Заместитель командира 350-го парашютно-десантного полка по политической части сделал объявление: для личного состава, свободного от выполнения боевых задач, вечером будет фильм. Мы обрадовались, как дети, помнится, праздничное настроение охватило нас всех. Я решил ужин провести пораньше, чтобы разведчики спокойно отдохнули до фильма, пообщались друг с другом, отвлеклись от постоянной тревоги. Так и поступил: поужинали, попили чай, заранее подготовили места для отдыха ночью в боевых машинах. В охранение дивизионную разведку не ставили, поэтому я предполагал после фильма провести отбой, чтобы разведчики отдохнули до утра и были готовыми к встрече командующего войсками.
Стемнело. В стороне от штаба оперативной группы замполит полка соорудил приспособление, на котором из сшитых вместе простыней вывесили экран. Получилось высоковато: скамеек, стульев не было, поэтому фильм предполагалось смотреть, задрав голову, сидя на земле. Было очень неудобно. Офицерский состав, сетуя на политработников (кто же еще виноват?), устраивался для просмотра фильма. Пишу эти строки и думаю: сколько жизней спасла элементарная небрежность замполита 350-го парашютно-десантного полка?
Перед экраном на земле расположилось человек двести личного состава, свободного от боевых задач. Начался фильм: титры, музыка первых кадров и сцен известной с самого детства киноленты. Десантники заворожено смотрели на экран! В какой-то момент я заметил, что экран трепыхается из стороны в сторону, исказилось изображение, полетели куски материи. Не сразу дошло, в чем здесь было дело. Фильм продолжался, а экран разлетался в клочья!
— Внимание, к бою! «Духи» ведут огонь, — слышу голос за нами.
Осенило: «духи» молотят из автоматов по светящемуся экрану, который видно издалека. К счастью, в момент просмотра личный состав лежал или сидел на земле гораздо ниже светящегося экрана. «Духи» не могли этого видеть, автоматные очереди шли над нашими головами, по великой случайности не задев скопление людей на земле. Экран потух, выключились динамики, слышна была стрельба с окраины кишлака. Боевое охранение вело ответный огонь. Бухнул залп гаубичной батареи, от неожиданности мы распластались на земле.
Страшное зрелище представляет собой стрельба артиллерии ночью, если находиться рядом с ней. Грохот — ничто в сравнении с огромными языками пламени, вылетающими из стволов орудий. Началось светопреставление: огонь из боевых машин открыла линия боевого охранения, включился артиллерийский дивизион. Канонада стоял такая, что объясняться друг с другом можно было только языком жестов. Так продолжалось минут двадцать. Постепенно огонь прекратился: «духи» уже не стреляли, увидев страшную мощь, которую привезли с собой «шурави». Никто из нас не сомневался: огненный ураган в Бехсуде запомнится «духам» надолго.
Вот и угостили хлебушком «душков», мучки дали. А что в ответ? Старейшины заверили командование, что по нам стрелять не будут, но реакция получилась обратной — огонь по людям в мирной обстановке, не в ведении боевых действий. Таким образом, меры, принимаемые нами по охране командира дивизии с группой офицеров, были не напрасными. Возможно, «духи» прикидывали нападение из засады. Лично для себя в который раз я сделал выводы: верить этим животным в человеческом обличье ни в коем случае нельзя. Если уж заверения старейшин ничего не стоили, то ничего святого не может быть в их исламском мире. С тех пор я верил только мертвым душманам: они — самые честные и порядочные парни, не сомневайтесь и поверьте мне на слово.
В центре лагеря авианаводчики подготовили площадку для приема вертолетов, один из них проверил направление ветра и был в готовности «подработать» экипажам дымами и сигналом по радио. По периметру лагеря действовали разведчики 350-го парашютно-десантного полка, в готовность приведена артиллерия для ведения упредительного или заградительного огня. Выдвинутое вперед боевое охранение усилило меры противодействия противнику на случай, если он каким-либо образом проявит себя. Все было готово для встречи военачальника в боевой обстановке.
Около 10.00 на бреющем полете с грохотом пронеслась пара «горбатых». Хищно и дерзко они прошлись над нами и стали кружить над окраиной кишлака, огрызнувшегося ночью огнем. «Вертушки» зашли вдоль него с севера на юг, порыскали по периметру лагеря, метрах в семистах от нас обработали «нурсами» местность. Минут через десять появились Ми-8 и сходу зашли на площадку приземления, обозначенную выложенным камнями кругом и оранжевыми дымами. К ведущему борту подошел командир дивизии с группой офицеров оперативной группы. Командующий был в обычной генеральской повседневной форме, седой, серьезный. Выйдя из вертолета с несколькими офицерами, сопровождавшими его, он принял доклад генерал-майора Рябченко. О чем-то поговорив, они пошли к построенным для встречи войскам. Выйдя к центру строя, командующий приветствовал личный состав группировки:
— Здравствуйте, товарищи десантники!
— Здравия желаем, товарищ командующий, — прогремело над «духовским» нагорьем Бехсуда.
Генерал армии Сухоруков обратился к нам с речью, в которой им была подчеркнута особая роль дивизии, выполнявшей воинский, интернациональный долг в Афганистане. Он обратил внимание на то, что в эти минуты части соединения находятся на боевых действиях, успешно решают возложенные на них функции. Далее он рассказал о первых днях вхождения дивизии в Афганистан, где ряд военнослужащих, совершив воинский подвиг, были достойны награждения государственными наградами. Пользуясь случаем, отметил командующий, он с удовольствием выполнит миссию Верховного Совета СССР по награждению десантников боевыми наградами. В течение получаса командующий вручал правительственные награды офицерам, солдатам, сержантам, проявившим себя в революционных событиях 25 декабря 1979 года. Затем командующий опять обратился к нам со словами, суть которых заключалась в достойном служении Родине.
После официальной части генерал армии Сухоруков некоторое время еще находился в штабе дивизии, где генерал Рябченко доложил ему обстановку в районе боевых действий и свое решение на выполнение поставленной задачи. Получив от командующего твердое «да», они стали прощаться. Генерал армии Сухоруков в сопровождении комдива, офицеров оперативной группы вышел к своему вертолету. Пара «двадцать четвертых», напомнив о себе, со звоном пронеслась над лагерем и взяла «восьмерки» в сопровождение к Кабульскому аэропорту. Вертолеты улетели, оставив нас посреди гор и «духовской» блокады…
Поздравив знакомых офицеров, получивших боевые ордена, я вернулся в расположение взвода. Разместившись в тени боевых машин, разведчики были рады, что командование нас не задействовало в операции превентивного прикрытия командующего. «Нас надо привлекать для более важных и ответственных заданий, где применяется сила, огонь и сноровка», — вещал «Зигфрид» в кучке друзей. «Лопату ему, что ли, дать! Разговорчив уж больно стал», — подумал я о Сокурове.
Заместитель командира 350-го парашютно-десантного полка по политической части объявил личному составу группировки, что в честь получения боевых наград сегодня объявляется праздник и дальнейшие мероприятия проходят по плану выходного дня.
