— Принял, работаю.
— «23», слышал эфир?
— Да. Готов.
Время отчитывало долгие 60 секунд, которые показались вечностью. Сердце стучало и рвалось наружу. Точно знаю, что лучше быть самому на острие атаки, чем посылать под огонь подчиненных. Так и хотелось рвануть по отработанной тактике дивизионных разведчиков. Сколько их было, дерзких атак? А сейчас волновался больше, чем когда сам, сжавшись пружиной, летел с разведчиками навстречу свинцу.
Нестройный залп орудий разорвал отдельные выстрелы «духов». Что началось наверху! Хлесткие очереди танковых пулеметов рванули кишлачную пыль: дым, стрельба, словно, рота пехоты штурмовала цитадель из дотов. Впечатлила огневая мощь единственного взвода на боевых машинах. Но стоп!
— «23», захват!
Рывком с земли и к мазанкам, обработанным огнем. За ними — школа. Воронин был уже там — слышны короткие очереди автоматов. Разведчики отделения управления, не отставая, бежали за мной.
— Грезин, кишлак с левой стороны.
— Контролирую, — ответил земляк из Томска.
Поднялись к постройкам — за ними стрельба. Возле стенки валялись трупы окровавленных «духов». В этой жизни они отстрелялись. Дальше еще тело душмана, залившее кровью белую пыль.
— Не оставляй раненых «духов», Волик! Петров, Богданов — сбор оружия, боеприпасов! Грезин, Ганюков, за вами тыл.
Твою мать! На стенку валится Павленко. Кровь залила голову и грудь молодого сержанта.
— Я, кажется, ранен, товарищ старший лейтенант.
— Волик, ко мне!
Санинструктор на бегу расстегнул свою сумку.
— Лежи, спокойно, лежи, сейчас…
— Кровь… товарищ старший лейтенант, голова кружится.
— Лежи, не шевелись, «таблетка» перевяжет, вколет промедол — станет лучше.
Повернув парня на спину, я подложил ему под голову свернутую в рулон плащ-палатку. Характер ранения, скорее, касательный — парень в сознании.
— Волик, промедол, повязку.
Санинструктор достал материал для обработки раны, несколько бинтов.
— Павленко, нормально. Пуля только задела, все будет в порядке!
— Петров, прикрой с Богдановым ребят. Грезин, Ганюков — за мной.
С двумя разведчиками шмыгнул меж дувалов и вылетел на Воронина.
— Сергей, обстановка?
Лейтенант стволом автомата очертил панораму окончившегося боя. Арифхан, наш добрый помощник, с «Калашниковым» в руках подошел к лежавшему на земле «духу» и выстрелил в голову. К следующему — выстрел, еще выстрел!
— Идет по второму кругу, — объяснил командир взвода.
— Садюга! Времени мало, Сергей, проверь бойцов, Павленко ранен. Дай команду принести парня.
— Куда ранен?
— Пулевое в голову.
— Пошлю ребят.
— Арифхан, «буру», — махнул рукой увлеченному бойцу афганской революции, добивавшему поверженных врагов. Возьмет нож и не хуже баранов распотрошит соплеменников. Жестами ему показал, что надо действовать дальше. Парень кивнул, показывая, что удовлетворен работой, надо идти в помещение. Стоп! Так не пойдет.
— «22», быстро к объекту, будь внимателен — не зайди в тупик, пока работаем по изъятию — контролируешь подходы.
— Понял вас, наблюдаю, буду через пять минут, — ответил Ивашко.
— Сергей, с двумя бойцами осторожно вперед. Смотри мины, растяжки, сработают «духи» фугас — взлетим на воздух. Не торопись, работай спокойно.
— Хорошо, понял.
Неприятно идти в бесконечные лабиринты дувалов. Я понимал Воронина, но цель операции — склад с оружием. Ничего не поделаешь: парень, кажется, не обманул и вывел к нему. «Духи» держали объект под жестким огнем на трех рубежах. Оставалось обнаружить оружие, изъять и вывезти его к группировке, а пока доложу командиру полка о выполнении части задачи, не то дернет опять в ненужный момент.
— «Пион-25», я Астра-17», прием.
— На приеме, — ответил Кожевников.
— Доложи «Факелу» — первая часть задания выполнена. Сделали до десятка «духов», у нас один «300». Через пятнадцать минут эвакуирую на площадку, координаты — дополнительно! Работаю на объекте. Прием.
— Понял, передаю.
Глава 32
Воронин с разведчиками, прихватив с собой проводника, ушли вперед. Я их догнал у помещения, из которого исходил характерный кислый запах афганских жилищ. Арифхан уверенно заходил в комнаты, если так можно было называть застеленные грязными коврами глиняные убожества. В очередном помещении, куда мы осторожно заглянули, валялись разбросанные вещи, медная лампа, порванный портрет принца Дауда в генеральской форме, выполненный на мелованной бумаге. Бачонок откинул ковер, обнаружив кладку из саманных кирпичей. Под ними была деревянная крышка прямоугольной формы. Оттолкнув парня, я показал стволом автомата на обнаруженный лаз.
— Душман?
Пацан отрицательно махнул головой, показывая рукой на выход из комнаты — ушли. Черт побери! Нет даже переводчика, чтобы у ловкого помощника уточнить какие-то моменты. Сафаров с Баравковым в подобных ситуациях быстро вникали в обстановку: допрашивали, переводили, вникали в детали, чего уж скрывать — заставляли говорить. Эх!
— Всем из помещения!
Убранная крышка открыла вход в затхлое убежище. В нем было темно, ничего не видно.
— Стой, Арифхан!
Жестами показал пацаненку, мол, мина, взрыв, «бух».
— На, на! (Нет, нет!) — замахал помощник руками, опуская ноги в открытый лаз. Ну, да Аллах с тобой — лезь!
В ожидании взрыва я укрылся за коробкой двери, сделанной из толстого дерева, и вжал голову в плечи. Парень шел на верную смерть. Однако была тишина: ни взрыва, ни парня.
— Рафик.
Услышал я голос внизу. Высунулся в дверь — из отверстия лаза торчало нечто тяжелое завернутое в толстый промышленный целлофан желтоватого цвета. На затоптанном ковре развернул содержимое — новенькие АК-47 китайского производства! Хотя новенькие, пожалуй, будет с натяжкой — бывшие в употреблении, но обработанные специальным составом. Ощущался запах ацетона, лака и чего-то резкого. Три штуки в упаковке. Парень снова позвал, я принял очередную порцию содержимого, затем следующую. Стоп. Так не пойдет:
— Сергей!
Воронин с двумя разведчиками забежал в помещение.
— Принимай груз и на машины! Не разворачивай, в упаковках удобней грузить. Я отправлю к «вертушкам» Павленко и вышлю помощь.
Выскочил наружу, где разведчики, развалившись в тенечке, обсуждали ход операции.
— Какого хрена болтаем, не ведем наблюдение? Курилов, голову оторву! Глаз не спускать с «зеленки» и поймы реки!
