— Внимание, «Стрела», дайте координаты скопления бородатых.
— «17», «духи» рассыпались по кишлаку, — доложил через минуту Ивашко.
— Принял, «22», наблюдай обстановку.
«Выходит, зачистка?» — подумал я про себя.
— «Замок», что у тебя?
— «17», начал движение на рубеж обороны.
Наконец-то боевые машины вышли из кишлака и поддержат огнем спешившихся разведчиков.
— Хорошо, «13», ставь «коробочки» на место, организуй огневое сопровождение.
— Принято.
В относительное затишье необходимо эвакуировать раненых. Динамика боя неустойчивая, возможно, придется менять позиции, растрясем ребят на БМД.
— «23», «коробочки» на подходе, срочно эвакуируй «300-х».
— Работаю, «17».
На связь не выходит Егоров — новый командир взвода, пришедший вместо отправленного на заставу Петренко. Парень воевал в парашютно-десантном подразделении, имел опыт боев в населенных пунктах, что в данной ситуации невозможно переоценить.
— «21», обстановка?
— В порядке, «духи» нервничают, похоже, готовятся.
— Не пропусти атаку и уточни «коробочкам» места на позициях.
— Принял «21».
Подытожим: противник с целью прорыва зондировал по периметру окружения слабые места. Сделав несколько попыток выйти из кишлака, он инициировал атаки с огневым воздействием на разведчиков — не получилось. За последние полчаса произвел перегруппировку сил, наметил задачи прорыва. Уходить в западном направлении, на Ленцова, не имело смысла — там наши основные силы. Значит, противнику выгоден был прорыв на участке моей роты — за нашей спиной долина Дехсабздаг и горный массив Хингиль, есть шанс оторваться. Ряд попыток сунуться к нам не имели успеха. «Духи», понеся потери, отошли в кишлак. Наше направление, с их точки зрения, может оцениваться более перспективным, поэтому прорыв возможен на участке позиций, которые занимает разведывательная рота «полтинника». Таким образом, противник, зализывая раны, скорее всего, готовит атаку на фронте моего подразделения. Вероятные участки прорыва — позиция взвода Воронина. Так или иначе, «духи» ее прозондировали. Имело смысл атаковать и направление Егорова. У Олега слабое, вернее, привлекательное для «духов» звено — выход к горам. Они вполне могли соблазниться на атаку позиций его взвода.
Ивашко стоял железобетонно! У него не пройти. Открытая местность просматривалась не только перед фронтом, но и в тылу. Тем не менее, противник частью сил сосредоточился перед фронтом его взвода. Если все так и есть и мои рассуждения верны, командный пункт роты необходимо срочно вынести в тыл. При огневом контакте с противником мне отсюда не будут видны фланги взводов Егорова и Воронина. Это затруднит управление боем. «Слонов» Миши Попова также передвину на более опасное направление для поддержки роты на вероятных участках прорыва.
— «21», прием.
— На приеме.
— «Слонов» покормил?
Мишка засмеялся.
— Будь спок, сыты.
— Помогай, Миша, иначе ляжем.
— Куда я денусь? Уточняй.
Михаилу объяснять не надо — схватил на лету, бросив в эфир:
— Выдвигаюсь.
Уже хорошо! Вероятные направления атаки усилены тяжелой техникой и оружием. Меняю место командного пункта с переносом метров на сто восточней позиций взводов Воронина и Ивашко. Не нравится открытое место, но все же с разведчиками отделения управления прикрою стык флангов обоих взводов.
Подполз Герасимов:
— Связь, товарищ старший лейтенант.
— «Астра-17», я «Сосна-18», прием.
— Я «17», слушаю, — ответил Скрынникову.
— Почему твои «коробочки» в кишлаке?
Твою мать! Летчики «присекли» технику в населенном пункте! О чем доложить начальнику?
— Не могу знать, «18», запросите «Белку» — это его решение.
— Вы что там, с ума посходили? — Михаил Федорович был возмущен.
— Никак нет, в полном здравии.
— Убирай из кишлака броню, «вертушки» приступают к работе.
Ясно! Техника сковала работу авиации, которая не может штурмовать противника. Как всегда: одна дикость или глупость тянет за собой несколько других.
— «Замок-13», прием.
— Слушаю.
— Когда выйдешь на позиции? «Вертушки» на подходе.
— «17», я на месте.
— Хорошо, понял! Попытки прорыва гаси осколочными и огнем пулемётов.
— Понял, «17».
За спиной послышался шум боевой машины. Моя командирская БМД-1К остановилась недалеко от меня. Махнул рукой Чернякову, неуклюже спрыгнувшему на землю.
— Еще раз встанешь на броню — закопаю. Понял?
— Так точно.
— Слушай внимательно, впереди «духовская» группа, у нас ранен Иванов, вон — видишь его?
— Вижу.
— С Комковым ползете к нему, вытаскиваете к машине, я прикрою из БМД. Вопросы?
— Никак нет.
— Стой! Не торопись, как голый на е…ю. Сяду за оператора, просигналю.
Пара прыжков, и я у машины. Забравшись в башню от двигателя, я поглядел в прицел — «духов» не видно. Сливаясь с фоном рельефа, они скрывались где-то за кустами и деревьями. Ладно, посмотрим. Из спаренного пулемета «прошелся» по «зеленке», местам, где мог находиться противник. В ответ — тишина. Наверное, все же отошли в кишлак, либо переместились к бородатым собратьям, выжидавшим перед позицией Ивашко. Обработал зеленый массив, прикрывая Комкова с Черняковым, тащивших раненого Иванова к машине.
— Ну как, Иванов?
— Нормально, товарищ старший лейтенант.
— Болит?
— Болит.
— Потерпи, сейчас в медсанбат. Волик вот-вот подъедет с ранеными третьего взвода.
— А я все же смог вести огонь, товарищ старший лейтенант, больно было, но я стрелял, — проговорил ослабевший разведчик.
— Молодец, Иванов, я видел! Держись и не разговаривай, все будет отлично — еще повоюем.
БМД с Грезиным и санинструктором подошла для загрузки Иванова. Затаскивая Иванова в десантное отделение, Черняков встал на броню — сбить его матом я не успел, он падал на меня, схватившись за плечо. Пуля ударила в предплечье. Подхватывая на руки парня, я крикнул:
— Ложись!
Все упали на землю или укрылись машиной.
— Не стоять на броне, кому не понятно? Ё… доб…в мать! Волик, промедол!
Лицо механика покрылось серым налетом, с посиневших губ сорвался стон.
— Лежи и не шевелись, «таблетка» вколет, все будет в порядке.
