* * *
В тот день, направляясь к архивному шкафу за папкой, она потеряла сознание. Когда очнулась, Элизабет разговаривала по телефону с Пегги Гибни, которая требовала отвести миссис Вебстер к ним в дом, если она в состоянии ходить. Когда Нора поднялась, Элизабет настояла на том, чтобы проводить ее из конторы и дальше, через складское помещение и улицу к ним домой.
— Послушайте, со мной и правда все в порядке, — сказала Нора.
— Маме лучше знать, здоров человек или нет, — ответила Элизабет.
Пегги Гибни сидела в своем обычном кресле. При появлении Элизабет и Норы она велела подать чай.
— Вы очень бледная, — сказала она. — Кто вас лечит?
— Доктор Кадиген.
— О, мы его хорошо знаем. Я позвоню ему и спрошу, как лучше — чтобы он пришел сюда, или вы сходили к нему, или пусть проведает вас на дому.
В сопровождении Элизабет она вышла в коридор. Нора боялась закрыть глаза, боялась заснуть в гостиной Гибни. Она подумала, что если вернется домой, то проспит до вечера, но знала, что ночью тогда опять не сомкнет глаз или ей снова что-нибудь приснится. Лучше разжиться у доктора Кадигена снотворным, пусть даже он и не хочет сочетать его с обезболивающим. Она потрогала плечо и грудь, боль в мышцах все еще чувствовалась. Не спешила угаснуть полностью.
— Доктор Кадиген на вызове, — объявила Пегги Гибни, вернувшись. — Он отправился в окружной дом призрения, так что сейчас, наверно, там. Не знаю, кто взял трубку. Я решила, что лучше позвонить доктору Редфорду. Это наш врач.
Намек на то, что с доктором Кадигеном что-то неладно и доктор Редфорд будет получше, растормошил Нору.
— Ох, нет, — отказалась она. — Я знакома с Редфордами вне медицины, так что не стоит.
Пегги Гибни вновь опустилась в кресло. Ее, похоже, задело, что кто-то из сотрудников конторы знает ее врача по жизни светской.
— По-моему, будет лучше всего, если Элизабет отвезет вас домой, а я договорюсь, чтобы доктор Кадиген заехал к вам сразу, как сможет. Но сперва выпьем чаю. Вы были бледная как привидение, когда вошли. А Томасу Элизабет передаст, что вы захворали. То есть завтра-то вам, наверно, полегчает, но Томас любит быть в курсе событий. И хотелось бы знать, почему так возится с чаем это божье чадо, Мэгги Уилан.
Когда чай подали, воцарилось молчание. Нора подумала, что проявила маловато благодарности за то, что ее привели сюда, а не отправили прямиком домой или к врачу.
— Элизабет, у тебя найдется время отвезти миссис Вебстер через город? — спросила Пегги Гибни.
В ее устах “через город” прозвучало как “несусветная даль”.
— Правда, мама чудо? — сказала Элизабет, когда они сели в машину. — Ей бы страной управлять. Настоящий серый кардинал.
Нора кивнула. Она слишком устала, чтобы отвечать. Все ее мысли были сосредоточены на снотворном. Опасно держать его в доме. Если ей все-таки его пропишут, будет хранить пузырек у себя в шкафу и выбросит сразу, как только наладится сон.
Дома она обнаружила, что у нее напрочь вылетело из головы, говорили ли они с Элизабет о чем-то еще. Наверно, да, и надо поблагодарить ее за то, что довезла до дому. А может, она заснула в машине, совсем не помнит поездку.
Нора прошла в дальнюю комнату, села в кресло и тотчас заснула, пробудилась лишь от настойчивого стука в дверь. Взглянув на часы, она увидела, что еще только одиннадцать, а значит, это не Конор и не Фиона. Тут она сообразила, что у них наверняка ключ. Она подошла к двери спросить, кто там, и узнала голос доктора Кадигена.
— Ох, слава богу, — сказал он. — Я уж собрался вызвать пожарных. Мне передали срочное сообщение от Пегги Гибни. Она искала меня по всему городу. Связалась с сестрой Томас из обители Святого Иоанна — там и застала. В обители один пожилой человек в очень тяжелом состоянии.
Нора проводила его в переднюю комнату и пожаловалась на бессонницу.
— Обычное дело, — ответил он. — С возрастом нам нужно все меньше сна.
— Я вообще не сплю, — сказала она.
— И как давно?
— Я вам говорила. Уже восемь дней — с тех пор, как начала принимать эти таблетки.
— Я могу выписать снотворное, но мне не хочется. Вы пробовали исключить чай и кофе?
Ее захлестнул гнев.
— Я на грани и не знаю, что делать, — сказала она и мысленно спросила, не лечит ли доктор Кадиген женщин как-то иначе, нежели мужчин.
— Пегги Гибни внушила бедной сестре Томас, что вы при смерти. Теперь придется найти ее и сообщить, что вы в целости и сохранности.
— Я не могу заснуть, — сказала она.
— Хорошо, выпишу вам рецепт на снотворное. Одна таблетка выключит вас на пять-шесть часов. Но не увлекайтесь, а то привыкнете, и не садитесь за руль или ездите медленно — но никому не говорите, что я разрешил вам водить машину. А через неделю приходите, и мы проверим, как дела. Сегодня примите таблетку на ночь и постарайтесь до этого не засыпать.
— А обезболивающее продолжать?
— До следующего визита ко мне.
Нора чуть не напомнила, что он не советовал сочетать.
— Вы очень любезны, что пришли, — сказала она.
— Сестра Томас говорила, что Святые Дары у них выносят ежедневно в три часа дня и она идет в часовню и молится за вас. По-моему, она там самая праведница. А сегодня, когда позвонила Пегги Гибни, забыла про часовню и кинулась меня искать.
— Пегги Гибни, — вздохнула Нора.
— Я слышал, она не выходит, а домочадцы ловят каждый ее чих, — сказал доктор Кадиген. — И как это женщинам удается.
— С ее стороны было мило позвонить, — ответила Нора.
Доктор Кадиген выписал ей рецепт и ушел.
* * *
Пришли Фиона и Конор. Нора не сказала, что рано вернулась с работы. Она выпила на кухне кофе, и это взбодрило ее достаточно, чтобы вести себя как ни в чем не бывало. Когда Фиона собралась обратно в школу, она дала ей рецепт и попросила на обратном пути купить у Келли таблетки.
— Откуда рецепт? — удивилась Фиона.
— Доктор Кадиген прислал его к Гибни.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Говоришь как-то отрывисто.
— Все хорошо. Просто немного заторможенная из-за таблеток.
— А рецепт зачем?
— Это снотворное, — сказала Нора. — Мне не спится.
* * *
Они ушли, и Нора вернулась в кресло. Сердце колотилось, дышать было трудно. Что, если музыка поможет отвлечься? Она встала, пересекла комнату и перебрала пластинки, но ничего подходящего не нашла, все композиции были слишком далекими от ее чувств, и громовыми, и полными страстей. Она добралась до трио “Эрцгерцог”, снова рассмотрела конверт и подумала, что даже если музыка ничего не изменит, можно еще раз представить себя молодой и свободной исполнительницей. Если слушать внимательно и следовать за каждым виолончельным аккордом, как будто это она сама играет, и тогда, возможно, музыка отвлечет ее и не даст заснуть.
