Бритье под холодным дождем все же взбодрило и погода, чего уж пенять, располагала к деликатным мероприятиям, которые нам планировало командование на ближайшее время. Завтрак, развод, ожидание вечера, насыщенное множеством факторов, так или иначе, было связано с подготовкой к выполнению задания — прежде всего, в психологической сфере. Ожидание вступления в выполнение задачи было трудным делом и зачастую более мучительным, чем наступление конкретной работы в горах. Что бы каждый из нас ни делал, каким бы образом не отвлекался от предстоящего выхода в ночь, мысли все равно направлялись в одном направлении — боевая задача и связанные с ней ответственность, опасность для жизни. Через себя пропускались тысячи переживаний, терзавших душу и сердце. Было тяжело. Очень. Поэтому я всегда с нетерпением ожидал наступления вечера, когда, наконец-то, прекращался бой с собственной тенью и наступал момент, чтобы ринуться в бой.
Чем меньше оставалось времени до выхода, тем сильнее приходило ощущение того, что все это происходило не со мной, а с другим во мне человеком. Вместе с тем формировалось внутреннее состояние, в котором мы становились другими людьми по форме и содержанию, чем в обычной жизни — с иной психологией, пониманием действительности, окружавшей нас. В подсознании активировались психологические комбинации, которые, складываясь совокупной системой, запускали программу «война». Такое ощущение было в сознании каждого из нас, ориентируя, скорее всего, на смерть, чем на жизнь и созидание. Сложнейшие процессы, происходившие в душах разведчиков, вызывали неоднозначную реакцию, которая проявлялась в поведении, образе жизни и тогда — на войне и сейчас…
Вот и все. Пора! Решение на создание самостоятельных подгрупп в очередном задании приняло окончательный вид. Дозор возглавит Ивонин, с ним же Сокуров, они сработались вместе, притерлись, понимают друг друга с полуслова. Нищенко со своими парнями, Фетисовым и Архиповым, обеспечит прикрытие тыла. Сафаров с Баравковым, как всегда, действуют в захвате — менять я ничего не буду. Оружие готово к применению, магазины переснаряжены, проверены возвратные пружины, подаватели патронов, осмотрены боеприпасы, комплектация РД в порядке. Разведчики, слава богу, здоровы и могут идти на задание. Время «Ч» неумолимо наступало, вместе с ним приходила нервная дрожь, лихорадка, суета — скорей бы вперед!
Светлое время ненастного дня пролетело, группа в ожидании команды собралась в палатке. К рубежу спешивания и входа в задачу, что в пятистах метрах от опорного пункта роты Солдатова, нас на машине подбросит Тютвин. С Юрием мы в предыдущих встречах отыграли взаимодействие по прикрытию группы, осталось лишь уточнить сигналы, порядок связи. Солдатов разведчик бывалый, выходец из дивизионной разведки, он прекрасно знает нюансы работы, поэтому задержки по обеспечению группы быть не должно.
Завершившийся промозглый день обещал не лучшую погоду ночью.
— Иван Геннадьевич, группа к выполнению боевого задания готова, — дожил я вышедшему к группе Комару.
— Достанется вам, — не выдержал ротный, поправив капюшон ОЗК.
— Чему бывать, того не миновать, Иван Геннадьевич.
— Оптимизма и удачи, Валера.
— К черту, Иван.
ГАЗ-66 была готова к движению, запущен движок, я вместе с разведчиками запрыгнул в кузов, прикрыв его тентом от хлеставшего ливня.
— Как дела, Есаулков?
— Нормально, товарищ лейтенант.
— Со мной, не теряйся и не вздумай уснуть. Камни бросать я больше не буду — только булыжник.
Намекнул я связисту об одном из случаев, когда Есаулков после нескольких бессонных ночей шел с группой в засаду и нечаянно «приснул». Чтобы не демаскировать группу и разбудить связиста (он всегда находится рядом), мне пришлось осторожно кидать в него камни. Сработало, больше не спал.
— Понял, товарищ лейтенант.
Махнул Ивану — машина тронулась и поехала через посты охраны аэродрома. Нас останавливали, запрашивали пароль, Николай отвечал на вопросы часовых, после чего, выключив фары, машина съехала с взлетной полосы и затряслась по раскисшей «грунтовке».
Хорошо знакомая дорога к охранению Юры Солдатова была размыта сточными водами сезона дождей. «Шестьдесят шестую» кидало в стороны, заносило, местами срывало с обочины. На рубеже спешивания сидевшие с краю разведчики, откинули тент, закрепили, я скомандовал: «Приготовиться» и первым выскочил на дорогу, присел, всматриваясь в жуткую ночь. Следом «скатились» разведчики, приняв положение «К бою», сориентировались, и я повел их к охранению роты.
Выбирать удобный маршрут вдоль разбитой дороги оказалось бесполезным занятием — грязь по колено. Идти по колее опасно — возможно минирование проводивших активные мероприятия «духов». Мы двигались на контур вершины хребта, который был виден на фоне темневшего неба.
Намокшие палатки сковали движение, с зимних шапок за ворот стекала вода. Непрактичность одежды разведчиков обсуждалась множество раз, но пока мы воевали в том обмундировании, в котором прибыли из Витебска. С наступлением тепла в «духовский» тыл мне придется идти в полевой фуражке, портупее и галифе. Про «кирзачи» ничего не скажу, они спасли тысячи солдат от мороза и слякоти, но в горах мы рисковали остаться без ног — ступни выворачивали камни, портянки сбивались, образуя потертости, в них попадала инфекция, вызывавшая язвы. В горах кирзовые сапоги не годились, нам нужна была обувь, блокирующая стопы ног от растяжений. Кстати, вернемся на базу, осмотрю ноги Сокурова, мне показалось, что «Зигфрид» хромал.
От афганских складов ГСМ осторожно вышли к опорному пункту парашютно-десантной роты Солдатова. Вот и охранение — едва заметный проблеск фонарика, Ивонин ответил скрытым сигналом. Прибыли в расположение Юры Солдатова, встретившего нас у командного пункта.
— Привет разведке.
— Привет, Юра. Пустишь обогреться?
— О чем речь? Проходи!
— Спасибо. Сафаров, в блиндаж, перемотать портянки, двадцать минут перерыв.
— Есть!
В теплой, по-фронтовому оборудованной землянке командира роты я скинул промокшую палатку, издававшую неприятный скрежет, и кинул в угол.
— Рассказывай новости, — улыбнулся капитан.
— Новости? Те же самые, Юра, на которые тебя ориентируют из штаба дивизии — обострение обстановки в Кабуле и вокруг него. На восточном направлении «духи» вообще подкрались к столице. Комдив поставил задачу изучить Паймунар. Что-нибудь есть за последнее время?
— Ничего особенного, правда, через перевал людей стало ходить поменьше — это точно, а так все в обычном режиме.
— Понятно. Сегодня далеко не полезу, углублюсь километров на пять к Дехъийхья, ближе к западной окраине Паймунара, если получится, посмотрю, что на севере, и к утру вернусь.
— Добро, Валер, работаем тангентами?
— Да.
Не хотелось вылезать из уютного блиндажа командира роты, а ведь надо было идти.
