Тори откинулась назад на Сатару и ударила головой ей в лицо.
— Радуйся, что я привязана, ты сучка. — Сатара запустила руку в волосы Тори и дернула ее назад.
— Пора тебе заткнуть рот. — Кусок ткани появился у лица Тори.
Сатара разрезала ее рубашку кинжалом с позолоченной рукоятью. Она провела лезвием по коже Тори, пока не засунула его под лифчик.
— Ну же, Ник. Эта маленькая потаскушка унизила тебя в Убежище. Отомсти ей и Ашерону заодно.
Он стал подходить к ним медленно, методично. Тори попыталась закричать с кляпом во рту, но не смогла издать ни звука. Испугавшись, она дернулась на цепях и ненавидела то, что была так беспомощна, что даже не могла себя защитить.
Сатара разрезала ее лифчик, так что грудь была выставлена на всеобщее обозрение.
— Она вся твоя. — Ник взял кинжал из ее рук.
Тори почувствовала, как слезы отчаяния застилают ей глаза.
Как мог мужчина, если он был достоин носить это звание, сделать такое с женщиной? Она бы никогда не ранила ни одно живое существо таким образом. Тот факт, что Сатара, как женщина, будет руководить изнасилованием другой девушки, делал ее самым отвратительным существом из всех.
И лучше бы им убить ее после этого. А не то, когда она обретет свою свободу, то обязательно их убьет.
С каменным выражением лица, Ник провел пальцами по краю лезвия. Сатара вся сияла от удовольствия.
— Давай, любовь моя. Заставь меня гордиться собой. — Ник приостановился и посмотрел на нее.
— Знаешь что, Сатара? Лишь для одного человека я делал все, чтобы мной гордились. — Он перехватил нож покрепче в своей кисти. Когда Ник снял свои очки, Тори ахнула, когда поняла, что у него такие же серебряные глаза, как и у Ашерона.
Он встретился с ней взглядом прежде, чем снова посмотреть на Сатару, которая самодовольно ухмылялась от гордости.
— И этим человеком никогда не была ты.
В тот момент, как эти слова слетели с его губ, он глубоко вонзил кинжал в живот Сатаре.
Она отшатнулась назад, охнув, пока пыталась прикрыть рану. Кровь текла между ее пальцев. На ее лице появилась маска боли и недоверия.
— Что ты делаешь?
— Я принимаю свою судьбу.
Ник вытащил ключи из ее кармана. Развернувшись он снял толстый серебряный браслет с руки Тори и позволил ему упасть на пол с оглушительным грохотом.
Сатара стала звать своего брата, попытавшись добежать до двери. Ник метнул кинжал в ее исчезающий силуэт со смертельной точностью. Кинжал попал ей в спину и отправил ее прямиком на землю.
Тори была слишком ошарашена, чтобы двигаться, когда Ник расстегнул оковы, которые сдерживали ее руки.
— Почему ты помогаешь мне?
Когда он выпрямился, освободив ее ноги, Ник прикрыл ее грудь разорванной блузкой. Затем он снял свой пиджак и протянул его ей.
— Не пойми меня неправильно. Я ненавижу Эша каждой частичкой своего тела и души, и когда-нибудь я его обязательно убью, запомни мои слова. Но мне не нужно представлять ту боль, через которую ему придется пройти, если я буду пытать тебя. Я живу с этой гребаной болью каждый свой день именно из-за него. Я слышу голос своей матери, который зовет меня на помощь, чтобы спасти ей жизнь, пока ее пытали и убивали. И именно из-за нее, я лучше, чем Эш. Я не позволю невинному умереть, чтобы отомстить ему. Ты также не заслуживаешь смерти, как и моя мама.
Тори покачала головой, пытаясь понять его.
— Но ты же угрожал мне в Убежище.
— Нет, я лишь хотел напугать его. Я никогда не трону женщину. Моя мама прекрасно меня воспитала.
Она посмотрела на безжизненное тело Сатары.
Ник ухмыльнулся жалости на ее лице.
— Она не была женщиной, уж поверь мне. И более чем заслуживала того, что я сделал. Она сделала много зла другим, включая меня. Я больше не собираюсь быть ничьей пешкой. — Он отошел, чтобы вытащить кинжал из спины Сатары.
Тори последовала за ним.
— Это атлантский, не так ли? — Он злобно улыбнулся.
— Хочешь довести до сведения Эша, что он у меня есть.
Затем Ник схватил ее за руку и потянул к двери. Через мгновение он с треском открыл ее, и Тори поняла, что они находились в комнате, ведущей в огромный зал, заполненный демонами и Даймонами.
Сотерия дернулась назад, а Ник тихонько ругнулся.
— Мы не можем пройти здесь, не так ли? — Он кивнул.
— Ну, по крайней мере, пока ты не захочешь быть съеденной.
Тори уже собралась развернуться, когда произошло невозможное.
В центре комнаты появилась дыра.
Она сияла ярко-золотым огнем.
И когда отверстие стало тускнеть, из него появились Ашерон и Уриан, бесстрашно представшие перед Даймонами.
Глава 80
Все еще прячась за дверями вместе с Ником, Тори моргнула, а потом улыбнулась от вида Эша, несговорчивого и огромного, стоящего прямо посреди Даймонов. Вся его поза говорила о том, что я здесь для того, чтобы прибраться в этом доме и что пощады лучше не ждать, пока я буду этим заниматься. Троньте меня и вы превратитесь в плохое воспоминание своей мамочки.
В его черных волосах мерцала темно-красная прядь. Полы его длинного пиратского вида плаща развевались вокруг вишнево-красных Док Мартинз, в которые он был обут в ту ночь, когда они познакомились. Рубиновое кольцо снова вернулось на его нос, и впервые она просто стала обожать вид очков на его лице.
Боже, Ашерон был просто горячим, а ее сердце расплылось в благодарности за то, что он пришел за ней.
Внешность высокого белокурого мужчины рядом с ним была намного более спокойной. Рубашка с черными пуговицами, закатанная на запястьях, и джинсы, по сравнению с Эшем его одежда выглядела по-простому. Но он был почти что настолько же прекрасен со своими идеальными чертами и золотисто-пшеничными волосами, которые он носил собранными в конский хвост.
Тори также не могла не заметить того факта, что, несмотря на свою светлость, мужчина очень напоминал ей Страйкера. Так же как и у Страйкера, вокруг него была мертвая зона, которую превосходила лишь та, что окружала Эша.
— Я думала, что Эш не может здесь появится. — Прошептала она Нику.
— Похоже, он готов даже покончить с этим миром ради тебя. Ты должна быть впечатлена. Я вот точно впечатлен.
С расширенными глазами она была гораздо больше, чем впечатлена. Зачем Эш пошел на такой риск?
И каждый демон и Даймон замерли на месте в его присутствии. Не было не произнесено ни единого слова в толпе. Это выглядело так, как будто они дышали в унисон и ждали, когда же начнется Армагеддон.
