– Само собой, – ответил Прайс.
Роупер встал и надел шлем. Затем отвернулся от Грея и продолжил поиски.
– Хелмиц! – звал он.
Может быть, он тоже окажется в сознании?
– Хелмиц!
«Он же был намного дальше, чем Грей», – думал Роупер, отходя от лейтенанта Гвардии и его коленопреклоненного протеже.
Но Хелмиц оказался не сильно дальше… Он лежал, скрючившись, под двумя мертвыми легионерами, с неестественно искривленной шеей.
И он был мертв.
Роупер попытался вытереть пот со лба, но забыл, что на нем шлем. Латная перчатка стукнула о забрало. С минуту он смотрел на изломанное тело Гвардейца. Потом опустился на колени.
– О, друг мой…
Неподвижность Хелмица не напоминала об отдыхе или покое. Она вызывала только тревогу. Его доспехи теперь были надеты на холодные останки. Все человеческое в нем потухло, все узнаваемое ушло из глаз, а то, что делало его когда-то Хелмицем, теперь было заражено чужеродной бесформенностью. Что бы ни оживляло это лицо и что бы ни двигало телом – все это теперь его покинуло, или умерло, или попросту исчезло…
Роупер положил руку на его грудь. Он смотрел в лицо Хелмица несколько мгновений, и вдруг губы его задрожали. В глазах померкло. Он икнул, плечи его сотряс спазм. А потом он перестал сдерживаться и зарыдал. Слезы хлынули ручьем. Роупер закрыл лицо руками и склонил голову. Он сидел так долго, беззвучно вздрагивая плечами и издавая тихие всхлипы. Затем заговорил прямо в собственные руки:
– Отдыхай, Хелмиц… Все кончено. – От нахлынувшего на него горя Роуперу едва удавалось произносить слова. Он снова тяжело вздохнул. – Прощай, друг…
* * *
Роупер плакал довольно долго. И оплакивал он не только Хелмица. Но и Кинортаса. И тех воинов, кто, до конца исполнив его приказы, лежал теперь молча вокруг.
Он плакал о своей стране, которая теперь была спасена. И из-за того, что возрастающая ответственность, непрерывно давившая на него, наконец-то была снята. И из-за тех опасных вещей, которые он с лихвой познал за этот год. И из-за своих братьев, о чьей безопасности он забыл, будучи занятым своими собственными проблемами. Он плакал…
К тому времени, когда за ним пришел Прайс, слезы его высохли. Он просто тихо сидел рядом с Хелмицем, держа гвардейца за руку. Прайс постоял какое-то время, молча глядя на них. Роупер не хотел встречаться с ним взглядом, но Прайс в конце концов протянул руку. Роупер взялся за нее, отпустив Хелмица, и Прайс рывком поставил его на ноги. Не сговариваясь, они обнялись над телом Хелмица. Роупер почувствовал, как вновь подступают слезы, но сдержал себя.
– Что с Греем? – спросил он, отстранившись.
– Думаю, поправится… – ответил Прайс. – Говорит уже гораздо внятней.
Роупер посмотрел на него пристально, губы его дрогнули. Затем положил руку на плечо гвардейца.
– Знаешь, из-за кого он умер? Кто приказал Грейхазлам идти в разрыв?
– Уворен Могучий, – ответил Прайс.
Роупер покачал головой, но не в смысле отрицания.
– Приведи его ко мне, Прайс, – сказал он. Затем указал рукой на знамя Йормунрекуров с рычащим Серебряным Волком, стоящее в отдалении. – Я буду там. Приведи ко мне эту змею. Пусть явится без шлема, без доспехов и без боевого молота. Пора ему ответить за все преступления.
– С огромным удовольствием, лорд, – ответил Прайс со мстительной злостью.
Роупер кивнул и отвернулся.
Он привел Зефира туда, где, опершись о мертвую лошадь, сидел Грей. Роупер помог гвардейцу взобраться на коня, сам сел позади, чтобы Грей не упал, и поехал вместе с ним к своему знамени, где, как он догадывался, уже начали собираться легаты.
