Кетура по-прежнему стояла на месте, а Уворен придвигался к ней все ближе.
– Всегда рад видеть тебя в своем доме, если тебе вдруг станет одиноко.
Она засмеялась и положила руку на грудь Уворена – сначала легонько, почти лаская, но затем прижала и сильно оттолкнула от себя. Ее смех разоружил его и взволновал. Ее толчок победил его окончательно. Он пошатнулся назад, поддавшись ей… и поддержав затеянную ею игру. Он улыбался, зараженный ее озорным смехом.
– Будет тебе! Разве ты не обязана хранить верность мальчику Роуперу? – спросил он.
– Он Черный Лорд, – ответила Кетура, слегка приподняв брови и все так же очаровательно улыбаясь Уворену. – Я думала, мы все обязаны хранить ему верность.
– Черный Лорд он только формально. Мы-то с тобой прекрасно знаем, что с ним произойдет.
– Я думала, вы молитесь за его победу?
– Молюсь. Но одержит он победу или нет, в Великие Врата ему точно не зайти. Можешь про него уже не думать, – добавил он таким тоном, словно это могло ее утешить.
Кетура собрала волосы в хвост и перекинула через плечо.
– Я образец послушной жены, – вздохнула она. – Пока мой муж жив, я буду думать только о нем.
– Посмотрим, как это исправить. Возможно…
– Ваша жена выглядит такой несчастной, капитан, – сменила тему разговора Кетура, сделав тем не менее крошечный шажок в его сторону.
– Она всегда такая, – ответил он.
– Возможно, вам следует это исправить, – предложила она кротко.
– Не получится.
– В таком случае, вы можете помочь мне. – Кетура многозначительно посмотрела на ящик с яйцами и соломой. – Я забыла взять корзину.
Уворен усмехнулся и сделал шутливый поклон.
– Миледи…
Затем подхватил ящик, и они вместе пошли к дому Текоа. В обычных обстоятельствах Кетура переехала бы сразу после свадьбы в дом к Роуперу, но… теперешние обстоятельства трудно было назвать обычными. Ее мать нуждалась в постоянной заботе, отцу было надо, чтобы кто-то присматривал за хозяйством в его остутствие, а самой Кетуре была необходима защита на то время, пока крепость покинули все ее друзья. Поэтому проще было оставаться в доме Текоа.
Какое-то время они шли с Увореном бок о бок – он шутил, а она слушала его шутки с ироничным выражением лица.
– Так и что произойдет с моим мужем, когда он вернется? – вдруг прервала она его.
Уворен посмотрел на нее искоса.
– Смерть от липкого огня довольно неприятна, – многозначительно ответил он.
Кетура поняла, что он имеет в виду: если Роупер придет как захватчик, его сожгут перед Великими Вратами.
– Неужели? Не сомневаюсь, что это больно, капитан, но, с другой стороны – очень быстро. Неужели несколько мгновений боли могут сравниться с тем образом жизни, который мы ведем? Люди преувеличивают значение смерти – обычно это всего лишь краткий миг.
– Лучше не знать о том, как умрешь, – ответил Уворен.
– Отчего же? – нетерпеливо возразила Кетура. – Можно подготовить и себя, и своих близких, если точно знать, когда придет смерть. Можно самостоятельно выбрать способ смерти – если хочешь, чтобы тебя надолго запомнили.
Уворен удивленно приподнял брови.
– И много вы повидали смертей в ваши двадцать лет, мисс Кетура?
– Полагаю, что поменьше, чем вы, капитан, – ответила она. – Но я видела смерть достаточно близко и видела разные маски, которые она носит. Лучше о ее приходе знать заранее.
– Как скажешь.
Они перешли беговую дорожку, пересекавшую Хиндранн – сразу же после того, как по ней пробежала группа девушек, одетых в черные туники историков Академии. Уворен обернулся и проводил их взглядом. Пробегая мимо, многие девушки оглядывались и улыбались капитану, а также бросали любопытные взгляды на Кетуру, гадая о том, почему те идут вместе.
– Смотрите вперед, капитан, – сказала Кетура. – А как насчет моего отца?
– Надеюсь, твой отец перейдет на мою сторону, когда мальчик Роупер потерпит поражение.
