– “Проклятая кровь”, слыхал? – мурлыкнул голос, и герцог испугался ещё больше, хотя до этого ему казалось, что ну уже больше-то и некуда. Голос продолжал. – Мне некогда возиться с тобой, но я дам тебе шанс – рассказываешь мне сам всё, – тут оживший кошмар из детских сказок подчеркнул. – Всё! Или я выпью тебя и сам всё узнаю. Но тебя уже никогда не будет.
– Скажу, всё скажу, – пересохшими губами шепнул де Буре, и дышать стало легче – элронец отпустил его горло.
– Я всегда её любил, – произнёс герцог, и Шеррайг не стал уточнять кого – вся спальня де Буре была увешена портретами королевы. Тот продолжал. – Всегда! С первого взгляда, когда она, шестнадцатилетняя, только приехала к нам для заключения помолвки. А мой брат… этот глупец… он любил другую, он унижал мою Синтию своей любовницей, а она! Она хранила ему верность, святая женщина! И только в дружбе со мной находила отраду для своего одинокого и исстрадавшегося сердца…
– Исторический экскурс можно сократить, – буркрул Шеррайг. – У меня мало времени, переходи к сути.
Герцог икнул и вздохнул, но к сути перешёл. Ну, почти к сути.
– Когда пять лет назад она закончила носить траур по своему мужу, я надеялся… я был уверен, что теперь мы сможем быть вместе. Но нет! Она посвятила себя своему сыну! Я не хотел его убивать – он неплохой мальчик, я думал, она передаст ему корону, и мы уедем вместе куда-нибудь в тихое имение, и она, наконец, позволит мне её любить, как она того заслуживает… Но она и слышать об этом не хотела. Я не настаивал… я был готов на всё, просто быть рядом, мне нужно было просто быть рядом! Хотя бы и здесь! Но она от меня отстранилась! Всё, все вопросы, по которым она раньше советовалась со мной, они все теперь решались её сыном. Я стал её терять… я не мог позволить себе её потерять… – тут герцог потерянно замолчал, скорчившись на постели. В глазах его даже блестели слёзы, но Шеррайг не испытывал жалости, пожалуй, только брезгливость. Пусть в этом месте королева проявляет жалость, когда будет слушать кристалл.
– Ну? – поторопил он замолчавшего герцога.
– Он сам меня нашёл. Представился как Горио… Не сразу, но я согласился на сделку: он помогает мне стать ближе к моей Синтии, стать ей мужем, – тут он благоговейно вздохнул, – а я отдаю ему Алмаз Сандерланда.
– Что? – сказал Шеррайг, которому показалось, что он ослышался. – Алмаз Сандерланда за… – тут он собирался не очень вежливо высказаться “за какую-то бабу”, но потом подумал вдруг, что сам отдал бы что угодно, чтобы Ая была жива и счастлива. И даже вовсе необязательно, чтобы счастлива с ним.
– А что такого? – почти оскорбился герцог. – Это просто камень. Все эти легенды о его силе – полная ерунда.
– Угу, – сказал Шеррайг. – Давай дальше. Зачем убивали?
– Для того, чтобы королева могла выйти замуж, на это должен дать добро Королевский Совет. Мы убрали тех, кто голосовал бы против моей кандидатуры. И заодно подготовили всё, чтобы убрать королевского мага. Он бы не позволил отдать Алмаз.
Да уж, – подумал Шеррайг. Алмаз Сандерланда ни один здравомыслящий человек не отдал бы. Не говоря уж о магах. Только этот… любовью ушибленный.
Вообще, у Шеррайга закралось подозрение, что ментальный маг успел повлиять на герцога до того, как тот стал носить амулет. Хотя, возможно, герцог сам настолько поселился в своих иллюзиях, что потерял связь с реальностью.
Увы, но настоящего имени ментального мага герцог де Буре не знал, также как и не знал, где искать своих сообщников.
– Как Вы связываетесь? – спросил Шеррайг.
– Они приходят ко мне сами… или встречают во дворце.
– Сейчас ты поедешь во дворец, – сказал Шеррайг, – к своей ненаглядной Синтии. И всё ей расскажешь. Одевайся, я жду.
Ослушаться тот, конечно же, не посмел. Вероятно, он даже ощутил некое облегчение, что скоро всё прояснится… или, что элронец его не убил.
Проводив герцога до покоев королевы, Шеррайг направился к принцу – тот лежал в своей гостиной, выставив напоказ перебинтованную ногу. Королевский целитель на всякий случай был временно изолирован и объявлен отбывшим на пару дней по личным делам, а другому целителю доверить свою драгоценную ногу принц отказался.
Его Высочество успел уже выслушать соболезнования от всех придворных и теперь откровенно скучал. Шеррайг же вручил ему кристалл с признанием дяди и равнодушно заметил, что, мол, герцог в данный момент должен исповедоваться королеве, но на всякий случай, и для сличения показаний, – вот.
Они немного помолчали, обдумывая ситуацию.
На душе у Шеррайга было неспокойно. Нет, он чувствовал, что пока с Аей всё в порядке, но вот это вот “пока” изрядно беспокоило и заставляло нервы собираться в тугой комок.
Что сделает Горио – будем звать его пока так, когда поймёт, что принц на охоту не поехал, а его дядя, герцог де Буре снова во дворце? Захочет встретиться с герцогом?
Идеальный вариант – поморочить похитителям голову и за это время отыскать Аю. Но справится ли герцог с ролью “двойного агента”? Ой вряд ли… Хотя… а зачем нам герцог? Его роль замечательно может сыграть Шеррайг. Принцу идея понравилась.
Готовился Шеррайг тщательно. Он даже взял у герцога одежду, к счастью, в покоях герцога здесь, во дворце, было достаточно сменной одежды, и не пришлось раздевать самого Антуана-Иннокентия. Хотя это бы элронца совершенно не смутило. А вот амулеты пришлось снять с де Буре – тот, в общем-то, и не сопротивлялся, он вообще стал крайне апатичным после разговора с Шеррайгом, а визит к королеве это только усугубил. Как прошла исповедь Шеррайг не интересовался, но предполагал, что с Синтии станется простить безумного герцога, ибо он всё что делал, делал из любви к ней. На всякий случай, герцога отправили порталом в летний дворец – в пятидесяти километрах от столицы, в сопровождении одного из агентов сыска, в ком принц был уверен, а Шеррайг засвидетельствовал отсутствие магического воздействия на разум. Элронец даже перестраховался и изменил внешность герцога – на свою, ту, которая была на нём, когда он приехал во дворец с Антуаном-Иннокентием. И уже через полтора часа после визита к королеве по дворцу прогуливался вполне спокойный герцог де Буре, даже вроде как довольный состоявшимся разговором.
К тому моменту как за спиной раздался ожидаемый голос, герцог-Шеррайг успел уже вдоволь наслушаться сплетен, обойти по три раза все открытые гостиные и основательно разозлиться на всех и вся.
– Ваша Светлость вылезла из подполья? – ехидно произнёс голос.
– Вы забываетесь, – сухо сказал Шеррайг, оборачиваясь.
– Прошу прощения, неудачная шутка, – склонился в поклоне маг. – Как наши дела?
– Шеррайг и его девчонка были сегодня у королевы, – недовольно сообщил лже-герцог то, что маг и так знал. И возмущённо добавил. – А потом этот наглец заявился ко мне!
Маг склонил голову, давая понять, что слушает.
– Нёс какую-то чушь, – поморщился Шеррайг. – Что-то о своей девчонке и что не будет мешать.
