– Вот она. – И эдак кисть вывернула перед грудью в форме цветка с растопыренными пальцами. – И что хочет юноша?
У Никиты глаза стали квадратными, челюсть отвисла. Да кто бы поверил, что с этой помятой мадам дружила Гела, которую все описывали чуть ли не богиней с характером стерляди, мягко выражаясь. Нет, Виктория не какая-то подзаборная алкота, она как бы с претензией на что-то сугубо светское, гламурное, на моду, шарм, тем не менее алкота стопроцентная. Макияж а-ля папуас Новой Гвинеи, наверное, чтобы раскрас отвлекал от запухшего морды. При этом стрижка вполне приличная, короткая, аккуратная, к тому же крупные пластмассовые украшения, достойные королевы бомжей, видимо, должны облагораживать парадный потрет. Ну и дополнение: моднячие лосины, короткая юбка, потертые полусапожки на высоченных шпильках (наверняка кто-то подарил, поносив лет пять), меховая шубка с чужого плеча с кое-где ободранным мехом – просто блеск и нищета куртизанок. И это подружка шикарной Гелы?! Да она персонаж для сатирика. Никита, разглядывая чудо, вымолвил:
– Я… мне… поговорить с вами… Можно?
Она выпятила губу, подняла узкие плечи, выражая тем самым неподдельное изумление, что с ней хотят поговорить, поинтересовалась:
– А есть тема?
Ошарашенный видом Вики Никита все же вспомнил:
– Да, да. Я племянник Гелы. Родной. Единственный.
– Заходи.
Вика распахнула дверь, но, когда он хотел переступить порог, поставила довольно высоко тощую ногу на лутку, прямо как балерина, перегородив вход:
– А… антураж?
– В смысле? – не понял Никита.
– Я предпочитаю изысканное питье. Мартини там… шартрез…
– А! – обрадовался парень. – Сбегать?
– Yes! И закусочки немножко…
Никита рванул вниз, да вдруг вспомнил:
– Код на входной двери какой?
Ему приходилось дожидаться, когда кто-нибудь выходил или заходил в подъезды. Услышав цифры, паренек вприпрыжку помчался вниз, повторяя код на все лады. Мартини – нет проблем, шартреза не нашлось, купил другой ликер, конфет, колбасы и хлеба, а то вдруг она мартини закусывает простой картошкой, в этом смысле колбаса – праздник. Через полчаса взмыленный Никита сидел на хате (бедлам трудно назвать квартирой) и пил из горлышка минеральную воду, которую тоже купил он. Вика осушила половину стакана с мартини залпом за помин души бедной Гелы, почмокала, взяла сигарету и произнесла с чувством:
– Знаешь, племянник Гелы – мой племянник. Слушаю тебя, родной… Дай я тебя поцелую…
Он отодвинулся, выставив руки:
– Потом, потом. Сначала про мою тетю Гелу. Виктория, почему она погибла… э… прыгнула?
– Да черт ее знает.
– Но вы же были подругами!
– Да… – Ого, плохо дело, подбородок задрожал, сейчас примется рыдать. – Гела единственная из… всей шоблы вокруг… она меня считала человеком. А ты почему не пьешь? Наливай…
– Я несовершеннолетний, мне нельзя, – воспользовался он своей неповторимой внешностью юнца. – Если загребут, лишат маму с папой родительских прав и отдадут меня в детдом.
Она понимающе выпятила губу, покивав головой, а он отметил про себя, что слишком быстро это чучело захмелело, еще полстакана и – ку-ку, она потеряет способность разговаривать. Подлил ей каплю, для виду, заодно пытал:
– Может, ее столкнули вниз?
– А вот это запросто. (Она задумалась, поднося двумя вытянутыми пальцами с облупленным маникюром сигарету ко рту.) Нет, Гела никак не могла сама, ты прав.
– А кто ее мог сбросить?
– Да как же мне оговаривать людей? Я ведь не какая-то там…
– Тетя с бывшим мужем не ладила, да?
– Ну и что, – фыркнула Вика, неплохо соображая. – Они цапались, да… – И вдруг засмеялась, глотнула из стакана. – Она так хохотала потом… Чего-нибудь как придумает, чтобы Робу назло… а потом закатывается…
– Так, может быть, это он ее?..
– Не-а, не думаю… Хотя…
– Что? Что?
И еще подлил, раз базар пошел. Он готов здесь ночевать на полу (больше негде примоститься, грязь кругом), готов остаться до следующей ее трезвости, гипнотизера пригласить, лишь бы реанимировать память Виктории. Впрочем, она сама охотно разговаривала:
– Знаешь, Ник, тогда… за пару недель, кажется, до того, как она… у нее шанс появился. Ну, что поправит свое положение. А то ведь своего бывшего козла Роба никак не удавалось раскрутить… У, сука жадная! А тут случай подвернулся.
– Она передала ему письмо, где приглашала на встречу… – подсказывал он, Вика перебила парня:
– Стоп, стоп, не части, парниша. Гела приглашала? Роба? – с сомнением произнесла Вика, прыснув. – Да она ему только этот… типа приказа…
– Ультиматум?
– Ага. Гела с ним не сюсюкала.
– Знаю, она сказала, что Роб не отец Марику. Тогда Роберт сделал генетическую экспертизу, выяснилось, что тетя лгала ему.
– А, да, было такое. Только давно, сыну года два исполнилось, и Гела решила пошутить. Ха-ха-ха… Роберт тогда при мне на нее орал, тряс бумажками, мол, сын его, она не получит Марика. Да не очень-то она старалась забрать сына, понимала: шикарной жизни не даст ребенку, но добивалась видеться с мальцом… Нет, тут что-то другое… А про что мы с тобой?..
– Вы про шанс говорили, что появился он у тети.
– А, да! – вспомнила Вика, взмахнув руками. – Вот как щас помню: однажды мамашу Роба приводит в нашу поликлинику одна такая… вся из себя… как же ее, имя у нее, как у коровы…
– Тамила?
У него почему-то данное имя тоже ассоциировалось с симпатичной большеглазой коровушкой, Вика обрадовалась:
– Похоже! А мать Роба только приехала, она в загранках жила, но лечиться захотела у нас. Вот скажи, чего им там в заграницах не лечится? У нее щитовидка забарахлила и что-то еще, но щитовидка железно. Гела взяла над ней шефство, водила по врачам, анализы там, рентгены, УЗИ всякие… Как-то прихожу к ней… а я у нее убиралась, деньги очень нужны были, она хоть не побоялась меня взять, платила честно… И вот говорит мне Гела, что узнала она про мать Роба… про них обоих, понял? Такое узнала, что Роб теперь у нее в руках!
И замолчала, зараза! Ее бессвязную речь еще перевести на нормальный русский надо! В то же время желательно выжать из нее всю информацию, а Вика уставилась в одну точку соловыми глазами и заткнулась. Никита, тронул ее за запястье с яркими пластмассовыми браслетами, ласково спросив, чтоб не спугнуть:
– Какое – такое?
– А? – вышла из транса Виктория. – Ты про что?
– Про мою тетю, – начал злиться парень. – Она что-то узнала про Роба и его заграничную маму.
– Да, да, узнала. Но не сказала, что. Сказала, в руках оба и что теперь он будет выполнять все, что она ему скажет. И все. Ой, парень, шел бы ты… Я тут полежу, а то мне…
