Я озадаченно посмотрела на Шеррайга – перемена в поведении была очень резкой. Словно графиня и правда не дружила с рассудком. Элронец же взял её за руку, всмотрелся в глаза, и мягко сказал:
– Вы его видели. И он изъял у Вас эти воспоминания… Именно поэтому у Вас провалы в памяти, и хронология событий путается тоже поэтому – мозг пытается заполнить непонятные ему пробелы чем-то, как ему кажется, подходящим. Увы, процесс необратим, – грустно закончил Шеррайг. – Если бы на памяти просто стоял блок, я смог бы его снять, а так… увы.
– А подземелья у Вас тут есть? – Решила я перевести тему. Старую графиню мне вдруг стало жалко до слёз, возможно, потому что мне не так давно тоже угрожала процедура изъятия.
Георгина-Летиция мгновенно обрела прежний высокомерный вид, я даже вздрогнула – настолько сильно и моментально она менялась.
– Есть, – сказала она. И строго добавила. – А вы, вообще, кто такие и что здесь делаете?
* * *
– Жалко старушку, – ныла я Шеррайгу, пробираясь за ним по подземному ходу.
– Я действительно ничего не могу сделать, Ая, – устало и грустно повторил он.
– Я знаю, – печально согласилась я. – Но всё равно – жалко.
Вообще, мы были весьма ограничены во времени, и это я сейчас не о проклятии – через три дня был день рождения королевы Марии-Елизаветы-Синтии, и нам, а вернее – мне, обязательно надо было на нём присутствовать. Не то чтобы королева никак не могла обойтись без моих поздравлений – я в общем-то и не планировала её поздравлять, зато это обязательно будут делать делать герцоги – традиция такая, а у меня будет шанс опознать одного из злоумышленников по голосу. Поэтому уехать мы собирались этим же вечером, даже молодую графиню предупредили сразу, что нам надо будет съездить за вещами, если договоримся о найме. И поэтому в подземелье полезли днём, хотя, по классике жанра, это вроде как надо делать ночью. Впрочем, в самом подземелье разницы абсолютно никакой – как только мы вошли (один из входов был из покоев старшей графини), для нас сразу наступила ночь.
Элронец в темноте прекрасно видел, я же вцепилась в него мёртвой хваткой – мало того, что ничего не видно, но я ж ещё и темноты боюсь, и, вероятно, здорово тормозила его продвижение.
– Слушай, – пользуясь темнотой и тем, что он ко мне спиной, решила спросить я. – А я что, совсем тебе не нравлюсь?
Шеррайг споткнулся. Помолчал, продолжая идти вперёд. Потом осторожно спросил:
– А к чему вопрос?
– Просто интересно, – почти ловко соврала я. – Мы столько вместе ночуем, а ты ни одного намёка… Это не упрёк. – Поспешила добавить. Потом подумала и добавила ещё. – И не намёк.
– Угу, – сказал Шеррайг, – я понял.
Он ещё немного помолчал, и я уже успела обругать себя за то, что подняла эту тему. И опозорилась, и ничего не узнаю, надеюсь, хоть щёки до выхода на поверхность перестанут гореть. Но он снова заговорил:
– Ты зависишь от меня, пока не снято проклятие. А значит, у тебя нет полной свободы выбора. И любой намёк был бы нечестным.
Я ждала дальше. Но он молчал.
– Так…? – спросила я, зажмурившись, хотя и так ничего не видела.
– Нравишься, – вздохнул элронец. И без перехода добавил. – Мэррой где-то тут был, и довольно долго.
Я всё ещё ничего не видела, но по движению воздуха казалось, что ход расширился.
– Сейчас будет свет, – сказал Шеррайг останавливаясь.
Магический светильник, закреплённый на стене слегка загудел, разогреваясь, и я с облегчением огляделась. Всё же в темноте меня не покидал иррациональный страх, что вот-вот кто-то сзади подкрадётся и схватит холодными пальцами за шею. Мне даже иногда казалось, что я чувствую на себе взгляд этого неведомого чудища. И исключительно поэтому я так жалась к элронцу… и спрашивала всякую чушь тоже поэтому. Да. А вовсе не то, что все подумали. Осталось только саму себя в этом убедить…
Коридор, по которому мы шли, действительно расширился, и с одной стороны пошли решётки, за которыми, вроде – я аккуратно выглядывала из-за плеча элронца, никого не было. Шеррайг подошёл к одной из камер, задумчиво подержался за прутья, и сообщил:
– Он был тут, день или два. А потом его телепортировали… – тут элронец зажмурился и через пару секунд разочарованно покачал головой, – не вижу куда. В сторону столицы, но расстояние не определить.
Я вздохнула, подошла и рассеянно погладила его по плечу. Ещё раз бросила взгляд на пустые камеры и преувеличенно бодрым голосом искателя приключений сказала:
– Ну, раз освобождать тут некого, может, сокровищницу навестим?
– Меня… – вдруг проскрипело откуда-то. – Освободите меня…
Я мгновенно оказалась за спиной Шеррайга, а сам он подобрался и зашипел, совсем как в проклятом лесу.
– А ты кто? – спокойно поинтересовалась я. А что? За спиной у Шеррайга вообще на редкость надёжно и спокойно.
– Невинная жертва людской алчности и коварства… – жалобно проскрипело в ответ.
– Демон, – пояснил для меня Шеррайги и, приглядевшись, добавил. – Обеспечивает молодость и привлекательность Инессе. Больше ни на что особо не годится.
Повисла пауза. Не знаю о чём думали Шеррайг и демон, я лично – о том, сколько бесценного научного материала встречается мне в последнее время. И если про элронца писать диплом нельзя – клятва, и всё такое, то, может, про демона удастся?
– Освободите… – опять прошептал-проскрипел голос. Элронец хмурился и не спешил рваться на выручку неведомому демону.
– А где волшебные слова "я вам пригожусь?" – взяла переговоры на себя, раз Шеррайг молчал, и разочарованно покачала головой.
– Кажется, кто-то читал слишком много сказок и романов, – подколол меня элронец.
– Что есть, то есть, – не стала обижаться и отпираться. – Ну так что, будем сотрудничать с гражданином?
– С гражданкой, – сказал элронец. – Клятва семи печатей, и будем.
Я, наконец, смогла рассмотреть нашего собеседника… то есть собеседницу. Она была распята в пентаграмме на полу, и, видимо, поэтому мы не сразу её заметили. Худенькая, даже измождённая девушка с тёмно-красной кожей и бордовыми волосами. И хвостом, с кисточкой. А ещё она была совершенно голой, и я закрыла Шеррайгу глаза ладошками раньше, чем успела понять, что делаю.
– Аяаа… – издал то ли стон, то ли смешок элронец.
– Извини, – сказала я, убирая руки. – Оно само.
– Принесу клятву, – тем временем выдохнула демоница. – Что надо? Денег? Красоты? Вечной молодости? – последние слова она почти выплюнула. Видимо, наболело.
– Не причинять вреда никому без моего прямого разрешения, и убраться домой при первой же возможности.
Дальше последовал обмен репликами на неизвестном мне языке, видимо, демоница клялась, а Шеррайг что-то уточнял по ходу. Когда они закончили переговоры, я задала, наконец, животрепещущий вопрос:
