— Я хочу убежать от всего этого.
Он взял ее руку.
— Я знаю. Но с тобой все будет в порядке, правда. Ты привыкнешь к этому?
Но она не могла с ним согласиться. Она была безумно уязвлена, и у нее до сих пор было кровотечение от вторжения Апполона в ее тело. Он заботился, и, тем не менее, он был черствым по отношению к ней. Она больше никогда в жизни не хотела бы оказаться в зависимости от его милости.
— Рисса!
Она подпрыгнула от крика ее отца. Он напрягся.
— Тебе лучше уйти.
Она не хотела уходить, но боялась, что Ашерону принесет это неприятности. Рисса уже собралась уходить, когда увидела нечто новое в его головокружительных серебряных глазах: симпатию.
— Я люблю тебя, Ашерон.
Его согрели эти слова. Рисса была единственной, кто когда-то любил его. Иногда он ненавидел эту любовь, потому что она заставляла Риссу делать вещи, которые впоследствии причиняли ему боль, но в отличие от других, он знал, что она хотела только добра. Она вскочила с кровати и побежала через комнату в коридор. Он услышал через стены грозные ругательства отца.
— Что вы там оба делали?
Ашерон вздрогнул. По крайней мере, Риссе не грозило избиение. Насколько он знал, их отец никогда и пальцем не трогал ее.
— Ты теперь повелительница бога. И ты больше никогда не будешь якшаться с такими, как он. Ты поняла? Что подумает Апполон? Он вышвырнет и плюнет на тебя.
Он не смог разобрать тихий ответ Риссы. Слова его отца пронзили его. Значит, он не был достоин находиться рядом с Риссой, но мог общаться спокойно с Артемидой. Ему стало интересно, чтобы сказал на это его отец. Если бы это только заставило его отца взглянуть на него без высмеивания. Но, наверное, это просто невозможно. Его двери распахнулись с такой силой, что раздалось эхо. Отец влетел в комнату с яростью, чеканя каждый шаг. Ашерон отвернулся и постарался стереть все эмоции с лица. Будь все проклято. Если отцу хочется его ненавидеть, то на здоровье. Он устал прятаться и съеживаться от страха, от побоев и оскорблений, которые ему пришлось вытерпеть. Его ноздри раздувались. Ашерон встретился со злым взглядом отца, даже не моргая.
— Доброе утро, отец.
Он дал ему такую сильную пощечину, что Ашерон почувствовал кровь, а боль разлилась по его скуле. Вздохнув, он покачал головой, чтобы все прояснилось, а потом встретил королевский яростный взгляд.
— Я не твой отец.
Ашерон вытер кровь тыльной стороной ладони.
— Чем я могу тебе помочь?
— Отец, пожалуйста, — умоляла Рисса, пересекая комнату. Она взяла его за руку, до того, как он снова стал нападать на Ашерона.
— Я пришла к нему, сразу когда приехала. Ашерон не сделал ничего плохого. Это моя вина, не его.
Король сделал осудительный жест своим костлявым пальцем в сторону Ашерона.
— Держись подальше от моей дочери. Ты слышишь меня? Если я снова увижу тебя рядом с ней, то заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще родился.
Ашерон горько рассмеялся.
— И это будет отличаться от моего обычного дня. И как же?
Рисса встала на пути у отца, когда он снова двинулся на Ашерона.
— Прекрати это, отец. Пожалуйста. У тебя были вопросы насчет Апполона. Разве не на этом мы должны сконцентрироваться?"
Он одарил Ашерона высокомерной и осуждающей ухмылкой.
— Ты не стоишь моего времени.
С этими словами он вытолкнул Риссу из комнаты.
— Заприте его дверь как следует. Он сегодня обойдется без еды.
Ашерон облокотился о стену и покачал головой. Если отец хочет контролировать его с помощью еды, то ему бы стоило проводить побольше времени с Эстесом. Этот ублюдок знал, как мучить с помощью еды. Его внутренности скрутило от воспоминаний того, как он умолял Эстеса дать ему хоть каплю воды, чтобы промочить горло.
— Ты ничего не заработал, а значит, ничего и не получишь. А теперь на колени и ублажай меня. А потом посмотрим, достоин ли ты хотя бы соли.
Он зажмурился и заставил картинки исчезнуть. Он ненавидел умолять и пресмыкаться. Единственная вещь, которая помогла избавиться от всего этого, было воспоминание о богине, которой он принадлежал.
— Артемида? — прошептал он ее имя, боясь, что кто-то может его услышать. Честно говоря, он ожидал, что она проигнорирует его, как и все остальные. Но Ашерон ошибся. Она появилась перед ним. У Ашерона от шока медленно открылся рот. Ее длинные рыжие волосы сверкали в тусклом свете. Ее глаза были трепещущими от страсти, а еще они были наполнены теплотой и радушием. В ее поведении не было ничего, что могло бы осудить или высмеять его.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— С тобой гораздо лучше.
Легкая улыбка заиграла в уголках ее губ.
— Правда?
Он кивнул. Ее улыбка расширилась, когда она подошла к кровати и поползла к нему. Ашерон закрыл глаза, когда сладкий аромат ее кожи наполнил его мысли. Он всего лишь хотел утонуть в ее волосах и вдыхать их запах. Разведя его бедра пошире, она убрала его волосы с шеи и дотронулась до кожи, где был ее укус.
— Ты очень силен для смертного.
— Меня тренировали на выносливость.
Проигнорировав его комментарий, она нахмурилась.
— Ты все еще не смотришь на меня.
— Я вижу тебя, Артемида.
И он действительно видел ее. Видел каждую черточку ее лица, каждый изгиб ее восхитительного тела. Она взяла его лицо в свои руки и повернула Ашерона так, чтобы он смотрел точно на нее. И все равно он опустил свой взгляд на ее колени, которые выглядывали из-под платья.
— Посмотри на меня.
Ашерону хотелось убежать. Всю жизнь он провел, ни на кого прямо несмотря, кроме тех случаев, когда хотел показать свое вызывающее поведение. И каждый раз он об этом жалел, за это с ним обходились грубо и жестко.
— Ашерон… Посмотри. На. Меня.
Обхватив себя руками от ее нападения, он подчинился. Его сердце замерло, а каждая частичка его тела ожидала того, что ему причинят боль. Артемида села на его пах с удовлетворением на лице.
— Ну вот. Это не было так уж трудно, правда?
Труднее, чем она могла себе даже представить. Но с каждой прошедшей секундой пощечины не последовало, и он немного расслабился. Она улыбнулась.
— Мне нравятся твои глаза. Они странные, но очень милые.
Милые? Его глаза? Все, включая Риссу, боялись их.
— И ты совсем не возражаешь, что я на тебя смотрю?"
— Ни капельки. По крайней мере, так я знаю, что ты уделяешь мне внимание. Мне не нравится то, что твои глаза всегда танцуют по комнате так, как будто ты рассеян.
