Этого достаточно, чтобы умереть, потому что воображение выдало полную киноленту того, что происходило здесь ночью и на каком градусе дьявольских страстей. Острая игла вонзилась в сердце и ковырялась там… Но Саша в обморок не упала, не умерла, тем не менее как будто перестала жить: чувствовать, понимать, ощущать. Внутри образовалась пустота – огромная, как космическое пространство, лишь непонятно, как эта пустота помещалась внутри. Саша стояла столбом, пока не услышала шепот Тамилы за спиной:
– Боже мой, что это за хрень…
После ее слов очнулась. Ощутила, как стыд разливается по лицу, шее, льется по плечам в кисти рук, заполняет легкие (поэтому стало трудно дышать), опускается в живот, течет по ногам… И горит, все тело горит огнем… Тем не мене она жива, все еще жива. Но почему за то, что видела на постели, на которой ее обольщала уверенность, что любовь между нею и Алексеем прочна и навсегда, стыдно сейчас ей? Вряд ли найдется человек, способный ответить.
Решение пришло тут же, оно и заменило ответ, другого варианта не могло быть в ее понимании здесь и сейчас. Саша рванула в гардеробную, достала два баула, снимая со стойки свои вещи, абы как забрасывала их в сумки, утрамбовывая, если не хватало места. Оставила только наряд, купленный для банкета. С полными баулами спустилась вниз, в прихожей забросила в пакет обувь. Вдруг Тамила схватила ее за плечи и зачастила:
– Саша, подожди! Сделай вид, что ничего не видела, так многие делают. И правильно! Легко пыхнуть, встать в позу, а потом жалеть и рыдать будешь. Самой не надо разрушать отношения, пусть он… Выжди время, думаю, это случайная связь, ничего не значащая для Алешки…
– Выждать? – дернулась Саша. – Чтобы он меня сам вышвырнул? Нет, предпочитаю уйти сейчас. Держи пакет…
– Тогда понесу баулы, – сдалась Тамила. – У тебя стресс, дополнительная тяжесть может сорвать беременность.
– Бери один, второй возьму я. Идем.
Брезгливо, словно жабу, Саша кинула свои ключи на столик в прихожей и захлопнула дверь. Сумки уложили в багажник, в салоне она вспомнила:
– Тебе же на самолет. Лучше я вызову такси, а ты…
– Успею отвезти тебя, – заводя мотор, спокойно сказала Тамила, затем протянула смартфон. – Держи…
– Мой смартфон?
– Я взяла его в твоей сумке и сфотографировала любовничков. Не вздумай удалить! Всегда полезно иметь стопудовый компромат, от которого отвертеться нереально. Если у вас все наладится, а я уверена, что так и будет… и тогда не удаляй. Перенеси в комп, запароль и живи спокойно. Помни, иногда скелеты вылезают не только из шкафов, нынче они продвинутые, из компов лезут тоже. Так. Я оставлю машину у тебя во дворе, присмотришь. А ты немедленно вызывай такси на свой адрес. Заброшу тебя, прыгну в тачку и успею на аэроэкспресс, я попаду на рейс, правда, впритык.
– У меня просьба: не говори ему про мою беременность.
– Как скажешь.
Три дня она пластом лежала на кровати, разрушая глупые надежды, оказавшиеся на деле воздушными замками, и свыкаясь со своим новым положением. Не научилась на чужих ошибках! Не рыдала, нет. Слезы высохли там, в спальне, когда горело все тело адским огнем, и они сгорели. Он звонил с каждым днем чаще и чаще, Саша не отвечала. Изабеллу Дмитриевну попросила, чтобы та не пускала Алексея в квартиру ни под каким соусом. И он приехал вечером четвертого дня, Изабеллушка не открыла, а когда Алексей позвонил ей, врала на достойном профессионала уровне:
– Прости, дорогой, не могу открыть. Мне сегодня очень плохо… очень. Лежу, не встаю… Прости, что не смогла открыть…
– Я хочу видеть Сашу… Почему она не берет трубку?
– Она уехала на съемки, думаю, там нет связи.
Несолоно хлебавши Алексей уехал, Саша, прячась за шторой, видела, как он садился в машину, отъезжал. В ее комнату пришла Изабеллушка, протяжно вздохнув, тем самым обращая на себя внимание, старушка сказала:
– Тебе придется с ним встретиться и объясниться.
– Я объяснюсь, но встречаться с ним не буду.
– В любом случае знай, что жизнь не кончается, у тебя есть дом – этот, есть я, мы сможем пережить даже ледниковый период. Когда-то я сделала глупость… а ты не делай, ладно?
Не ответила она милой, доброй, чуткой Изабеллушке, которую полюбила, как свою бабушку, мать и деда, но та зря боялась, что Саша сделает глупость. О чем следовало подумать, так это о своем будущем и о ребенке – слова Тамилы врезались в мозг. Впрочем, Саша и сама была способна анализировать к тому времени. Когда он позвонил на следующий день, трубку взяла и услышала… смешно… возмущенный тон:
– Почему не отвечаешь на мои звонки? В гардеробе нет твоих вещей, ключи твои я нашел в прихожей… Ничего не понимаю… Что все это значит?
Каково, а? То есть для него в порядке вещей привести домой и трахнуть бабу, при этом спать на той же кровати и на тех же простынях с Сашей. М-да, вовремя понадобился Тамиле фотоаппарат, сама судьба руководила данным процессом. Ну, раз надумала объясниться, настала пора это сделать:
– Я сейчас пришлю тебе… Ты все сам поймешь.
Она отключилась от связи, затем отправляла один за другим снимки с холодным сердцем. Конечно, еще прошло мало времени, Саша не вылечилась, боль с ней будет долго, возможно, будут и слезы, но большой гвоздь в их отношения она забила. Алексей позвонил, не мешкая, был взбешен:
– Где ты взяла эти фальшивки?!
– Сама фотографировала.
Какая разница – кто фотографировал? Это уже не имело значения, ничего не имело значения касательно Алексея, который орал в трубку:
– Сама?! Ты о чем?! Где, когда?..
– Во вторник. В начале седьмого утра. Я приехала с Тамилой, она тоже вас видела… Тогда и сфотографировала, чтобы ты не убеждал, будто у меня галлюцинации на почве ревности. Кстати, ей нужен был твой фотоаппарат, она его забрала в командировку вместе видеокамерой, вернет, когда приедет. И браслет отдам через нее, не хочу, чтобы хоть что-то мне напоминало тебя.
– Саша, это неправда! Давай встретимся, я объясню…
– Объяснишь?! Не знаю, что еще можно объяснить, мне и так все ясно. Претензий не имею, ты мне не муж, волен поступать, как заблагорассудится. Ну а я на роль временной подстилки, пока ты выбираешь бабу на следующий этап твоей жизни, не согласна. Извини, если что не так, и больше мне не звони.
Вот и все. Больше ни на один его звонок не отвечала. Браслет передала через Тамилу, как обещала. Но существовала одна опасность: случайная встреча с одним из членов семейства Рябовых. А тут Ника забилась, мол, хочу на волю, животик рос. «Тебя оставят без ребенка, и ты ничего не сделаешь», – эти слова Тамилы стали лейтмотивом каждого нового дня, а сомнений в том, что она права, не было ни капли. Саша позвонила маме, чуть позже попрощалась с Изабеллой, надеясь, что не навсегда, села в самолет и полетела через всю страну домой…
