провалиться под землю, чтобы его перестали видеть. С ним никогда такого не случалось.
— Ты должен быть осторожнее, — сказала Тори с ноткой упрека.
Куда подевалась вся ее тревога? Очевидно туда же, куда и остатки его гордости.
— Ты мог сломать себе шею, или, раз ты такой огромный, мог упасть на кого-нибудь и убить его.
Хорошо… женщина была не в себе.
— Что ты здесь делаешь, Тори?
Ашерон перекатился и встал на ноги. И только тогда понял, что серьезно повредил ногу, так как она болезненно запульсировала, протестуя против своего дальнейшего использования. Ашерон старался изо всех сил, чтобы не заворчать и не начать прихрамывать. Ее улыбка ослепила Эша:
— Я пришла, чтобы соблазнить тебя.
Было слишком поздно, ей это уже удалось, а Ашерон прекрасно знал, что она имела ввиду совсем другое.
— Меня нельзя соблазнить.
— Нет, можно. Все люди соблазняются.
Но он не был человеком. Ашерон поднял лестницу и вернул ее на прежнее место. А потом пошел собирать гвозди, которые выпали из его ремня для инструментов. Когда Эш пошел уже назад к лестнице, Сотерия твердо стала у него на пути.
— Тори… — зарычал он.
— Послушай, буду честна с тобой. За всю историю человечества еще не рождалось более упертого человека, чем я.
— Нет, ошибаешься, это я.
Когда он стал обходить ее, она побежала к лестнице и стала на первую ступеньку. Ашерон должен был уже разозлиться до чертиков, и тем не менее она была такой очаровательной, стоя там в своей длинной юбке, обхватив балку у себя над головой. Он пытался изо всех сил, чтобы не рассмеяться.
— Хорошо, тебе не нужно мне переводить ее. Просто обучи меня, и я оставлю тебя в покое. Если тебя это успокоит, то я очень способная ученица.
Ашерон сжал зубы от отчаяния.
— Я не люблю спорить. Я не люблю конфликты. Я предпочитаю, чтобы меня оставили в покое и спокойно дали заниматься своими делами, в которые ну никак не входит твое обучение. А теперь прошу извинить меня.
— Пожалуйста…
На ее лице была такая горячая смесь в виде милой мольбы и яростной соблазнительности, что Ашерон понял, что никогда раньше такого выражения не встречал.
— Я стану твоей рабыней пахлавы до конца своих дней.
Ашерон нахмурился.
— Моей, кем?
— Рабыней пахлавы. У меня она самая вкусная из всех, которые ты пробовал, поэтому ты будешь нуждаться в ней до тех пор, пока не станешь толстым и старым.
— Я не ем пахлаву.
— Это потому, что ты не пробовал моей. Если конечно у тебя нет аллергии на орехи, то она тебе понравится.
Он попытался ослабить ее хватку, но отдав должное ее словам, она даже не пошевелилась. Его злоба прорвалась из него. Как мог Ашерон, один из самых могущественных существ во Вселенной, и не может убрать со своего пути одну единственную хрупкую женщину. В ее глазах появилось выражение бедного щенка.
— Пожалуйста, Ашерон — сказала она по-гречески, а потом быстренько переключилась на английский. — Три дня и ты больше никогда меня не увидишь. Скажи, что ты хочешь взамен и я все сделаю.
Карл засмеялся, подслушав их.
— Почему бы тебе не сделать ее своей секс-рабыней?
— За это я научил бы ее чему угодно.
У Тори отпала челюсть, как будто это была самая отвратительная мысль, которую ей когда-либо предлагали.
— Фу-у-у!
Из-за этого единственного звука Ашерон потерял всю свою настороженность.
— Фу? — повторил Эш. — Ты ведь несерьезно?
— Да, фу. Я тебя даже толком не знаю, а вы двое считаете, что я готова запрыгнуть к тебе в постель. Нет уж спасибо! Боже, какой же ты надменный свиночеловек.
Надменный свиночеловек? Тори скривила свое лицо в неудовольствии и ушла с лестницы.
