Понесенные потери не особо повлияли на общую численность их армии. Тем не менее нападение произвело эффект удара молотом. Обеспечить снабжение на этих враждебных землях теперь будет непросто. Продовольствие, на которое возлагалось столько надежд, теперь поглощала река, и это видели все. Белламус понимал, к каким это может привести последствиям. После поражения изменилась даже походка сатрианцев. Они стали так сильно шаркать ногами и опускать головы, словно ожидали, что в любой момент на долину может обрушиться лавина из разъяренных солдат – стоит только поднять глаза на ее крутые склоны.
– Ну и каковы итоги? – спросил Белламус.
– Итоги? – переспросил лорд Нортвикский с тяжелым вздохом. Он посмотрел на Белламуса, и в его взгляде мелькнуло подозрение. – Двенадцать тысяч убитыми. Ты не всех посчитал.
Белламуса не очень взволновал тон Нортвикского. Могло быть и хуже. Гораздо хуже…
– Больше… – добавил лорд Нортвикский тихо.
– Что?
– Больше, чем двенадцать тысяч. Это только убитыми, но потрясение настолько велико, что дезертируют как минимум вдвое больше.
Белламус отнесся к этому скептически:
– Дезертируют только дураки. Бежать в одиночку? Зайдя так далеко на север от Абуса? Да сатрианцы здесь и ночи не протянут…
– «Сатрианцы»? Ты слишком много времени проводишь со своими шпионами…
– Ты раздражен, Цед. Но я и вправду понятия не имею, почему поступил сегодня так легкомысленно.
Лорд Нортвикский молчал с минуту.
– Я знаю, – ответил он и снова стал смотреть на печальную панораму внизу. Затем горестно покачал головой. – Я знаю…
– Ничего нельзя исправить, – заговорил Белламус более мягким тоном. – Но мы выжили, и теперь главное – восстановить запасы. Наши силы по-прежнему намного превышают анакимские, у нас по-прежнему есть рыцари. Мы дадим им еще один бой – в день, который станет нашим триумфом.
Он взглянул на лорда Нортвикского и с удивлением заметил слезы, мерцавшие в глазах старика. Они уже готовы были пролиться, но лорд Нортвикский моргнул и вытер их обшлагом рукава. Лорд был страшно бледен. Он сидел в седле, сгорбившись и крепко сжав руки в кулаки. Нахмуренный лоб нависал над глубоко запавшими глазами.
– Такое чувство… такое чувство, будто меня ударили под дых, – сказал он.
И пока он говорил, голос становился все тоньше и тоньше – словно последние силы лорда уходили на то, чтобы закончить фразу.
Белламус понимал, что Нортвикскому сейчас особенно тяжело. Ведь это он несет основную ответственность за армию. Ведь это из-за его ошибки в организации обороны они подверглись столь безжалостной атаке. Белламус догадывался, каково сейчас лорду. Ему и самому доводилось терпеть поражения, приводившие к почти полному разгрому. После такого опустошение внутри ощущается физически, и каждый вдох дается с таким трудом, словно приходится глотать бабочек.
Но в этот момент Белламус ощущал себя как человек, которому ударили по лицу. То, как лорд Нортвикский относился к этому походу, сыграло с ними злую шутку. Правильнее всего это отношение можно было выразить словом «пренебрежение». И вот наконец объявились хозяева этого призрачного мира и обнулили их усилия с самой оскорбительной легкостью. До сего дня Нортвикский и Белламус выжигали себе путь через Черную Страну, и та отвечала им лишь тишиной. Но тишина эта, как выяснилось, была зловещей…
Произошедшее в долине подействовало на Белламуса удручающе. Ему не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он стал чувствовать себя потерянным в этих диких землях. Издали анакимы увлекали его. Но, после того как он оказался здесь – в стране, живущей по малопонятным и чуждым для него законам, – увлеченность стала уступать место тревоге. Высокие заснеженные вершины бесстрастно наблюдали за раскинувшейся внизу буйной дикостью, по прихоти которой сатрианцы постоянно терпели урон. Например, возвращаясь после бесславной попытки догнать Роупера, войско Нортвикского повернуло по извилистой анакимской дороге и случайно наткнулось на пасущегося зубра. Разъяренный бык немедленно бросился в атаку. Врезавшись в толпу отпрянувших солдат, он подбросил нескольких из них в воздух, чем сразу убил четверых. Ранив еще пару десятков, зубр скрылся среди деревьев. Каждый день они теряли до дюжины фуражиров, становившихся жертвами удивительно свирепых волчьих стай или бродячих гигантских медведей. Дикие животные вели себя здесь совсем не так, как на южной стороне Абуса. Белламус никак не мог понять, что именно сатрианцы делают не так и чем навлекают на себя ярость всех этих хищников, которых, казалось, совершенно не интересовали анакимы.
Что за люди могли обитать в этом мире? Будучи на юге, Белламус был полон решимости разгадать их и даже считал, что уже почти в них разобрался. Но здесь он стал чувствовать себя таким же невежественным, какими были его воины. И точно так же как у всех, у него перехватило дыхание в тот момент, когда сквозь утонувший в тумане лагерь до его ушей докатились звуки горна, подававшего сигнал об атаке. В тот момент он повел себя глупо. Им не владело ничего, кроме животного желания защитить себя, и анакимы воспользовались этим, чтобы отобрать у них действительно ценное. Этот урок дался слишком дорогой ценой. Белламус не был даже уверен, мог ли он позволить себе заплатить столь непомерную плату.
– Я не видел ни одного убитого анакима, – сказал лорд Нортвикский. – Хотя специально искал. Это чудовищно!
– Зато теперь мы точно знаем, что анакимы умны. Но не несокрушимы.
Лорд Нортвикский уныло посмотрел на молодого человека.
– Это война умов, – неохотно уточнил Белламус. – У них есть убитые. Конечно же, есть. Но они унесли тела с собой – специально, чтобы деморализовать нас до следующей битвы. Они хотят, чтобы мы поверили в их неуязвимость.
Они немного помолчали.
– Какие бессмысленные потери… – тихо произнес Белламус и после, сам себе: – Чертов, чертов идиот!
Лорд Нортвикский вскинул голову, словно попытавшись выбросить из головы все плохие мысли.
– Мы поведем армию к побережью, – сказал он наконец.
У моря раздобыть еду будет проще, чем в глубине острова – там они смогут наловить рыбы, крабов, водорослей и устриц. К тому же туда смогут подойти корабли из Сатдола с пополнением.
– Восполним запасы и пошлем королю весть об этом нападении.
– Могло показаться, – произнес Белламус медленно, – что Роупер понимает, что делает. Но он еще не знает, какое мы подготовим для него отмщение…
* * *
День уже клонился к закату, когда анакимы остановились на привал. Большинство легионеров разбивали лагерь молча, будучи в равной мере изнуренными, впечатленными и шокированными. Предпринятые накануне усилия – сначала ночной бросок до лагеря сатрианцев, затем стремительная атака на рассвете и быстрый отход в седловину, предотвративший возможное окружение, наконец, скорое отступление, проведенное таким образом, чтобы сатрианцы как можно дольше не утратили интереса к погоне, – все это оказалось на пределе их физических и моральных возможностей. Роупер выжал из своих солдат все до последней капли, и наградой им стала эта впечатляющая победа. Но и товарищей своих они потеряли немало. Многие друзья и просто знакомые по десяткам военных кампаний пали во время рейда на сатрианский лагерь. Тем не менее то, что произошло сегодня, обескураживало и напоминало головокружительное чудо.
