На обход они потратили два часа и ещё примерно час, чтобы снова напасть на след. Но, видимо, создание ловушек занимало у Грига тоже немало времени, и дистанция сохранялась примерно на уровне утренней, что вполне устраивало Шеррайга. Не устраивало другое – они углублялись к центру проклятого леса, звери стали попадаться больше, растения агрессивнее и за Гордоном приходилось следить почти всё время. Шеррайг даже предлагал ему открыть портал обратно, но тот отказался.
Скоро они обнаружили ещё одно место сражения Грига с проклятым лесом – на этот раз он неосмотрительно подошёл к хищному дереву, и, кажется, лес-таки попробовал его крови. А значит, надо бы догнать его до ночи, если они хотят услышать хоть что-то вменяемое. И вообще, если хотят услышать – лес принимал не каждого, и что-то подсказывало Шеррайгу, что от Грига он просто избавится.
Они нагнали его к вечеру – мага явно подкосили стычки с лесом, да и идти ему было куда труднее, чем элронцу и его спутнику – лес к нему не благоволил. Григ сидел на какой-то поляне, затравленно озираясь и пытаясь призвать силы демонов – увы для него, чем ближе к сердцу леса, тем слабее были его демонические способности. А сейчас сердце было уже рядом – Шеррайг мог слышать его уже давно. Он вообще мог услышать его даже с края леса, но сейчас и прислушиваться не требовалось. Вокруг Грига наворачивали круги две огромные, человеку по пояс, кошки, с тремя рядами зубов и совершенно неуместными весёлыми полосатыми хвостами. Элронец слегка рыкнул на них, и они скрылись, одна даже потёрлась мимоходом о его ногу. И, кажется, это впечатлило несчастного мага куда больше, чем всё остальное. Он поднял на своих преследователей затравленный взгляд, и при виде Гордона в нём зажглась было надежда, но быстро угасла, когда он перевёл взгляд на Шеррайга.
– Убивать будешь? – спросил он, вымученно улыбаясь, и незаметно (ха-ха) создавая парализующее заклятие.
Шеррайг покачал головой и присел напротив, впрочем, не забыв выставить щит перед Гордоном – с его везением и ловкостью точно рикошетом получит.
– Лес тебя уже убил, – сказал элронец. – Ты не переживёшь эту ночь.
Григ ему не поверил. Сначала. И даже заклятием запустил… Проследил, как оно размазалось по неожиданно оказавшемуся на его пути щиту, увидел, что элронец никаких встречных действий не предпринимает, и сник.
– И ничего нельзя сделать? – спросил он, заглядывая в глаза элронцу уже просительно, с безумной, фанатичной надеждой.
– Ничего, – сказал Шеррайг. Действительно, сам Григ сделать ничего не мог. А элронец не собирался. – Рассказывай.
Вообще, Шеррайга больше интересовало где и какие демоны у Грига были запрятаны – чтобы отправить их обратно. Но пришлось выслушать всё. От детских и юношеских обид Грига до его планов по возвращению Сандерланду былого величия (это когда Сандерланд десять веков назад чуть не утопил в крови все соседние страны) и завоевания мира.
Он слушал и удивлялся. У Грига было всё, ну, разве что кроме самого дворянства. Их семью уважали, деньгами они были обеспечены, да и Григу достался вполне приличный талант. Но ему хотелось почтения и преклонения. Он очень рано узнал, кто его настоящий отец, и за те несколько раз, когда принц так или иначе появлялся в его жизни, и ему, Григу, приходилось склоняться в поклоне, успел люто возненавидеть Его Высочество.
– Бездарь, – говорил Григ. – Он же полный ноль.
Шеррайг молчал – что толку спорить с умирающим. Да и поздновато уже объяснять, что человек – это не только и не столько магическая сила.
Гордон неожиданно решил остаться с Григом “до конца”, и Шеррайг, окружив менталиста несколькими щитами, оставил их вдвоём. А сам отошёл и, когда вышел из зоны слышимости, тихонько позвал: “Ая…”.
И она пришла, он не смог бы сказать как именно, но он её чувствовал. Как еле заметный тёплый ветерок, как маленький лучик солнца, как предвкушение чего-то хорошего, расплывчатое, но ощутимое.
– Вернись в тело, – сказал он, и ощутил пришедшее в ответ недоумение: тело? Какое тело?
– Ая, – сказал он, – ты – не лес. Ты – замечательная, необыкновенная девушка. Очень красивая.
Его погладили по щеке, и он невольно улыбнулся.
– Вернись, пожалуйста, – повторил он. – Ты ведь можешь отыскать дорогу обратно? Знаешь, где твоё тело?
Она знала и могла, но не понимала – а зачем возвращаться? И Шеррайг ощутил приступ отчаяния. Это как вопросы-ловушки, на которые нет ответа, к которому не придраться. Что ей сказать? Что он её любит? Что не мыслит свою жизнь без неё? Но надо ли это ей? И вообще, “вернись, потому что я тебя люблю” звучало как-то слишком эгоистично.
Но он всё равно сказал. Всё. Люблю. И на драконе покатаю. И на все твои вопросы для этого твоего диплома тоже отвечу. И на бал сходим. Всё, что захочешь. Только вернись.
И сам себе не поверил, когда ощутил невесомое прикосновение к руке: “Пойдём”.
Когда он телепортировался в Орден, бережно сжимая в руке призрачную ладошку, тут же покинувшую его руку, целитель, дежуривший у постели Аи неожиданно оживился:
– Вернулась, – он тоже сам себе не верил, – она вернулась! Просто спит… – добавил благоговейно.
* * *
– Месяц, – сказал ему старший целитель, задумчиво перебирая висящие на груди чётки. – Она будет в крайне нестабильном эмоциональном состоянии, скорее всего, забудет события последнего месяца или даже двух, и так как она сделала это ради Вас, – взгляд, брошенный на элронца красноречиво говорил о том, что его кандидатура далеко не самая достойная, – то Вам, юноша, как минимум, месяц нельзя попадаться ей на глаза. А лучше бы два, чтобы уж с гарантией. Пока она сама всё не вспомнит.
Месяц, – подумал Шеррайг, открывая портал к родителям Аи, – это ничего. Это нестрашно.
Он и представить себе не мог, что за это время Ая решит выйти замуж.
Глава 17
Ая
Со мной что-то случилось. Что-то странное. И продолжало случаться тоже странное.
Я только-только открыла глаза, и тут же ко мне подошла мама. Мама?!
– Что ты здесь… – «делаешь» хотела спросить я, садясь на кровати, но быстро поняла, что вопрос надо ставить по-другому. – Где я??
Небольшая, светлая, аккуратная комната с большим окном… Я ни разу тут не была. Взгляд наткнулся на эмблему Ордена Светлого Лика, и я, вздрогнув, ринулась осматривать руки и ноги – тут пустяковыми травмами не занимаются, да и маму вызвали, значит мне конец? С конечностями, вроде, всё было в порядке. Тогда проблема с головой? Не просто так ведь я ничего не помню?
– Ая! Вы очнулись! – при виде старшего целителя, так радующегося моему приходу в сознание, я вообще загрустила. Случай, видать, не рядовой. Пообещала себе, стиснув зубы и скрепя сердце, принять любую горькую правду, и мужественно спросила, почему-то жалобным голосом:
– Что со мной?