– Он очень упрямый человек, – возразила Кетура. – И редко меняет свою точку зрения.
– Я уважаю твоего отца, – ответил Уворен, пожав плечами, отчего ящик в его руках слегка приподнялся. – Но он выбрал неправильную сторону. С таким человеком, как он, я поступлю великодушно. Но с мальчиком Роупером?.. Его потеря не станет ни для кого трагедией.
Так они постепенно дошли до дома Кетуры.
– Оставьте ящик здесь, капитан, – сказала Кетура, указав на место у двери, которую она открыла перед тем, как повернуться к Уворену. – Спасибо. Уделите внимание вашей жене: бедная женщина всего лишь нуждается в заботе.
– Ты очень мудрая девушка, мисс Кетура, – ответил Уворен.
Она иронично изогнула бровь, бросила на капитана лукавый взгляд на прощание и закрыла перед ним дверь. Затем лицо ее вдруг осунулось, и она оперлась о деревянные доски двери.
«Не позволила ли я себе лишнего?» – подумала она.
Кетура не могла ответить определенно. Она думала только о том, что уже хорошо знает Уворена и ее толчок вряд ли произвел на него впечатление. Он запомнит ее смех и ласку, но забудет про то, как она его оттолкнула. С каждой новой встречей приходилось давать ему все больше надежды – специально для того, чтобы он думал, что сможет завоевать ее при помощи обаяния, а не силы. Причем Кетура старалась делать это так, чтобы у нее самой не иссякла решимость к сопротивлению до того, как вернется отец. Хоть бы это произошло поскорее! Кетура почему-то чувствовала, что времени у нее остается все меньше и меньше.
Девушка глубоко вздохнула, поправила волосы за ушами, выпрямила спину и пошла к камину, возле которого сидела ее мать, пристально всматривающаяся в огонь.
– Мама, – сказала Кетура, поцеловав ее, – чем займемся после обеда?
Глава 9
Охраняй его!
Белламус и лорд Нортвикский заехали на склон северного конца долины. Панорама, развернувшаяся перед их взором, напоминала последствия работы мясника. Вся долина была усеяна жутким ковром из трупов. Тела были навалены и в реке. Вместе с разбитыми повозками они образовали небольшую запруду, в результате чего сверкающие воды реки, натолкнувшись на препятствие, стали медленно выходить из берегов. Некоторые подошедшие вместе с ними солдаты уже перебирали останки, вытаскивая выживших из поднимающейся воды и одновременно украдкой занимаясь мародерством. Они помогали раненым, чем могли, но чаще всего помощь заключалась в ударе ножом в сердце. Слетавшиеся к месту побоища чайки и вороны уже клевали глаза, губы и языки павших. Птицы кружились над долиной под сгущающимися тучами, точно пылинки в столбах света.
Белламус поежился. Усиливающийся ветер предвещал скорый дождь. И, конечно, он оказался прав. Атака Роупера с юга оказалась не более чем отвлекающим маневром, чтобы заставить сатрианцев отвести свои войска подальше от обоза, вставшего на севере. Анакимская кавалерия, как гром среди ясного неба, обрушилась на долину, смела хилое сопротивление оставшихся при обозе солдат и сбросила драгоценные фургоны снабжения в реку. Белламус умолял лорда Нортвикского перебросить часть сил на север, чтобы отразить атаку, в чьей неизбежности он уже не сомневался, и в конце концов получил милостивое дозволение. По пути на север Белламус услышал горн, отчаянно подававший сигнал «Враг атакует!», но никто не принял его всерьез. Солдаты полагали, что это не более чем запоздавшее эхо от того боя, который кипел на юге. Прибыв на место, он обнаружил, что вражеская атака, удивительно синхронизированная с нападением на юге, уже давно завершилась. Белламус оставил своих людей на случай возможного повторения набега кавалерии и сразу же поспешил обратно. По возвращении оказалось, что лорд Нортвикский фактически ударил в пустоту. Отвлекающие силы Роупера отступили почти сразу же после того, как оттуда отъехал Белламус, и теперь лорд Нортвикский пытался ухватиться за тени. Он немедленно организовал преследование, но для быстрого марша по чуждой для них территории у сатрианцев явно не хватало подготовки.
