Если человек говорит, что завтра ему предстоит ответственное выступление – он боится провала. Если его мысли заняты приездом родственников, то он боится, что всё пойдёт наперекосяк. Если он планирует с кем-то встречу и рассказывает об этом, то, вероятно, эта встреча не представляется ему безоблачной.
Обычно мы отмахиваемся: мол, да, конечно, хорошая идея пройти обследование, выступить с докладом, с кем-то повстречаться! Но если вы проявите чуть бóльшую чуткость, то узнаете человека, с которым находитесь в отношениях, куда лучше и сможете понять его.
Вероятно, и он это оценит, и вам будет польза – всегда лучше понимать, чем пребывать в иллюзии понимания.
Что такое «мечты»? Было бы прекрасно мечтать о чём-то замечательном. Но наша психика не большой специалист по таким мечтам. Она или фантазирует на предмет несчастий и проблем, или мечтает о том, что недоступно, а это уже вызывает стресс другого рода – разочарование, раздражительность и депрессию.
Да, мечтаем мы постоянно, только не понимаем, что это наши «мечты».
Мы мечтаем о том, что близкие люди изменятся и станут такими, какими мы хотим их видеть. Это мечта. Мы мечтаем о том, что на работе будет интересно, а денег нам будут платить больше. И так далее, и тому подобное.
Впрочем, как правило, эти мечты выражаются раздражением и недовольством: «Почему он так со мной поступает?! Разве нельзя по-другому?!» или «На работе ужасно! Платят мало!».
Вы думаете, это просто оценочные суждения, просто брюзжание? Нет, это тайные мечты – о других отношениях, о другой работе, о другой жизни и т. д.
Но мы, как правило, не видим истинных интенций, стоящих за нашим раздражением, за нашими требованиями, обращёнными к жизни, – мол, должно быть по-другому и точка, иначе я не знаю, что я сделаю!
Правда лежит у нас перед носом, а люди всё время говорят правду. Только мы не умеем её читать, а они говорят о ней, когда думают, что говорят о чём-то другом.
Так что зачастую простая внимательность может открыть нам массу тайн, если, конечно, мы даём себе труд не просто пассивно слушать то, что нам говорят, а ещё и обращаем внимание на то, что стоит за тем, о чём нам говорят.
Впрочем, это работает только в том случае, если мы подключаем к этой работе свою дефолт-систему мозга – то есть не впадаем в досужие размышления, не прибегаем к рационализации и не «блуждаем» где-то далеко-далеко.
Глава третья
Мыслящий мозг
Признак первосортных мозгов – это умение держать в голове две взаимоисключающие мысли одновременно, не теряя при этом способности мыслить.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Мышление – это не что-то, что дано нам от рождения. Мышление – это навык, а значит он формируется.
Это вроде бы всем понятно. Но почему в таком случае способы, которые предлагаются нам для тренировки этого самого навыка, как правило, не срабатывают?
Всему виной базовая ошибка – игнорирование фундаментальных законов работы человеческого мозга.
Мы думаем, что это мы думаем, но наше мышление – это лишь производное мозга. А повлиять на корову, колдуя над её молоком, – затея, на мой взгляд, как минимум странная.
Поэтому любые «техники», обещающие нам развитие мышления как такового, – это сущей воды профанация.
Да, нас можно натренировать решать какие-то ребусы, и мы будем щёлкать их как орехи (в том числе и IQ-тест, например). Нас можно обучить навыкам принятия решений в той или иной профессиональной сфере – будь мы хоть водителем, хоть авиадиспетчером, хоть врачом. Задача тоже решаемая.
Но наличие профессионального навыка – это ещё не мышление как таковое. Это умение следовать выученным алгоритмам – складывать интеллектуальные объекты в рамках определённой и отработанной однажды задачи. А что, если мы поменяем задачу?
Справится ли водитель с принятием эффективных бизнес-решений? Сможет ли авиа-диспетчер построить гармоничные семейные отношения, основанные на понимании своей второй половины? Получится ли у врача так же эффективно работать со статистическими данными, как он лечит больных? Не факт.
Наличие конкретных интеллектуальных навыков – это ещё не владение мышлением как навыком. Если в нас думает не какое-то абстрактное «я», которого в природе не существует, и не какое-то мифическое «сознание», которого тоже нет
[23], а сам наш мозг, то вопрос управления собственным мышлением является практически неразрешимым.
Действительно, как мы можем так вывернуться, чтобы управлять мышлением, продуктом которого сами и являемся? Боюсь, что это грозит вывихом с необратимыми последствиями для психического здоровья.
Нет, идти надо другим путём. Необходимо понять, как наш мозг думает, а затем уже целенаправленно этим воспользоваться.
Иными словами, нам не надо пытаться обыграть наш мозг, понудить его нам (кому это – «молоку»?!) подчиняться. Нам нужно сыграть на его поле, воспользоваться им как ресурсом.
Благодаря предыдущей главе мы уже поняли, каким образом остовом нашего мышления становится наша социальность. Мышление как навык формирования сложных моделей реальности развивается в нас благодаря инстинктивной потребности мозга адаптироваться к социальной среде.
По факту происходит следующее: мы формируем в себе навык построения сложных отношений с другими членами нашей группы (стаи, племени, общности и т. д.) и их образов в нашем внутреннем психическом пространстве, а затем используем эти «программы» для просчёта любых других данных о реальности, которые только можем получить.
Впрочем, чтобы этот процесс был эффективным, он должен стать в некотором смысле осознанным, целенаправленным. Я, например, в весьма позднем возрасте сообразил, что таково моё собственное мышление. К счастью, до этого момента я много занимался социальностью…
Попасть в профессию
То, что я стану психиатром, было решено, когда мне было около шести лет.
Конечно, я тогда не мог этого хотеть, да вообще и не понимал, что это такое. Я хотел быть «как дедушка», который являлся безусловным авторитетом для всех членов нашей семьи. Что и понятно: герой войны, генерал, начальник медицинской службы Северного Флота…
Но когда я заявил, что «буду как дедушка», мне в достаточно ультимативной форме сообщили, что «как дедушка» я быть не могу, «потому что он начальник». Мол, сначала надо стать врачом, а потом уже, может быть…
Тогда каким врачом быть? На выбор было предложено: другой дедушка – гастроэнтеролог, бабушка – физиотерапевт, тётя – патологоанатом, один дядя – уролог, другой – невропатолог…
