Ирина Федоровна, слышавшая слово в слово, ибо взяла за правило подслушивать у кабинета мужа, решила спасти положение и вбежала в кабинет:
– Мужики, идите ужинать. А то исключили меня из своего круга, будто я у вас тут прислуга. Нет, если я лишняя в этом доме, могу уйти на квартиру.
– Не болтай, – буркнул Матвей Павлович.
– Видишь, сынок, как ласков твой папа с твоей мамой. Не будь таким со своей женой. Ну? Идемте за стол? Там помиритесь.
– Мама, прости… Проводи меня, а?
Она хотела напомнить сыну, что он обещал… но сникла и поплелась, глотая слезы, за Алексеем. Ирина Федоровна заботливо поправила шарф на шее сына, за это время задавила в себе раздражающую мужчин слезливость и смогла сказать на прощание несколько добрых слов:
– Сынок, а шапка-то у тебя есть? А то там холодно.
– Шапка? Не помню, давно не носил. Но поищу.
– Да! И что-нибудь потеплее…
– Не волнуйся, поеду в дубленке.
– Я спокойна. Привези девочек… обеих… очень жду их.
– Ма, не знаю, если получится…
– Получится. У тебя, дорогой, все получится. Помни, женщинам нравятся решительные мужчины, способные брать ответственность на себя. Мы любим силу, ту, которая внутри. Если б ты раньше сказал, я бы с тобой поехала…
– Нет, ма, – улыбнулся он, – я сам должен, без нянек. Пока?
Она поцеловала сына, перекрестила и… минуты две смотрела на закрытую дверь, впрочем, как обычно, когда он уходит. Ирина Федоровна умеет укрощать непрошеные эмоции, иначе давно лежала бы на кладбище, сейчас тем более не имела права ни болеть, ни умирать – она нужна сыну. И потом, несмотря ни на что, она счастлива. Ирина Федоровна отправилась в столовую, приступила к ужину, положив рядом с тарелкой авторучку и лист бумаги. Она составляла список необходимых вещей для девочки двух с половиной лет – кроватка, детское белье, пижамки, платьица, игрушки обязательно… Какие же это приятные хлопоты! Вскоре и муж пришел:
– Почему меня не позвала?
– Вера, спасибо, вы можете быть свободны, – сказала Ирина Федоровна домработнице. – А тебе сколько раз надо делать приглашения?
– А, да… Я забыл.
Он включил телевизор, а она сложила приборы и, поставив локоть на стол, подперла ладонью щеку. Смотрела на него Ирина Федоровна и видела года, прожитые с этим человеком. Безусловно, она любила его, особенно вначале, потом любовь заменила жалость, ведь он никогда не понимал, что обладал истинными сокровищами в ее лице и в лице Алешки, такого слепца стоило пожалеть. Роберт всегда доставлял кучу хлопот, рос эгоистичным, но этого муж не замечал, а она им все прощала ради мира в доме. И вот пришли они к печальному результату: муж унизил, оскорбил и фактически выгнал Алешку, она вправе теперь упрекнуть его:
– Что ты творишь… Что творишь!
– Может, хватит меня поучать? – не удостоив жену и взглядом, бросил Матвей Павлович. – Ты распустила Алексея! Он хамит, нагл, возомнил о себе…
– Какой разный у нас взгляд на нашего сына… Вижу, с тобой бесполезно говорить. Матвей, у меня к тебе деловое предложение. Пора внести изменения в твою жизнь, взбодриться. Тебе. В твоем возрасте мужчины меняют старых жен на новых, получая вал эмоций, они оживают. Давай выберу тебе красивую молодую кобылу, престижную, чтоб ты с гордостью представлял ее знакомым. Вкусы твои я знаю, типаж, который предпочитаешь, обещаю предоставить качественный…
– Заболела? – разозлился он, в сердцах бросив салфетку на стол. – Может, врача вызвать?
– Я серьезно. Не могу тебя бросить на одну Веру, ведь ты мне не чужой, как-никак отец моего сына и дед моей внучки. Кто-то должен разбавлять и украшать твою жизнь в этом доме, ну и, чтобы не скучал, развлекать.
– Нет, ты рехнулась. Как такой бред в твою голову пришел?
Настал момент, когда и Ирина Федоровна взорвалась:
– Так же, как тебе, когда ты Алешке предлагал альтернативных девиц. Этим ты оскорблял его, унижал… Как в твою башку такое пришло?!
– Выбирать надо из тех, кто хорошо знаком! Я исходил из этих соображений, потому что тоже заботился о нем. Алексей не оценил!
– Пескарей имеешь в виду? – раскричалась она. – С этими дегенератами мечтал породниться? Ха-ха-ха! А почему своему Роберту не предложил дохлую рыбу Женю? Да никогда нашему Алешке она не понравилась бы!
– Кроме Женьки, других полно, красивых и нужных, с которыми он построил бы надежное будущее. У него был большой выбор.
– Тебе надо обтяпывать свои дела? Денег мало? Да ради бога, но не за счет Алешки! Он как-нибудь без тебя построит свое будущее.
– Опять не поняла! Ты перевираешь смысл моих слов! Мне нужен мир в семье, чтобы мои сыновья не грызлись! Для этого убирается главное зло…
Ирину Федоровну просто захлестнула волна негодования, она даже задохнулась и вынуждена была сделать паузу, чтобы отдышаться. Вот так и хватают инфаркты, к счастью, она об этом помнила и перестала орать:
– Саша и твоя внучка зло?! Все, Матвей, все. Я не хочу жить с тобой в одном доме, не хочу видеть твою постную и вечно недовольную физиономию, не хочу слышать твой повелительный тон. Давай договоримся, я тебе новую жену, которой ты утрешь носы своим престарелым друзьям, а ты мне небольшую квартиру поближе к сыну. И у меня больше никаких материальных претензий к тебе не будет, подпишу все бумаги. Если заартачишься, будем делить даже этот дом, мы его строили, когда я уже была твоей женой. Я все сказала.
Она решительно вышла из столовой, ему пришлось идти за ней, убеждая:
– Я уже согласился вернуть Александру, поэтому нанял Иннокентия… Но я не потреплю ультиматумов!.. Мы с тобой разговариваем на разных языках!..
Жена захлопнула дверь своей комнаты перед его носом. Да, у них разные комнаты, и это разделение случилось… он не помнил, когда.
* * *
Иннокентий посоветовал Никите воспользоваться личным обаянием, ну, правда, у парня юная рожица, невольно вызывающая доверие, кстати, это идеальный типаж для преступника. Не склонный к актерскому мастерству парень решил не подвергать себя провалу фальшивой игрой, а только честно врать.
В медицинском центре, крутом и очень крутом, куда простому гражданину лучше не соваться, он высмотрел тетеньку в возрасте и, полагая, что она работает тут давно, подкатил к ней. Представился родным и единственным племянником Ангелины Рябовой, приехал лишь сейчас – раньше средств не имел на поездку, само собой, хочет знать, как тетя умерла, а также – почему. Правильная установка дает неплохие результаты: играть роль – сложно, неумейкам лучше не пробовать, а вот врать – это запросто, каждому по плечу. Тетенька лет пятидесяти, явно занимающая одну из низших ступеней в данном центре, прониклась к нему, но, вероятно, не слишком любила покойную, так как неохотно заговорила о ней:
– Да, помню Гелу, здесь ее так звали. Но я не дружила с ней, ничего не могу вам рассказать, кроме того, что она покончила собой.
