Белламус немного помолчал.
– Теперь ты знаешь все, – продолжил он спустя некоторое время. – А я задаюсь вопросом, присоединишься ли ты ко мне, чтобы закончить эту войну? Могу твердо обещать: со мной ты завоюешь авторитета больше, чем где бы то ни было. Гораздо больше, чем сидя при дворе короля Осберта. Ты получишь шанс сразиться с величайшими анакимскими воинами из когда-либо живших. Ты сможешь встретиться с Гогмагогом. Или ты сделаешь то, о чем намекал Его Величество? Отвезешь ему мою голову в качестве расплаты за провал?
Гарретт застыл в седле, не спуская глаз с Белламуса.
– Что сделает Его Величество, когда узнает о том, что случилось? – спросил он более мягким тоном, чем обычно.
– Конечно, я попаду в опалу, и пересидеть ее лучше здесь – даже несмотря на твое присутствие, – ответил Белламус, бросив взгляд на гиганта. – Анакимы пойдут на юг, и неизбежно разразится новая бойня. Тогда появятся новые возможности, и я опять стану нужен Его Величеству. Но до тех пор мне следует держаться от короля подальше. Я с нетерпением жду новой войны. Ты говорил, что хотел бы сразиться с Гогмагогом? А мне нужен Роупер. Этот Черный Лорд даже лучше своего отца.
Снова наступило молчание. Конь Белламуса вскинул голову и запрядал ушами, но тот сразу же его успокоил. Вслед за Белламусом Гарретт повернулся лицом к Черной Стране.
– Значит, вот так ты решил меня проверить… – сказал он наконец.
Гарретт оказался гораздо проницательнее, чем полагал Белламус.
– Если ты думал, что твои воины успеют остановить меня до того, как я тебя убью, то ты глубоко ошибался.
Белламус задумался, правильно ли он все рассчитал. Он сидел не шевелясь и ждал дальнейших слов гиганта.
В кармане его куртки лежали два письма. Одно зашифрованное, от Арамиллы, в котором она умоляла Белламуса держаться от столицы подальше. В нем она описывала страшную ярость, в которую впал король Осберт, и советовала сидеть на севере как можно тише – в надежде, что рано или поздно о нем забудут. И не будут помнить до тех пор, пока он снова не понадобится. «Подожди, пока не минует гроза, мой выскочка. Когда все успокоится, я сама приеду к тебе на север. Будь уверен – я не забуду».
Второе, адресованное Гарретту, было перехвачено людьми Белламуса. В нем король приказывал обезглавить капитана и отвезти его голову на юг для последующего размещения над воротами Ланденкистера.
Оба письма теперь пропитались по́том Белламуса, с трепетом ожидавшего ответа гибрида. Геофонфир Гарретта по-прежнему был при нем, но теперь его длинный наконечник был покрыт жутким чехлом из анакимской кожи, который Гарретт сшил собственноручно. Огромный воин по-прежнему смотрел вдаль. Панцирные Раки придвинулись еще ближе, готовые в любую секунду напасть на него сзади. Сте́пан выдвинул меч из ножен на шесть дюймов.
[57] Белламус не шевелился. Он доверял своим людям.
– Я хочу того же, что хочешь ты, – произнес наконец Гарретт. – Король – жалкий червь. Я не служу таким людям.
Белламуса это не удовлетворило.
– Но готов ли ты служить мне? Учти, ты не сможешь здесь оставаться, если я не буду тебе доверять.
– Если я буду первым среди твоих воинов, то да – я готов.
– Никто, кроме тебя самого, не сделает тебя первым среди моих воинов, – ответил Белламус.
– Это будет несложно.
Белламус слегка улыбнулся.
– Легендарный Эотен-Дрейфенд, – сказал он. – Я рад, что ты к нам присоединился.
Снова пауза.
– Там ничего нет, – заметил Гарретт. Он по-прежнему внимательно разглядывал суровую страну по ту сторону Абуса. – Никаких ферм. Только леса, горы и реки. Им правда это нравится? Вот эта неустроенность? Или облагородить свою страну им мешает прирожденная лень?
– Да, им нравится.
«Как и мне…» – подумал про себя Белламус.
Он смотрел на Абус, и его взгляд выражал одновременно и непримиримость и ностальгию. Белламус знал, что и Сте́пан испытывал нечто подобное: Черная Страна заворожила их обоих. Гарретт, однако, разделял мнение большинства соотечественников: Север – это не более чем бесплодная пустыня.
– Дикость – неотъемлемая часть их мира, – продолжил говорить Белламус. – Обработанные земли для них – это пустые земли. В дикой природе они больше чувствуют… ну, они просто чувствуют больше. Мир для них – сочетание контуров и теней. Цвет их абсолютно не интересует. Цветной может быть только память. А в дикой природе есть на что развесить воспоминания… Если бы я мог исполнить любое свое желание, то не отказался бы от возможности увидеть мир глазами анакимов. Хотя бы на один день.
Гарретт бросил косой взгляд на своего хозяина, и Белламус немедленно пожалел о сказанном. Гибрид воевал против анакимов с той бескомпромиссностью, которая может быть только у человека, имеющего корни по обе стороны Абуса. Гибриду никогда не будут рады на севере. Но чтобы выжить здесь, на юге, ему приходилось демонстрировать такую ненависть к анакимам, какую не испытывает к ним даже самый решительный сатрианец.
– Они – демоны, – проговорил гигант, растягивая слова. – Это страна, полная падших ангелов.
– Конечно, – быстро согласился с ним Белламус. – Рискованное желание, признаю. Но чтобы воевать с врагом, нужно его знать. Мы не сможем победить анакимов, пока их не поймем…
– Ты сам говорил, что мы не поймем их никогда! – отрезал Гарретт.
* * *
– …Тебе удалось узнать о Криптее что-нибудь еще?
Роупер и Кетура находились в своих покоях. Роупер сидел за столом, разложив перед собой потрепанную на Харстатуре экипировку. Кетура полулежала в кровати и пыталась рукодельничать. Возясь с узелками, она ничего не ответила. Движения ее становились все более резкими и неуклюжими. В конце концов она скомкала уродливо сплетенное полотно и бросила его в сердцах на колени. Какое-то время она расстроенно смотрела на него, затем ответила:
– Удалось. Я выяснила, что на Академию надежды больше нет.
Роупер посмотрел на нее и нахмурился.
– Пока тебя не было, я случайно услышала одну песнь на третьем уровне, – пояснила она. – Криптей и Академия заодно, муж. Последние четыреста лет Академия делится всей полученной информацией с Мастером Криптея. А тот вносит в нее поправки. Вот почему мне настоятельно не советовали начинать там расспросы. Они защищают друг друга.
Роупер уставился на Кетуру, не веря своим ушам.
– Но как такое возможно? Академия же создавалась полностью независимой.
Кетура кивнула:
– В этом весь Криптей. Скорее всего, роль наблюдателей толкнула их друг к другу, и для безопасности они решили держаться вместе. Была заключена сделка: Криптей отфильтровывает любую информацию, способную настроить народ против его существования, а взамен берет Академию под свое покровительство. Так что теперь любой, кого Академия сочтет для себя угрозой, становится целью Криптея. – Роупер смотрел на нее не отрываясь, и Кетура вновь взялась за плетение. – Как мне рассказали в мой первый визит: «Криптей – это ядовитый грибок с такими глубокими корнями, что их невозможно выкорчевать». Они повсюду. И они знают теперь, что я о них расспрашивала. В своей одежде я нашла кукушку.
