— Ашерон?
Он повернулся и увидел, как Рисса влетела в его комнату в суматохе с Апполодорусом на руках. «Апполон такая задница. Я так устала быть его игрушкой или едой. Он думает, что мне нечем больше заняться, как приходить по щелчку его пальцев».
— Мне нужно отойти ненадолго. Пожалуйста, ты не мог посмотреть за ним? У няни на руках он все время бушует, а мне просто некогда сейчас его успокоить.
«Его отец просто эгоистичная свинья, который думает, что я просто натренированная сучка».
— Я надеюсь, ты не возражаешь.
Ашерон покачал головой в попытке определить, что то, что он только что услышал своими ушами не игра его воображения. Это было безумно враждебно.
— Я не возражаю.
Он взял Апполодоруса из ее рук. «Мама? Качай меня…» Ашерон сильнее сжал племянника.
— Я побуду с ним. Не волнуйся.
— Спасибо.
— Незнаю, чтобы я делала без тебя, акрибос. Ты единственный на кого я могу положиться. Все остальные просто никчемные личности. Я вернусь, как только смогу.
Она быстро поцеловала головку Апполодоруса, а потом выбежала из комнаты, проклиная Апполона на каждом шагу. Ашерон взглянул на племянника, который с любопытством разглядывал его.
— Я не представляю, откуда твоя мама знает этот язык.
Апполодорус засмеялся, как будто понял его. «Тэо поиграй со мной?». Ашерон опустился на колени и поставил малыша на ножки так, чтобы Апполодорус мог держаться за него и ходить. «Аппи любит Тэо». Ашерон улыбнулся от того прозвища, которое дал малыш сам себе. «Аппи любит своего дядю». Он дорожил этими словами, закрыв глаза, он попытался увидеть, каким человеком вырастет его племянник. Но так же, как и Риссой, Ашерон ничего не увидел. Это было так странно. Он видел будущее каждого, кто приближался к нему, с невероятной четкостью. Но почему не самых близких ему людей? Апполодорус упал на попу и начал сосать свой пальчик.
— Так и чем бы нам заняться двоим, пока твоя мама отсутствует? «Пощекотать животик». Ашерон засмеялся.
— Хорошо.
Он подчинился и Апполодорус пронзительно завизжал от удовольствия. Он повернулся на спину и уперся ножками, а руку Ашерона все равно держал у своего животика. Такая чистая простота радости и любви его племянника тронули до глубины души так сильно, что Ашерону захотелось держать ребенка до конца вечности и защищать его от всех невзгод. Никого он не любил больше, чем это крохотное существо. Ашерон молился о том, чтобы все так и оставалось между ними, чтобы обидные слова или действия не разбросали их по разные стороны баррикад. Что подумает этот ребенок, когда подрастет, и Стикс и его отец расскажут ему, кем был Ашерон? Будет ли для него иметь хоть какое-то значение, что все это делалось с ним против его воли? Что он никогда бы не делал всего этого, если бы у него был хоть какой-то выбор? Или еще хуже, он станет таким же, как Майя… У Ашерона скрутило живот от одной только мысли. Подняв мальчика, Ашерон прижал его к груди так сильно, как только мог, при этом, не причинив ему вреда.
— Пожалуйста, не испытывай ко мне ненависти никогда, Аппи. От тебя я этого не переживу.
«Аппи любит Тэо». Ашерон боготворил каждый слог этой фразы.
— Как трогательно.
Ашерон открыл глаза и обнаружил Артемиду, стоящую перед ними.
— Ты когда-нибудь видела Апполодоруса?
Она пожала плечами.
— Нет. У Апполона куча выродков повсюду. Но, я полагаю, что он достаточно мил, для маленького вонючего человечишки.
Ашерон попытался подслушать ее мысли, но в отличие от людей, это было совсем непросто. Ему приходилось напрягаться и даже тогда, он мог уловить лишь обрывки ее мыслей. «Опусти же ты ребенка. Я хочу быть с тобой».
— Где его мать?
— С Апполоном.
Она закатила глаза и вздохнула.
— А у этого разве не должно быть няньки?
— Должно быть, и в данный момент эта нянька — я.
Артемида положила руки себе на бедра.
— Присядь, Арти, и познакомься со своим племянником. Он не кусается.
В отличие от нее. Все ее поведение выдавало в ней тревогу, когда она села рядом с ними.
— Оно мокрое?
— Он сухой.
Апполодорус держал одну ручку во рту, пока с любопытством рассматривал Артемиду. «Она неправильная, Тэо…». Ашерон рассмеялся от такой мысли. Артемида уставилась на них.
— Что смешного?
— Ничего, — сказал он, гадая, почему же она не может слышать тоже мысли мальчика. Ашерону стало любопытно, насколько отличаются силы богов друг от друга. Возможно, ему были подвластны такие вещи, на которые Арти не была способна…
— Как богиня, ты когда-нибудь прислушивалась к тому, о чем думают люди? — она закатила глаза, — я стараюсь изо всех сил не делать этого. Они все такие скучные. Они либо плетут интриги, чтобы обидеть кого — нибудь, либо умоляют о чем — то. Люди-это просто насекомые.
Ее неистовая враждебность сбила его с толку. Хотя некоторые люди, которых он знал за всю свою жизнь, были настолько низки, что он не обидел бы так насекомых и не сравнивал их с теми кретинами, которые издевались над ним.
— Включая меня?
Она провела рукой по его волосам.
— Нет, ты для меня скрыт. Я никогда не слышала твоих мыслей. Именно поэтому мне так нравится быть с тобой.
Он считал, что совсем нечестно, что ему не удается прочитать ее мысли. И еще, как богиня, разве не должна она знать, что сидит рядом с другим богом? Как она может не знать, что случилось с ним прошлой ночью?
— Ты что-нибудь чувствуешь странное и новое во мне?
— Кроме того, что ты нянчишься с вонючим мальчишкой, нет, — она протянула руку, — я знаю, что вы смертные, уделяете уж очень много внимания к своим годовщинам рождения, но все это лишь значит, что вы стали на год ближе к смерти. Кто захочет такое праздновать?
Ашерон ухмыльнулся от ее ответа. Значит, она не может почувствовать его раскрывшуюся божественность. Занимательно.
— Я сейчас говорил не о своем возрасте.
— Тогда о чем же? Ты не обрезал свои волосы, и я могу сказать, что по тому, как это маленькое существо карабкается по тебе, а ты не вздрагиваешь, тебя не избили. Что еще могло случиться?
Тот факт, что она так легкомысленно высказывалась о его избиениях, взбесил его. Сука должна была пройти через ту боль и унижение, чтобы понять, что нельзя воспринимать это с такой легкостью.
— Ничего.
Она отмахнулась пренебрежительно от его враждебного ответа.
— Ты такой странный человек.
Апполодорус переполз к Артемиде. Они смотрели друг на друга целую минуту, прежде чем он улыбнулся и положил свою мокрую ручку на ее.
