— Так захватите пластинку, — предложил доктор Редфорд.
Он вложил пластинку в конверт и протянул ей. Она понимала, что ей нельзя признаться в отсутствии приличного проигрывателя, но не желала и их благотворительности. Если она возьмет пластинку, ей будет сложнее отказаться от их гостеприимства, когда ее вновь пригласят.
— Но вы же еще сами не слушали, — сказала она.
— Да, — ответил доктор Редфорд, — но мы много чего не слушали, и замечательно, что она побудет у вас.
В прихожей они отыскали ее пальто, и доктор Редфорд, отворив дверь, попросил:
— Послушайте несколько раз, а потом поделитесь впечатлением.
Нора улыбнулась, поблагодарила обоих и пошла домой с пластинкой под мышкой, трезвея на холодном ночном воздухе. Она подумала, что не беда — можно не слушать, а рассматривать обложку и вспоминать. Может быть, пока этого хватит.
Глава пятнадцатая
Она боялась тратиться. Пенсионный чек с очередной компенсацией она заботливо положила в банк. Ей было важно сознавать, что он лежит там на черный день, а жили они на заработанное у Гибни, текущую пенсию и деньги от Фионы.
Она заинтересовалась личностью Чарли Хоги, министра финансов, который ведал средствами. Уна и Шеймас относились к нему крайне неодобрительно, а Джим и Маргарет по-прежнему не скрывали подозрений на его счет.
— По-моему, он очень хороший министр финансов и заслуживает снисхождения, — сказала Нора.
— Мы слышали о ночной пьянке в отеле “Грум”, — ответила Маргарет.
— Но о политиках постоянно сплетничают, особенно о хороших, — возразила Нора. — Про де Валера с женой
[52] говорили, что они друг с другом не разговаривают, а у Шона Лемасса
[53] карточные долги.
— Да, но это были выдумки, Нора, — сказала Маргарет. — А тут правда.
* * *
Хоги арестовали за контрабанду оружия — в кабинет с этой новостью ворвался Мик Синнотт, сопровождаемый Элизабет. Возглавив профсоюз, он стал намного чаще попадаться Норе на глаза.
— Томас говорит, что он в Брайдуэлле
[54] и на него надели наручники, — сообщила Элизабет. — Он, с вашего позволения, оружие импортировал.
Охваченная возбуждением, она, похоже, не осознавала, что обращается не только к Норе, но и к Ми-ку Синнотту, с которым обычно не разговаривала.
— Оружие — для чего? — спросила Нора.
— Для отправки на север, — ответил Мик Синнотт.
— О, ну так он нам, что называется, удружил, — сказала Элизабет.
В конторе только и обсуждали арест министра. Элизабет вызвала одну из девушек, попросила ее сгонять к ней домой и принести транзистор.
— Может быть, остальные теперь образумятся, — заявил Мик Синнотт.
— Простите, мистер Синнотт, но у нас с миссис Вебстер есть дела, — сказала Элизабет.
— О да, не позволяйте мне мешать, — ответил Мик Синнотт и вышел из их кабинета, оставив дверь открытой.
Элизабет захлопнула ее.
— Томас говорит, что могут назначить выборы, — сказала она Норе. — И старый Уильям будет счастлив узреть конец этого правительства. И этот Мик Синнотт, наглец такой, перестанет здесь шастать. Жаль, что и его не арестовали.
* * *
Когда в гости заглянули Джим и Маргарет, Нора отметила, что Джим пребывает в отменном настроении, в его движениях появилась живость, он словно помолодел.
— Сначала мы были потрясены, — призналась Маргарет. — Я имею в виду, что для любой страны плохо, когда ее министров арестовывают и отдают под суд.
— Во всяком случае, ситуация теперь под контролем, — сказал Джим. — Иные, понимаешь ли, не думали, что Джеку Линчу
[55] хватит пороху прищучить этих министров. Но у любого, кто видел его подачу в хёрлинге, сомнений не возникало. Он джентльмен, пока на него не надавишь, тогда он бывает крепче гвоздя. Из тех, с кем лично я не стал бы связываться.
— Ну а я не помню, чтобы он хоть раз кому-то насолил, — ответила Нора. — Живи я на севере и если б кто-нибудь сжег мой дом, мне бы тоже захотелось разжиться оружием.
— Тамошние могут сами его достать, — сказал Джим. — В нашей части страны не нужен кабинет министров, который занимается контрабандой стволов.
— Хоги всегда находил возможность помочь нуждающимся.
— Он опрометчивым был всегда, — ответил Джим. — Чересчур рано выдвинулся, вот в чем беда. Ему следовало подольше посидеть на задней скамье
[56]. Слишком честолюбив.
— Джим никогда ему особо не доверял, — подхватила Маргарет.
— Зато он заботился о вдовах, хотя не был обязан, — сказала Нора.
* * *
Однажды вечером без предупреждения нагрянула тетушка Джози. Она разговорилась с Фионой, перечисляя учителей, с которыми работала, и вспоминая, как рано пошла работать сама, когда времена были куда тяжелее, а классы намного больше. Фиона вскоре извинилась и ушла, и Нора поняла, что она не вернется.
Поговорить с Джози пришли мальчики.
— Они уже выглядят гораздо лучше, — оценила Джози, когда они удалились. — Ты оказалась на высоте, это все признают.
— Да как сказать, — ответила Нора. — Донал, бывает, заикается просто ужасно.
— Но вид-то у него куда бодрее. Я же помню, какие вы были с Кэтрин и Уной после смерти отца, вам понадобилось гораздо больше времени, чтобы оправиться. В доме царило уныние, но дети быстро приходят в себя, и это чудесно.
— Не думаю, что они пришли в себя. Я вот так и не пришла, — сказала Нора. — Неважно, сколько тебе лет, все равно приучаешься держать все внутри. Я подумываю свозить Донала в Дублин к логопеду.
— Оставь его в покое до поры. Пусть побудет наедине с собой.
Нора вздохнула:
— Знать бы мне, что с ним делать.
— Я вот зачем пришла — сказать тебе, что вложила деньги, — сообщила Джози. — Пока немного, но все же. А на прошлой неделе получила дивиденд, решила потратиться на что-нибудь хорошее, необычное, и подумала: давай-ка съездим в конце лета в Испанию, когда все уляжется, ты хоть от всех отдохнешь.
