Тут вступил и Роберт, почуяв неладное:
– Вы хотите сказать, что я предоставил вам ролик, в котором снимались Алексей и Саша по доброй воле? То есть мы втроем были в сговоре?
– Нет, – улыбнулся Иннокентий. – Чтобы понять, что произошло у Гелы, мне следовало ответить на несколько вопросов. До вчерашнего дня история не поддавалась чистой логике, не хватало конкретики, отчего версии выглядели слабыми. Первое: зачем Гела отправила три смс-сообщения с заведомой ложью? Второе: зачем она оставила открытой входную дверь, решив броситься вниз? Третье: зачем она вколола себе наркотик в мышцу, а не в вену, как делают наркоманы? Четвертое: кто первым приехал на место преступления, получив сообщения? Пятое, и главное: чем шантажировала Гела Роба, что могло навредить всему семейству? Ну, пока достаточно. Итак…
Недаром он проработал несколько месяцев в театре! Монтировщиком – ну и что! Умный человек (а Иннокентий себя считал суперумным) всегда воспользуется опытом и наблюдениями, к тому же простейшим азам режиссуры он научился у Пинг-Понга, во всяком случае, подогревать интерес к интриге. И дело не в паузе, которую выдерживал, переводя взгляд с одного фигуранта на другого, а в том, что, нагнетая напряжение, вытягивал жилы из преступника. Ему лично было интересно наблюдать, как этот уж поджаривается на сковородке… в данном случае на стуле. И продолжил:
– Первым приехал не Алексей, а Роберт, продумав до мелочей каждый свой шаг! Он даже сделал повторную генетическую экспертизу, предвидя, что Саша может рассказать следствию, как получила письмо от Гелы незадолго до ее якобы суицида. Что тогда говорить? Экспертиза установления отцовства явилась доказательством невиновности Роберта и увела следствие в сторону. А мы на днях узнали, что генетический анализ он делал два раза! Зачем два-то? Надеюсь, понятно? Кстати, маленький штрих: письмо передал Алексей, но ему в голову не пришло вскрыть его и прочесть, что стало лично для меня маркером: у этого человека есть принципы, ему можно доверять. Но пойдем дальше. И приехал Роб к бывшей жене со своей родной матерью – Катрин. Ты сам проболтался, Роб, причем, красиво изложил, ибо повторяю: продумал от и до.
– Бред не надо нести, – вставил тот. – Любой адвокат докажет…
– У Алексея не было мотива убивать Гелу, а у тебя он был, и железный. Ты мог все потерять, все-все! А это много, очень много: этот офис, престижную работу, деньги и, наконец, наследство. Ради этих благ и горы трупов появляются, а тебе нужно было убрать всего лишь одну Гелу. И ты ехал с твердым намерением убить ее, ведь никто не должен знать правды, которую узнала она.
Роберт стал серым, сжал губы, ему трудно было сдерживаться, осталось еще чуть-чуть надавить на психику – и он схлопнется. Теперь Иннокентий повернулся к Матвею Павловичу и через него воздействовал на сына:
– Самостоятельно план Роб не мог осуществить, поэтому взял в помощницы родную мать, а она не смогла ему отказать, полагаю, считала себя виноватой в том, что обманула и сына. Гела их впустила, ведь с Робом была мать, женщина, которая, по идее, не могла причинить зла. И ошиблась. Теперь отвечаю на вопрос – как она, медик, вколола себе наркотик не туда, если ей захотелось мгновенного кайфа. Никак. Роберт с матерью и вкололи.
– А она что, не сопротивлялась насилию? – взвился Роберт. – На теле Гелки не было гематом! Так что не мелите чепухи, сыщики хреновы.
Действительно, никто не даст себе вколоть всякую дрянь, а бывшая жена была трезвой, в ее крови не обнаружено транквилизаторов – об этом все знали. Обвинение показалось Матвею Павловичу несостоятельным, что отразилось на его лике, он кичливо оглядел всех, мол, ну, что скажете? Не верил любящий отец, что его сын конченый негодяй, но объяснение нашлось у Вениамина Ивановича:
– Полагаю, Роберт повалил на диван Гелу, когда она этого не ожидала, и придавил собственным телом, то есть навалился на нее. Масса тела Роберта равномерно распределилась по всему телу Гелы, в таком положении гематомы редко появляются. При этом самому сделать укол невозможно, однако у Роберта была помощница – мать, она вколола в мышцу руки бывшей невестки наркотик. В вену уколоть было невозможно, жертва слегка дернулась бы и… все пропало, повреждения стали очевидными, а значит, и насилие. А Роберту хотелось эту историю закончить суицидом бывшей жены. Верно, Иннокентий?
Тот подтвердил кивком головы, и, поскольку никто не изъявил желания обсудить этот момент, дальнейший расклад он снова адресовал Роберту:
– После укола вы подождали, когда подействует инъекция, а это довольно быстро происходит, хоть и не в вену кололи. Далее Роберт отправил три эсэмэски с телефона Гелы, себе в том числе. Потом Катрин помчалась в автомобиль и караулила, кто приедет первым. Думаю, самое страшное – если б Алексей приехал одновременно с Сашей, тогда пришлось бы отменить убийство, ведь именно из них кто-то должен был стать бесспорным убийцей, если бы! Если бы следствие не поверило в самоубийство, как случилось сегодня.
– И даже Саша? – не верилось Алексею.
– В зависимости от того, кто из вас приехал бы первым. Ты оказался более расторопным, поэтому, когда Катрин позвонила сыну и сообщила о тебе, Роберт выбросил Гелу из лоджии, она уже была в наркотическом опьянении, то есть никакая, отсюда не сопротивлялась. И побежал к лифту (а их два, что исключало встречу с братом). Роб и оставил дверь квартиры открытой, иначе как зашли бы Алексей с Сашей? Но! Роберт повел себя благородно (прозвучало с издевкой), не сдал тебя тогда следствию…
– Зато сейчас свое преступление перекинул на Алексея, – презрительно фыркнул Никита.
– Но три года назад версия «убийство» не развивалась, – внес уточнение Вениамин Иванович. – Не было достаточных оснований, а всплыла только сейчас в связи с покушениями на Александру Боярову.
О, пауза, снова пауза… Она понадобилась всем: Алексею – чтобы в себя прийти, Роберту – для поиска бреши в обвинениях, их отцу – для осмысления: он пока мало что понимал, ему не хватило подтверждений, прямых улик:
– Простите, а что за мотив у Роберта? В чем обман?
– Как! – изобразил удивление Иннокентий, оставив ударный факт напоследок. – Я разве не сказал? Роберт вам не сын, а посторонний человек. Такая милая история, Матвей Павлович. Должно быть, Катрин вас обманула еще при рождении Роберта, наверняка она знала, от кого забеременела. Так что, Матвей Павлович, родной сын у вас один, он вот, – указал на Алексея Иннокентий. – Что тоже видно из ваших групп крови. Но именно этим фактом воспользовалась Гела и шантажировала Роберта.
– Как это?.. – потерялся Матвей Павлович. – Не понимаю…
– Элементарно. Она же была врачом, внимательным и классным врачом, само собой, к медицинским картам имела доступ, а карты вашей семьи стоят в одной ячейке, туда же Гела поставила Катрин. Выдали Роберта и его мать группы крови: у вас с Катрин первая группа, значит, у Роба должна быть тоже первая. Это без вариантов! А у него – третья. Его настоящий отец должен быть с третьей или четвертой группой крови. Теперь понятно?