Прайс посмотрел им вслед и пошел к видневшемуся вдали Всемогущему Глазу, висящему вверху широкой полосы шелка. Где-то там должен был находиться Уворен. Не прошло и пары минут, как он наткнулся на коня в рыцарской попоне, щиплющего пучки травы между двумя мертвыми телами. Увидев приближающегося Прайса, животное стало прядать ушами, но более никаких признаков беспокойства не выразило. Прайс взялся за поводья, вскочил в седло сатрианского коня и поехал туда, где в полулиге от него собралась Священная Гвардия.
Гвардия, в которой до начала битвы уже не хватало сорока человек, в дуэли с Панцирными Раками потеряла еще пятьдесят. Подъехав, Прайс увидел, что величайшая военная единица Известного Мира теперь включает в себя едва ли двести душ. Избитые и окровавленные, они все еще держали строй. Во главе их стоял Уворен Могучий и безразлично глядел на отступающих сатрианцев. Прайсу показалось, что капитан говорил что-то вроде: «дайте им время отойти», но тот вдруг резко замолчал, когда бывший ликтор остановил перед ним коня.
Прайс смерил Уворена холодным взглядом.
– Капитан Уворен! Черный Лорд вызывает вас. Он требует, чтобы вы ответили за сегодняшнее неповиновение на поле боя. Вы пойдете за мной без шлема, оружия и доспехов и предстанете перед ним для вынесения приговора.
Уворен глянул через плечо на Священную Гвардию, затем снова посмотрел на Прайса и вдруг разразился громким хохотом. Он потряс перед собой Костоломом и вновь расхохотался, увидев, как меняется выражение лица Прайса.
– Я не принимаю приказы от опозоренных ликторов, чья верность непостоянна, как прыжки воробья, – ответил он. – Который служит кому угодно, кроме своего капитана. Если Черный Лорд желает говорить со мной, то пусть приходит сюда – к моей Гвардии!
Прайс закатил глаза и устало ругнулся. Он спешился и пошел к Уворену, не обращая внимания на боевой молот, который тот поднимал все выше при его приближении.
– Я устал, сэр, – сказал он мягко, едва шевеля губами. – Мой друг умер из-за вашей глупости. Поэтому повторяю в последний раз: явитесь к Черному Лорду и примите правосудие от его руки. Или придется иметь дело со мной.
С последними словами Прайс вынул из ножен обломок меча и вытянул перед собой, впрочем, высоко не поднимая.
Уворена это только рассмешило.
– Ты предлагаешь мне дуэль? – Он насмешливо осмотрел укороченный меч Прайса. – Вот с этим? Это шутка такая?
Прайс застыл. Он стоял на месте не шевелясь и излучал все более и более возрастающую угрозу. Он застыл так, как застывает на месте змеиная голова, пока ее тело собирается в кольца. Он смотрел на Уворена, а Уворен смотрел на него. Улыбка медленно сползла с лица капитана. Затем Прайс атаковал – со всей своей невероятной скоростью. Обломок меча взлетел и, как ядовитое жало, устремился прямо в лицо Уворена. Удар не преследовал целью убить – только причинить боль или покалечить.
Но капитан был уже наготове и вовремя махнул Костоломом, шагнув вперед. Прайс пошатнулся, нарвавшись на жесткий блок, удар его прошел мимо, а лезвие вылетело из руки. Он попытался отпрыгнуть, но Уворен наступил на его ногу. Прайс упал назад, жестко ударившись о землю, и издал слабый хрип, когда лодыжка неестественно вывернулась от давления ноги Уворена. Уворен размахнулся Костоломом, целясь Прайсу в лицо. Но тот успел выдернуть ступню из-под ноги Уворена и откатиться в сторону. Боевой молот с глухим шлепком врезался в землю в том месте, где только что была голова Прайса.
