Бой в кишлаке разгорелся с новой силой, что там происходило — непонятно. Но то, что одни «духи» делили с другими «духами» собственность кишлака, не вызывало сомнений. Лучшим решением в сложившейся обстановке было дать команду Егорову и Воронину выдвинуться для оказания помощи «активистам». Наших комсомольских советников я предупредил по радиостанции: за тыл не беспокоиться и сосредоточить усилия на противнике.
Со мной находилось четверо разведчиков управления роты. Короткими перебежками мы добежали к линии боевого столкновения. Пули, сшибая ветки деревьев, летали над головами, издавая визг рикошета, от которого к телу липла рубашка, а на лбу появлялась испарина. Впереди обозначились люди в афганской одежде, ведущие огонь из автоматов. Я переглянулся с Комковым. Парень угадал мои мысли — свои? Или настоящие «духи»? Поди разберись! Взяв их на прицел, крикнул:
— Бабрак Кармаль — «хуб»?
Обернувшись, закричали:
— Хуб, хуб, рафик.
Ну, вроде «наши». Пополз ближе, чтобы разобраться в панораме боя. Кое-что прояснилось: активисты, до которых мы добрались, вошли в кишлак в последних рядах. Шедшие впереди попали под сосредоточенный огонь душманской засады. Несколько тел валялось перед дувалом, за которым раскинулся сад. Образовавшие перекресток улочки стали местом боестолкновения. С «активистами» душманы встретились случайно на встречных курсах, но «духи» оказались проворней, первыми открыли огонь. Крупные ветки абрикосов посечены пулями — огонь врагов революции был плотным. Сейчас их не было видно — отошли, но отдельные выстрелы щелкали, пули вжикали по веткам деревьев. В атаку афганский комсомол уже не пойдет, а в спину получить удар мы можем легко.
На связи советник ДОМА, просит помочь огоньком.
— Сами-то живы?
— Живы, но у нас потери.
— Вижу. Дальше пойдете?
— Нет, соберем погибших и раненых.
— Вас-то подопечные не прикончат?
— Да нет… — как-то неуверенно ответил мушавер.
— Хорошо, вынос тел и раненых прикрою, постарайтесь за двадцать минут управиться.
И двинулся с разведчиками дальше. Справа стрельба. Судя по направлению, в огневой контакт с «духами» вошел Егоров. Взвод Воронина был ближе ко мне, «зеленка» скрывала его ветками и плотной листвой. Я пополз к дувалу, чтобы укрыться от пуль противника. Тела афганского актива лежали тут же — серые лица погибших были густо залеплены мухами. Укрытие тянуло к себе — дальше сплошная «зеленка», за которой угадывались глиняные строения с кубическими башнями и окнами без стекол, пристройками на верхней площадке.
Пожалуйста, убитые «духи». Это уже отличился «актив». Оружие рядом, унести не успели, что также говорило о том, что столкновение «духов» с «активом» носило случайный характер. Осмотрев местность, я подал сигнал на движение, афганские комсомольцы ползли за нами. Нет уж, ребята, — вперед. Пропустил. Оставлять в тылу этих парней я никогда не рискну. Закон сохранения у афганцев работал, как японские «Сейко», рефлексы нормальные, но, видимо, я перебрал. Они обыскали убитых товарищей, изъяли принадлежности, причем сноровисто, со знанием дела. Я подполз к убитым душманам, разрядив их оружие, оставил его на земле. Дальше ползти было опасно — местность не просматривалась, можно было повторить «подвиг» афганского комсомола.
— Грезин, круговая оборона. Комков, на тебе «активисты»! Не проворонь! Им могут понравиться наши ботинки… Понял?
— Так точно.
— Смотри у меня!
У Егорова стрельба не затихала, разведчики Воронина также вели перестрелку, слышны были выстрелы в нескольких десятках метрах правее от нас.
— «21», «23», остановиться на рубеже первых дувалов и занять круговую оборону.
Я дал «активистам» возможность вытащить тела погибших и раненых. Огляделся, прикинул дальнейшие действия. Прилепившиеся к нам активисты чувствовали себя комфортно: обдирали убитых душманов, в размотанные лунги погибших собирали трофеи, перемотанные резинкой «афошки». Я глазом не успел моргнуть, как один из «активистов» убитому душману разрезал живот. Показалось мало — сноровистым движением отрезал голову. Мухи взбесились! Темно-синий рой закружил над телами убитых, облепив кровавую плоть шевелившейся массой. Да, с этими ребятками не соскучишься, а ведь наши советники с ними работают.
Между тем двадцать минут прошло. По радио я предупредил советников ДОМА: «Время закончилось, возвращаемся на исходный рубеж». Возражений не поступило. Доложил Скрынникову о решении выдвинуться к технике. Получив добро, дал команду вернуться назад Егорову и Воронину. Прикрывая друг друга, оба взвода оттянулись к окраине кишлака. Минут через пять, устроившись на месте, командиры взводов доложили о занятии позиций. Ну, что ж, немного расслабимся и покормим людей: полдень — время пекла и жарившего нещадно раскаленного солнца.
— Плесни-ка мне на руки, Комков.
— Давайте, товарищ старший лейтенант.
На грязные, покрытые зеленью хлорофилла ладони снайпер плеснул воды из солдатского котелка — помыл, ополоснул лицо — прохладная вода приятно коснулась головы и шеи.
— Перехватим, орлы?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, война — войной…
— Тогда вперед, гвардейцы!
Управленцы улыбались, вытаскивая из рюкзаков сухпайки.
— Грезин?
— Я.
— Садись-ка за наводчика — наблюдай. Я подменю.
— Есть.
Носовым платком вытер ладони, искоса глянул на кишлак — ленивая перестрелка то тут, то там велась в нескольких местах.
— Тушенку будете, товарищ старший лейтенант?
— Давай, Герасимов.
Грезин контролировал обстановку в прицел на подступах к командному пункту. В затишье заправиться — что будет потом, неизвестно. А знать может руководитель операции — начальник штаба дивизии полковник Петряков. От него через Михаила Федоровича поступила команда встретить подразделение «зеленых», оказать им помощь в зачистке кишлака. Ну что ж, местной властью усиливались позиции, поддержим ее устремления.
— «Стрела», ответить «17».
На циркулярный позывной отозвались командиры взводов.
— Встречаем «зеленых», работаем на их поддержку огнем, прием.
Объяснений не требовалось, приказ командирам понятен. Главное, что сами не лезем в кишлак, а поддержать — пожалуйста. Вон и «вертушки» вернулись с новым боекомплектом, хищно барражируя, выискивали «духов» за дувалами старых строений. Чем закончится новый поход в кишлак, я не знаю, но «зеленым» скучно не будет, они знают, что «активисты» понесли потери. Посмотрим, что даст очередная попытка войти в населенный пункт.
Левофланговый Ивашко доложил:
— «17», до двух рот «зеленых» спешились в пятистах метрах южнее меня.
— Понял, прими под опеку.