— Прекрасно, я разберусь без тебя, — сказала она, затаив дыхание и ушла прочь. Эш положил руку на лестницу, наблюдая, как она шла к своей машине. Он был абсолютно ошарашен. Тори не хотела переспать с ним… Она думала, что секс с ним это нечто отвратительное. Все, преодолев переходный возраст, хотели очутиться у него в койке. Абсолютно все. За исключением Тори. Искра надежды пробежала по нему, когда он вдруг решил, что она может быть одной из тех исключительно редких людей, на которых проклятие его тети Эпифимии не распространялось, даже те женщины, которых не привлекали мужчины, обращали внимание на Эша. Таких женщин можно было по пальцам пересчитать за всю историю, обычно это были мужчины, или те, кто был слеп. Найти смертную женщину, которая не хотела бы его…Он мог быть абсолютно нормальным рядом с ней. Ослабить свою защиту и не волноваться, что она начнет хватать его за промежность. Новизна всех этих ощущений заставляла его хотеть быть рядом с Сотерией. Прежде чем Ашерон смог остановить самого себя, он подошел к ее машине и задержал Тори.
— Я тебя научу.
Она злобно развернулась и ткнула своим указательным пальцем ему в грудь.
— Я не собираюсь спать с тобой, приятель.
Он улыбнулся ей.
— Я и не прошу тебя об этом. Клянусь. Я никогда бы не попросил этого от тебя.
У Тори открылся рот прежде, чем она окинула его взглядом с обиженным рычанием.
— Что? Так ты думаешь, что секс со мной будет чем-то невыносимым? Какой же ты все-таки придурок!
Эш поднял руки в отчаянии.
— Почему я никогда не могу тебе угодить? Если я хочу переспать с тобой, то я свинья, а если не хочу, то — придурок. Чего ты от меня хочешь?
Тори стояла перед открытой дверцей машины и смотрела на него этими душевными глазами, которые прожигали его до самых внутренностей.
— Я хочу, чтобы ты перевел мне дневник и держал свои руки при себе.
— Но при этом не сводил с тебя своих глаз?
Она злорадно рассмеялась.
— Точно. Теперь ты уловил суть всего.
Тори похлопала его по руке.
— Я жду тебя сегодня вечером в семь.
Жду не дождусь, подумал он с сарказмом. Может стоит взять с собой Сими? Каждый раз, когда Ашерон находился рядом с Тори, то остро нуждался в защите. По крайней мере, ему следует надеть шлем на сегодняшний вечер, чтобы она не смогла пристукнуть его, если вдруг он отвлечется от ее созерцания. Каким же он был выродком-мазохистом, если все еще продолжал путаться с женщинами, которые не хотят его? Ты должен забыть об уроках с ней. Да, но в ее руках частица его прошлого, и если он не отвадит ее от Атлантиды и Дидимоса, то образуются еще большие проблемы. Сжалится ли главный источник над ним, если она наткнется на другой дневник Риссы. Это было все чертовски плохо, по крайней мере, так думал Ашерон. Но он не знал, что еще его сестра Рисса написала в своих дневниках. Нет, с Тори и ее навязчивыми поисками следует немедленно покончить. Меньше всего ему нужно было, чтобы Темные охотники узнали о том, что именно его мать создала даймонов, с которыми им приходится бороться всю свою вечность, и что их предводитель был tsoulos, который все еще продает себя, чтобы защитить их. Это будет катастрофой для Ашерона. Нет, он должен был помочь ей так, чтобы увести ее поиски по ложному следу. Может, стоит найти что-нибудь из Лемурии и направить ее по этому следу? В конце концов их прошлое не имело ничего общего с его. «Ты можешь просто убить ее». Таков был бы ответ Савитара. Но и этот вариант не подходил Ашерону. Тео и так уже похоронил почти всю свою семью. А если Ашерон и знал что-то о своем давнем друге так это то, что он души не чаял в своей семье. Нет, он должен был найти другой путь, чтобы сдвинуть эту инертную массу, которая двигалась с помощью упрямства Тори, пока не стало совсем поздно…Сцилла и Харибда. Как и Одиссей, Ашерон застрял между скалой и водоворотом.
