— Иван Геннадьевич, вечером баня, — уточнил Андрейчук.
— Да, старшина, доведи график помывки до командиров взводов.
— Есть.
— Еще вопросы, товарищи?
— Никак нет, — дружно ответила рота.
— Владимир Николаевич, порядок политзанятий, — напомнил командир замполиту.
Гришин уточнил места проведения занятий, проверил конспекты руководителей групп политзанятий.
— Все, Владимир Николаевич?
— Так точно, Иван Геннадьевич.
Командир роты скомандовал:
— Товарищи офицеры, в строй. Равняйсь. Смирно. К торжественному маршу. Справа повзводно, первый взвод прямо, остальные — напра-во. Шагом марш.
Торжественным маршем рота прошла мимо командира роты и сразу же разошлась по местам политических занятий.
Проверив у разведчиков наличие конспектов, я объявил тему, цели, задачи лекции, затем под запись дал содержание учебных вопросов. Для семинарского занятия достаточно, главное, чтобы солдаты могли сформулировать четкий, но ясный ответ по вопросам, сделать выводы.
Занятия обозначены — теперь к делу. Если кто-нибудь из политотдела зайдет проверить политподготовку, у меня все в порядке: план занятий есть, личный состав конспектирует лекцию. Теперь о главном:
— Товарищи разведчики, в ночь убываем на задачу! Сделав паузу и собравшись с мыслями, я продолжил:
— В этот раз в смысле физической нагрузки будет проще, но в то же время сложнее — идем в душманское пекло. Мы знаем, Тарахейль обрел дурную славу после того, как душманы из числа его жителей убили наших солдат и, поправ все законы человеческой чести, надругались над телами погибших. Враг жестокий, коварный, ошибок не прощает. От нас требуется максимум сосредоточенности, воли, чтобы выполнить задачу, а при благоприятно сложившихся обстоятельствах — захватить «языка».
Сосредоточившись на мысли, я продолжил:
— Есть основание считать, что противник поддерживает связь между отрядами, подпольем в кишлаках не только методом световой информации, но и связными, курьерами, которые передвигаются в горы и обратно. Это главный момент, который сослужит нам доброе дело. Боевой порядок группы: старший дозора — Ивонин, с ним — Ксендиков.
— Андрей, принцип движения такой: посмотрел в ночной прицел — чисто, продвинулся вперед, опять посмотрел — вперед. Только так! Любая опасность — стой, сигнал. Ясно?
— Так точно, — ответил старший дозора.
— Не забывай — маршрут выбираешь так, чтобы луна не слепила глаза.
— Понятно, товарищ лейтенант.
Передохнув, я посмотрел на Мухаметзянова.
— Виль, вчера со Славой сработали нормально, а вот почему — нормально, кто ответит?
В палатке повисла тишина.
— Материал не знаете, товарищи разведчики. Нормально потому, что не вляпались «духам». Надеюсь, понятно?
— Так точно, — хором ответили бойцы.
— На этот раз ситуация опасней — заглянем к «духам» в кишлак, а вот насколько глубоко и серьезно, сориентируемся по обстановке, но задача захвата «языка» остается главной. Сегодня, Виль, работаешь старшим группы обеспечения. Твоя задача — прикрыть группу захвата до ее ухода к боевому охранению. Поддержишь Сафарова и Баравкова на всех этапах задачи.
— Есть.
С Мухаметзяновым хорошо работалось, он быстро соображал, знал, что от него требовалось, не задавал лишних вопросов.
— Хорошо. Прокопенко?
— Я.
— Действовал молодцом, дозор не терял, держал на зрительной связи, — похвалил я разведчика.
Задача ведущего группы следовать за дозором и ни в коем случае не терять его из виду, фиксировать сигналы и реагировать на них в установленном порядке.
— Сегодня отпусти дозор подальше, но не теряй, ночь, вероятно, будет светлее и видимость лучше. Если Мухаметзянов и Ксендиков столкнутся с противником, прикрой огнем, пока дозор выходит на новый маршрут, но от меня со связистом не отставать. С этим понятно?
— Понятно.
Связисту, прикрепленному к группе, задачу ставлю отдельно, она специфична и других разведчиков не касается.
— Сергей, — обращаюсь к заместителю, — с Баравковым работаешь в захвате. С Геной еще поработайте, чтобы было тихо, быстро и без писка. Если «облом» — в сторону, я с Гапоненко прикрою. Это тоже понятно?
— П-предельно, товарищ лейтенант.
Я посмотрел на Гену, не прикалывает ли меня? Глаза сержанта смотрели преданно и верно: пошутить он любил, посмеяться тоже, но игривость настроения перед опасной работой была неуместной.
— Хм, ну, ладно.
Гена потупился, понимая некорректность легкого настроения. Я проинструктировал группу обеспечения, на которую возложил не менее серьезные обязанности.
— Нищенко, — показываю сержанту кулак, — ты понял?
— Так точно, товарищ лейтенант, — кивнул командир отделения.
— Игорь, с тобой Фетисов, Архипов, Сокуров. Задача — все видеть и держать на контроле все этапы работы. В случае огневого контакта с противником, обеспечить выход из боя. Особое внимание — тыл. У всех четверых головы должны крутиться на 720 градусов, не позвольте «духам» «пристроиться» с тыла. Понятно?
— Так точно.
— Ивонин!
— Я!
— С тобой Гапоненко, Яруков, Пальцев. Задача: работать по ведению разведки, в случае огневого контакта с противником обеспечить эвакуацию раненых и убитых, контролировать ситуацию и никого не оставить в бою. Надо показывать, как вводить промедол?
— Никак нет.
— Взять у санинструктора бинты и жгуты.
— Есть, товарищ лейтенант, «Таблетка» получил.
— Пальцев, вводная установка: у Гапоненко пулевое ранение в предплечье правой руки. Действуй!
— У меня жгута с собой нет, товарищ лейтенант, — заморгал глазами рыжий здоровяк.
— Пальцев, — заорал на него, — у Гапоненко ранение в предплечье правой руки!!!
Суетясь, ефрейтор вскочил, пытаясь куда-то бежать, потом сообразил, что делает что-то не то, выдернул брючный ремень, опрокинул Гапоненко на кровать и перетянул ремнем предплечье руки условного раненого.
— Еще раз проявишь нерезкость — останешься в роте. В бою, Пальцев, не будет времени на размышление, стандартные ситуации должны быть отработаны до автоматизма. Может, я что-то не то говорю, и ты меня поправишь?
Молчание. На шум, раздавшийся снаружи, бойцы повернули головы.
— Что случилось? — замполит роты, вбежав, оглядел группу политических занятий 3-го разведывательного взвода.
— Товарищ гвардии старший лейтенант, — вскочил Архипов, — у Гапоненко от перенапряжения в голове открылось кровотечение правой руки.
