— Давай Эш, — позвала Ким. — Присоединяйся.
Ашерон посмотрел на нее с ужасом, который заполнил его душу.
— О, проклятие нет. Всего пива в мире недостаточно будет, чтобы я запел.
Девушки так сильно рассмеялись, что Ким завалилась на софу, а Пэм и Тори аж стали похрюкивать.
— Так ты что-нибудь нашел? — спросила Тори, после того, как наконец-то успокоилась.
— Разбитую фару на машине через улицу и два уличных фонаря, которые не горят.
Эш взял сотовый Тори и протянул его ей.
— Мне вообще-то надо, чтобы ты позвонила своим людям и спросила, не нашли ли они еще один дневник.
Тори одарила его забавным взглядом.
— Поверь мне, если бы они нашли нечто столь сакраментальное, как это, то немедленно бы сообщили мне.
— Даже если это произошло прямо перед их взятием под стражу?
— Тогда бы власти забрали это.
— Тори, пожалуйста, просто выполни мою просьбу. У меня плохое предчувствие.
Она едва дотянулась до телефона в его руке, как он сам зазвонил. По ее тону и выражению лица, Ашерон мог сказать, что она и так знала, кто звонил, даже не ответив еще.
— Привет Брюс. Что…
Она осеклась, а с ее лица исчезли все краски. Эш положил руку ей на плечо, чтобы поддержать.
— О, боже. Нет…
Он обменялся недоуменными взглядами с Пэм, пока не подслушал конец ее разговора.
— Это было ужасно, Тори. Нас только выпустили, может, прошел какой час, когда мне позвонили и сообщили, что на него напали, как и на Николаса, по пути в свою квартиру. Он теперь в операционной.
— А что говорят врачи?
— Они не знают. Но выглядит он совсем плохо. Самое страшное то, что эти налетчики порылись в его сумке и карманах, как будто искали что-то конкретное. Они не взяли ни его деньги, ни часы. Ничего. Гарри рассказал, что они задавали ему вопросы, пока избивали его. Но, так как его греческий оставлял желать лучшего, то он не смог даже понять, чего они хотели. Эти ублюдки просто продолжали выбивать все дерьмо из него, пока Гарри не потерял сознание.
Тори взглянула на Ашерона, насторожившись, вспомнив все его "предчувствия".
Они были настолько безошибочно точны, что Тори даже подумала, а не мог ли он сам принимать во всех этих действиях участие.
— Послушай, а вы случайно не находили еще один журнал во время раскопок?
— Чуть раньше с утра, перед самым приездом полиции, мы залезли в материнскую залежь артефактов.
— Но там был еще один журнал?
— Он не был в таком хорошем состоянии, как тот, что у тебя, но да, там была еще одна книга, и приготовься… она была абсолютно сухой. Она была в вакуумном контейнере внутри деревянного сундука, отделанного золотом. Это все выглядело так, как будто кто-то запрятал его туда из страха или что-то в этом роде.
— А где он сейчас?
— Не знаю. Последнее, что я слышал, она была у Димитрия.
— Мне нужно, чтобы ты разыскал Димитрия и передал эту книгу мне.
— Зачем? Ведь мне казалось, что никто не может их прочесть.
— Нет, кое-кто может.
— Кто?
Она посмотрела на Эша, и ей так захотелось увидеть глаза, которые он прячет от всего мира.
— Человек здесь в Штатах.
— Ты что серьезно?
— Да. Это он сказал мне, что могут быть найдены еще такие книги, и именно он вытащил вас, ребята, из тюрьмы. А теперь слушай, в мой дом вломились, и, похоже, что они тоже что-то искали. Мой друг говорит, что это дневник. Я не знаю правды, но пока мы не выясним все, вы, ребята, должны быть очень и очень осторожны, и пожалуйста, держите меня в курсе насчет Гарри и Нико.
— Будет сделано, Док.
Тори отключилась и посмотрела на эти темные очки, которые, как она подозревала, скрывали гораздо больше, чем просто цвет его глаз.
— Что происходит, Эш?
Он почесал большим пальцем свою нижнюю губу.
— Ты нашла решающий кусок истории, а еще есть группировки, готовые даже убить за это.
— Нет, должно быть что-то большее. По-другому просто быть не может.
— Послушай, но это же не мумия. Ну не может обычный дневник девочки-подростка воскрешать мертвых или что-то еще в этом роде. Это просто история ее безобидной жизни. Что, черт побери, могла знать древняя девушка такое, за что стоило кого-нибудь убивать?
Он ухмыльнулся.
— Ты мне задаешь этот вопрос? Люди убивают за пару туфлей или за то, что кто-то одет в такой же пиджак.
Пэм кивнула.
— А он дело говорит.
— Но я все равно не могу понять. Ну не могу.
Эш покачал головой.
— В этом мире, и в людях конкретно есть много вещей, которые мне тоже непонятны.
А учитывая тот факт, что его божественная жизнь уже длилась одиннадцать тысяч лет, то это о многом говорило. Он посмотрел на Тори, страстно желая доверять ей настолько, чтобы суметь рассказать о причине важности этой книги, но Ашерон знал причину, по которой он не мог видеть ее будущее, она была тем созданием, которая должна была уничтожить его или весь мир. Я Предвестник. И только я могу принести Конец света. А может, и нет… В его предсказании говорилось, что он должен предзнаменовать его. Научив переводить ее со своего родного языка, Ашерон возможно уже привел весь процесс в действие. Если бы он только знал о втором дневнике, все это сначала выглядело таким невинным — попытаться возместить моральный ущерб за унижение внучки старинного друга. А теперь это переросло в катастрофу. Неожиданно почувствовав тошноту, Ашерон присел на краешек дивана. Что же он натворил?
— Ты в порядке? — спросила Тори. — Ты вдруг резко побледнел.
Нет, он был совсем не в порядке. Его почти выворачивало от одной мысли о том, что он нечаянно учудил. Так же, как и с Ником Готье. В приступе злости Ашерон проклял своего лучшего друга на самоубийство. К сожалению, Артемида вернула тогда Ника из мертвых и создала для Ашерона при неприятнейшую ситуацию. А теперь его лучший друг был полон решительности убить его в отместку. Следи за тем, что говоришь, даже когда в порыве страсти. Твое слово закон. Предупреждение его матери звучало у него в ушах, и сейчас, когда он стал думать об этом, то понял, что его мама была подозрительно тихой в последние недели. «Мама?» — Ашерон позвал ее мысленно. «Апостолос?» Эш был благодарен за ее быстрый ответ. Ашерон понял, что она не пряталась от него в страхе от того, что сделала что-то, что могло разозлить ее сына. «Что там творится такое с раскопками Атлантиды?». «Ничего. Глупые людишки. Даже, когда я им рассказала, как сорвать печать со своей тюрьмы, они не смогли последовать самым простейшим указаниям. Где хоть один атлантец, когда он мне так нужен?»
