— Бали-бали…
Щелчок в наушниках, более мощный передатчик забивал эфир.
— «Астер», «Астер», прием, — искажая мой позывной, ответила опергруппа афганской «бяспеки».
— Работу закончил, принимайте объект. Прием.
— Помощь нужна, рафик?
— Спасибо, нет, — обеспечьте выход.
— «Астер», понял вас, — ответил улыбчивый «хадовец».
«Бородатые» сориентировались в обстановке, пришли в себя и вполне могли напасть, обстрелять колонну, подготовить засаду. Не вляпаться бы к «духам» на выходе из кишлака.
— Куда прешь, Черняков? С колеи! Уходи с колеи!
Опустил кулак на шлемофон механика.
— Я тебе что сказал? На колею ни в коем случае!
Для убедительности еще разок «прошелся» по голове водителя, направившего БМД на проезжую часть дороги.
— Осторожно вдоль дувала. Не вздумай на старую колею — пускай ее между «гусянками», иначе взлетим… Ты понял меня, парень?
— Так точно!
Я оглядывал опушку абрикосовой рощи. Деревья скрыли видимость при выходе из кишлака, создавая опасность на суженных участках дороги.
— «23», строго по следу. Двоих со щупом ко мне.
Подбежавшим ко мне Куличенко и Комкову я поставил задачу на проверку маршрута до выхода из кишлака.
— Не торопитесь. Шаг за шагом. Ни на что не отвлекайтесь, если что — прикроем!
Разведчикам надо было проверить метров триста суженного участка «грунтовки», дальше мы выйдем в поле и последуем по нему к трассе. С точки зрения минной опасности кишлак был серьезной угрозой, потому что все проездные пути внутри его были ограничены узенькими проулками. В пыли могли оказаться мина и хитро замаскированный фугас, которые сложно определить по внешним признакам, указывающим на опасность. Выход в открытое поле отодвигал опасность наезда на мину, поэтому перед Комковым и его напарником стояла задача проверки маршрута. Колонна боевых машин осторожно, след в след следовала за ними, прикрывая парней от душманской засады.
Уже была видна окраина, пыль, поднятая «бэтээрами» «хадовской» группы, подходившей к кишлаку. Опаздывающие афганцы, вероятно, полагали, что мы решили проблему обнаруженного склада, но это было не так. Вскрытый ход подземелья, возможно, был не один и имел протяженность от нескольких метров до километра и более с выходом к пойме реки. В «душманскую «архитектуру» такого порядка лучше не лезть, она предусматривала неизвлекаемость, то есть была подготовлена к взрыву. Обнаруженный склад с оружием мог служить приманкой, а может, подготовлен к взрыву на случай форс-мажорных для «духов» обстоятельств. Можно было купиться и взлететь на воздух целым подразделением. Дальше — дело «зеленых»!
— В порядке, товарищ старший лейтенант! — доложил подбежавший к машине Комков.
— Ничего не пропустили?
— Не должны! Следов от ног не видно, в данном случае их не скроешь.
— По местам! На подходе «зеленые»!
Метрах в трехстах при выезде из кишлака мы встретили афганскую мобильную группу ХАД. Соскочив на землю, я вышел навстречу к идущим ко мне офицерам.
— Как дела, рафик? Ранен советский солдат?
Скользнул по советнику взглядом и понял, что афганские товарищи проявили любопытство к нашим радиосетям.
— Да, у нас раненый. Эвакуировали. Товарищ майор, что могли в данной ситуации сделать — сделали, стволов сорок стрелкового оружия изъяли. Глубже копаться не стали, похоже, там целая галерея и взрывчатка в ящиках. У меня нет специалистов по минно-взрывному делу — не полез, да и обстановка не позволила.
— Ясно.
— Огромное спасибо товарищу Арифхану, — обратился я к командиру афганской группы ХАД, — бача молодец, работал достойно — врагов революции ненавидит. Доказал это на деле!
Офицер улыбался. Подошедший бачонок держал в руках честно заработанный в бою автомат, из которого кромсал поверженных врагов. Трофей заработал как надо! Похлопал пацана по плечу:
— Хуб, Арифхан, хуб.
Афганский офицер перевел пацаненку — тот заулыбался.
— Передал ему ваши слова, рафик, он очень рад, что вместе с русскими товарищами воевал с врагами Саурской революции.
Советник ХАД, взяв меня за локоть, увел немного в сторону.
— Говоришь, изъяли до сорока стволов?
— Что-то около этого, товарищ майор.
— Значит, остальные эвакуировали раньше.
— Что значит — раньше?
— То и значит, что «духи» о нашей операции знали заранее, успев переправить в горы или другое место большую часть оружия.
— Да… Когда ж это закончится!.. Утечка за утечкой…
— Вот так и работаем, десантура… Ладно, давай прощаться, может, и свидимся…
Пожав мне руку, майор хлопнул меня дружески и побежал к подопечным, чтобы завершить операцию по изъятию оружия. Бронетранспортеры оперативной группы ХАД, подняв пыль, втянулись в кишлак. Видно было — непросто советнику госбезопасности работать с афганскими коллегами. Действительно, наш офицер КГБ беспокоится, переживая за исход операции, а представитель службы безопасности Афганистана ходит с лучезарной улыбкой. Ладно, пусть разбираются. Свяжусь с командиром полка и доложу ему о выходе к основной группировке. Я пошел к машине, чтобы Кожевников соединил меня с Семкиным, но не успел взяться за броню, чтобы запрыгнуть на БМД — раздался взрыв. От неожиданности присел. Оглянувшись на звук, увидел узкую струю черного дыма, поднявшуюся над въехавшей в кишлак хадовской группой.
— Командир, у «зеленых» подрыв.
— Вижу, Петрович.
— «23», прием.
— На приеме.
— На своей «коробочке» к «зеленым»! Окажи помощь.
Ну дела… Разговаривали десять минут, после чего афганцы по нашему же маршруту въехали в кишлак и вот — подрыв. Вскоре Воронин доложил:
— «17», у «зеленых» «взлетела» командирская машина. Наш советник тяжелый «300-й», у «зеленых» двое «200», в том числе старший.
— Понял! Раненых ко мне! Прихвати и «200-х», если «зеленые» не возражают.
— Сейчас разберусь.
— Не затягивай.
С обратной стороны машины я подошел к заместителю по связи.
— Володя, «Факел» на связь.
Через минуту я докладывал командиру полка:
— «Факел», я «Астра», задачу выполнил. У «зеленых» подрыв, советник — «300-й» тяжелый, двое «200», нужна срочная эвакуация. Прием.
Через несколько минут командир полка принял решение:
— Встречай «вертушки» в том же квадрате.
— «17» понял.
«В принципе, нормальный ход, — думал я про себя, — Платонов знает местность, прикроет посадку».
