Девочки переоделись в купальники, и она не спеша проделала то же.
— Ты что, не захватил книгу? — спросила Нора у Конора.
— Я уже все прочел.
— Надеюсь, ты не собираешься целый день сидеть и на нас пялиться, — сказала Фиона.
— И подслушивать, — добавила Айна.
— Про ваших дружков? — спросил Конор. — Мам, ты бы их слышала вчера вечером, все только про Адамстаун и “Пшеничный амбар”.
— Ненавижу Адамстаун, — сказала Айна.
— А Фионе нравится, — ответил Конор.
— Заткнись, Конор, — огрызнулась Фиона.
— Конор, если пойдет дождь, давай съездим в Уэксфорд и купим тебе что-нибудь почитать, — сказала Нора.
— У него есть теннисная ракетка, — бросила Фиона.
— Оставь его в покое, — велела Нора.
Фиона отправилась проверить воду.
— Волны высокие, — сообщила она, вернувшись. — И такие брызги, что вымокаешь сразу.
Уговорив Конора переодеться, все четверо пошли через пляж к воде. Вдали вдруг проиграл туманный горн
[44].
— Должно быть, это в Россларе, — сказала Нора. — Ни разу не слышала его так громко.
Крутые волны грозили сбить с ног. Оставив Конора на попечение сестер, она попробовала переплыть через волну, но следующая накрыла ее с головой, и какой-то миг Нора была совершенно беспомощна. Прежде чем нахлынула очередная волна, она рванулась вперед и поплыла дальше, где был почти штиль, — там Нора нашла отмель. Она выпрямилась и помахала детям, но те были слишком сосредоточены, поджидая удобного момента между волнами, Конор со смехом отпрыгивал от брызг и что-то кричал сестрам.
Нора подумала, что впереди еще двенадцать дней. И если погода не испортится, то девочки, может быть, даже забудут о ее обещании отвезти их в город, домой, когда они заскучают или начнется ненастье. Перед самой покупкой дома в Куше, еще до рождения Донала и Конора, они снимали у Керров домик над рекой в Китингсе. Ежедневно лил дождь. Нескончаемый, так что скоро для Фионы и Айны не осталось сухой одежды. А в домике не было ни электричества, ни обогревателя — только две газовые конфорки для стряпни. День за днем они попросту не могли выйти из домика. Она научила девочек нескольким карточным играм, да еще в скрабл они играли, но когда и игры надоели, делать стало совершенно нечего. Домой не уехать — единственные каникулы, и до чего странными и далекими казались те дни, когда они скопом замуровались в сыром двухкомнатном домишке и повсюду сохла одежда.
Волны раззадорили Конора. Нора увидела, как он попытался выстоять под ударом воды, как его швырнуло к берегу. Ей показалось, что он сейчас расплачется, но Конор ошеломленно потряс головой, а затем расхохотался и закричал сестрам, что приближается волна еще круче. Он встал между сестрами и схватил их за руки. Следя за ними с отмели, Нора услышала новый, еще более громкий звук горна, донесшийся из Росслара. От тумана пробирал озноб, солнце, похоже, окончательно сдалось. Если зарядит дождь, придется возвращаться домой и забыть о деньгах, потраченных на фургон.
Однако в последующие дни погода мало изменилась. Бывало, что утреннее солнце прожигало туман, а в иные дни побеждала безветренная серая хмарь. Но было достаточно тепло, чтобы проводить дни на пляже, и они ни разу не сменили места, которое подыскали в дюнах в первое же утро. Донал время от времени присоединялся к ним, бродил по берегу с камерой. Но все попытки загнать его в воду не увенчались успехом.
Он ежедневно ходил в телевизионную комнату отеля “Стрэнд”. По его словам, там всегда было людно — постояльцы смотрели новости о подлетавших к Луне астронавтах. Иногда они приводили с собой детей, которые так галдели, что заглушали комментарий Кевина О’Келли. Донал хотел найти телевизор где-нибудь еще, чтобы никто не мешал. Какой-то дублинец поучал его, как настраивать камеру, как снимать.
— Ничто не совершенно, — сказала мальчику Нора. — Из таких людей и состоит мир. Поблагодари, улыбнись и не бери в голову.
Фиона уже прошла собеседования и фактически получила место в городской школе, куда ее брали при условии, что она сдаст выпускные экзамены. Позвонив в училище из деревенского автомата, она узнала, что экзамены она сдала успешно и отныне — дипломированный педагог. Фиона договорилась с приятелем, что тот как-нибудь приедет за ней, и попросила у Норы денег, пообещав отдать с первой зарплаты. Она сказала, что вернется и проведет в доме-фургоне остаток каникул, однако Нора не рассчитывала ее увидеть.
Теперь она осталась с троими. Айна, воспользовавшись своей библиотечной карточкой и карточками братьев, набрала книг по истории и политике — тех, которые могли бы заинтересовать Мориса. Однажды она купила в сельской лавочке дешевый складной стул и стала ходить с ним на пляж. Она плавала с Норой и Конором, держалась любезно, но после отъезда сестры она словно отдалилась. Когда не читала, то преимущественно молчала, о чем-то думала, и Нора знала, что лучше ей не мешать. Проходя мимо теннисного корта, Нора спрашивала, не хочет ли Айна хоть посмотреть, как играют сверстники, но той это было неинтересно.
Как-то вечером Доналу разрешили задержаться у телевизора допоздна — ждали высадки на Луну, и он никак не хотел ее пропустить. Он уже израсходовал четыре катушки пленки, которые держал в специальной сумке, и Нора знала, что остаток лета он проведет за их обработкой в лаборатории. Договорились, что Нора заберет его из телевизионной комнаты отеля в два часа ночи. Хотя стоянка фургонов находилась невдалеке от отеля, ей не хотелось, чтобы он так поздно возвращался один.
Она поднялась на крыльцо и какое-то время исправно нажимала на кнопку звонка, чтобы разбудить ночного портье, тот появился с управляющим. Оба отнеслись к ней с подозрительностью, управляющий осведомился, что ей нужно. Она вежливо объяснила, что пришла за сыном, который смотрит в телевизионной комнате репортаж о высадке на Луну. Ночной портье остался с ней в вестибюле, а управляющий отправился за Доналом. Нора решила, что неприветливость отельных работников связана с тем, что разбудила их.
На другой день, когда они расположились на полюбившемся пляжном пятачке, Нора пошла к воде одна, оставив Айну читать, а Конора листать комикс, который он купил на деньги, полученные от дяди Джима. Волны были по-прежнему высоки. Если Нора купалась с Конором, то ей приходилось следить за ним и она не решалась заплыть подальше, на глубину. Сейчас же она поплыла туда, где море было спокойнее, легла на спину, уставилась в небо и стала грести, чему научилась давно, но совершенства не достигла.
Она ничего не замечала, но когда перевернулась, собираясь перейти на брасс, увидела, как с берега отчаянно машет Айна. “Где Конор?” — тут же мелькнуло у Норы. Она торопливо поплыла к дочери, которая явно была чем-то расстроена. На пляже было полно людей, и Нора не понимала, почему Айна не зовет на помощь их.
Задыхаясь, она выбралась из воды.
