— Тогда придумай мне имя. — Ее большие выпуклые глаза отражали блики угасающего костра. Очевидно, свет раздражал эти приспособленные к ночному освещению глаза, и лягушка надолго прикрывала их тонкими кожистыми веками, в такие моменты Глебу казалось, что она уснула и он разговаривает с болотом, с камнем, с вырезанной из кочки скульптурой, но только не с живым существом.
— Хорошо. Я буду звать тебя Неладой.
— Мне все равно, но я не понимаю, что означает это слово.
— Имена обычно обозначают лишь того, к кому они относятся. — Он солгал всего наполовину. К тому же он был уверен, что утром их странная гостья исчезнет, как исчезают ночные кошмары. Вряд ли ему когда-нибудь придется воспользоваться этим нелепым именем.
Он долго не мог уснуть: от болота тянуло сыростью, а от погашенного костра в палатку шел тяжелый запах обгоревшей гнили. Наконец, уже далеко за полночь, он забылся беспокойным сном.
Во сне он видел княжну, сидящую в черной башне ненавистного ему замка, но потом башня исчезла, и он увидел Брониславу в какой-то темной сырой и узкой пещере. Она лежала перед ним совершенно обнаженной, черные руки, выступавшие прямо из потолка пещеры, медленно разрывали ее тело и уносили в темноту куски кровавой добычи. Потоком хлестала кровь из ее разорванного тела, но женщина не издавала ни звука. Только губы силились произнести одну и ту же фразу, и он мучительно следил за их движением, стараясь понять, что она хочет сказать.
Кошмар длился всю ночь. Лишь под утро Глебу удалось вырваться из его липких объятий.
Весь в холодном поту он вскочил на своей походной постели.
Полог палатки оказался отдернут, хотя он хорошо помнил, что застегнул его на ночь. Прямо ему в лицо светила полная осенняя луна. Чье-то свистящее дыхание раздавалось совсем рядом. Нащупав рукоять меча, с которым не расставался даже во время сна, он выглянул из палатки.
Прямо над ее коньком с правой стороны возвышалась огромная голова Нелады.
— Ты почему не спишь?
— Не умею спать. Раньше умела, теперь должна слушать ночь.
Он тоже прислушался к этой тяжелой ночи, стараясь унять дрожь. По-прежнему вдалеке ухал филин надрывно скрипело какое-то дерево под порывами ветра, и если внимательно всмотреться, то в глубине болота можно было заметить перемещающиеся с места на место зеленые огоньки. Возможно, это были глаза ночных животных или просто болотные огни.
— Зачем ты дышишь на мою палатку? — спросил он, не особенно надеясь получить ответ.
— С тобой мне не так страшно, Глеб.
Уходя от этих слов, как малый ребенок убегая от кошмара, который все равно не в силах разрешить, он лишь поплотней застегнул полог и снова уснул, провалившись на этот раз в каменный, без сновидений, сон.
Утром, когда он пошел к воде умываться, Нелада сидела у черного круга выгоревшего костра. Отсюда до палатки было не меньше десяти метров. Ему показалось даже, что она не изменила позы. Возможно, последний разговор с ней был частью ночного кошмара, он счел за благо не разбираться в этом.
Прозрачное для обычных световых лучей уплотнение появилось над лесом ровно в шестнадцать пятнадцать.
Глеб почувствовал его приближение и вскинул инфракрасный бинокль.
— Кажется, к нам гости.
— Наконец-то! Я уж начал опасаться, что мы напрасно проделали весь этот путь.
Уплотнение материализовывалось, обретало форму. Защитное поле, прикрывавшее его от внешней среды, постепенно становилось все тоньше.
Сейчас эта штуковина напоминала слегка размытую голубоватую чечевицу. Казалось, между ней и стоящими на поляне людьми проходил мощный поток нагретого воздуха, но никакого тепла не чувствовалось в холодном октябрьском ветре.
— Для космической шлюпки эта штука явно маловата. На базе нет подобных транспортных средств.
— Что известно о технологическом уровне развития арометян?
— Почти ничего. Данные об этой цивилизации практически отсутствуют. Арометан находится на самом краю нашей Галактики, туда не добирался ни один федеральный звездолет.
Свист на границе ультразвука надавил на барабанные перепонки, верхушки деревьев закачались, расступаясь от напора невидимых энергетических вихрей.
Чечевица опустилась на мокрую траву посреди поляны. Земля зашипела, целое облако пара поднялось вверх и неторопливо поплыло над лесом. Звук стих, прекратилось всякое движение.
Стоящая посреди поляны обтекаемая кабина оказалась совсем небольшой, всего метра три в поперечнике. Тем не менее откинувшийся на траву пандус невольно вызывал уважение своей толщиной.
— В случае необходимости она может выходить в открытый космос, ты посмотри, какая обшивка! — Крушинский не скрывал восхищения.
Лишь один человек спустился по ступеням пандуса, и Глеб неопределенно повел плечом, словно ему вдруг стало холодно.
— Он или слишком осторожен, или, напротив, беспечен. Прибыть на такую встречу без конвоя…
— Не забывай о шлюпке. Она наверняка нашпигована самыми разнообразными системами защиты. И мы все сейчас под прицелом.
Фруст решительной походкой направился к ним. На нем был легкий зеленоватый комбинезон и черный берет — довольно странное одеяние для торговца, к тому же слишком легкое для позднего октября. Лицо, как это почти всегда бывает с биопластом, не имело ничего общего с человеческим лицом, кроме формы.
Глеб не мог отделаться от ощущения, что перед ним биоробот, но рукопожатие Фруста оказалось неожиданно крепким, а под неподвижной маской лица блеснули живые человеческие глаза.
— Прошу ко мне, господа, внутри нам будет удобней вести беседу, да и безопасней, пожалуй. Извините, что был вынужден назначить встречу в столь отдаленном месте и доставил вам этим дополнительные неудобства, но ваша планета очень быстро учит осторожности.
Никто не отказался от предложения посетить шлюпку. Крушинский едва сдерживал любопытство, а Глебу понравилось то, что Фруст не стал возражать против присутствия Васлава, участие которого в этой встрече не оговаривалось заранее.
— Нелада, если мы войдем внутрь, ты сможешь его слышать? — спросил Глеб, не разжимая губ, используя свои не такие уж большие навыки телепатии, и зеленое чудо, невидимое в болотной трясине, немедленно ответило:
— Только если дверь не будет закрыта.
— Постараюсь об этом позаботиться.
Внутри шлюпка поразила их, но совсем не так, как они ожидали, — прежде всего, полным отсутствием всякой аппаратуры. Каюта напоминала рабочую комнату базового коттеджа — все здесь было строго функционально. Четыре стула, большой рабочий стол с видеокристаллами и экраном проектора. Обстановку завершали совершенно голые стены.
