– Это была самая обыкновенная работа, доктор Кёрс, и сведения об этом вы могли почерпнуть из любого общедоступного источника.
– Вы правы, миссис Кристи. Но вряд ли в любом общедоступном источнике можно узнать о вашей работе с супругами Эллис. Я думаю, вы многому у них научились, особенно у миссис Эллис, не так ли?
Услышав это, я потеряла дар речи.
– А как насчет еще одного знакомого – химика, который имел привычку носить в кармане порцию кураре? Вам, несомненно, известен стрихнос ядоносный – довольно красивое вьющееся растение родом из Южной Америки. Туземцы издавна научились добывать из него быстродействующий яд и смазывали им наконечники стрел, которыми стреляли из духовых трубок. Раненый человек через несколько минут умирал от удушья. Как вы отнеслись бы, миссис Кристи, к тому, что я, подобно тому химику, прячу в кармане кураре?
Мне опять хотелось назвать его сумасшедшим, но что-то остановило меня. Я решила пойти из кафе прямо в полицейский участок и заявить, что по улицам ходит душевнобольной, выдающий себя за врача из Рикмансворта. Его задержат, отправят в психолечебницу, и делу конец.
– Но у меня свои методы. Двадцатилетний стаж врача общей практики не прошел для меня даром. Многие из моих пациентов часто бывают в Лондоне, а некоторые занимают довольно высокое положение и обладают влиянием. Если действовать с умом, то можно выяснить подноготную практически любого человека.
– Понятно, – отозвалась я удрученно.
– Я, к примеру, знаю очень многое о вашем любимом непутевом брате Луисе Монтане Миллере, которого вы зовете Монти. Что он делал после войны? Пил, предпочтительно виски, не гнушался наркотиками… Я думаю, газетчики ухватятся за информацию о неблаговидных делах в семействе автора детективных романов. Читатели наверняка решат, что вам не приходится далеко ходить за материалом. И как знать, подобная публичность может пойти вам на пользу – в том случае, если вы изберете этот путь. Правда, я в этом очень сомневаюсь.
Я больше не могла это вынести.
– Боюсь, мне действительно пора домой, – сказала я, поднимаясь.
– Хорошо, миссис Кристи. Хотя, право, очень жаль прерывать нашу беседу. Я еще многое должен обсудить с вами. Но вскоре мы встретимся еще раз.
– Вот как? – произнесла я, вновь почувствовав металлический запашок его дыхания.
– О да, вне всякого сомнения. А пока что живите, будто ничего не произошло. Завтра вечером, как обычно, поезжайте вместе со своей секретаршей в Аскот. – (А это откуда ему известно?) – И я на вашем месте не побежал бы прямо сейчас в полицию. Согласно оставленным мной инструкциям, в случае моего задержания или ареста бумаги, содержащие определенную информацию, поступят определенным редакторам различных изданий.
– В таком случае до свидания, – бросила я, собираясь уйти.
– И еще одно, – сказал он. – Планы, о которых я говорил, должны быть осуществлены. Их составление заставило меня поломать голову – вы и сами поймете это.
Хотя вид Кёрса вызывал у меня отвращение, оторваться от его взгляда было трудно.
– Между прочим, вы не теряли сознания на платформе, это я вас толкнул. Но я же и уберег вас от падения на рельсы. Я, можно сказать, обладаю способностью убивать, но и способностью излечивать. Это своего рода дополнительная возможность, предоставляемая моей профессией. В пятницу вы получите от меня письмо. Вы, верно, считаете, миссис Кристи, что у вас есть особый дар измышлять убийства, но скоро поймете: вы не исключение.
Едва успев добежать до женского туалета, я заперлась, упала на колени перед унитазом, и меня вырвало. Спустив воду, я еще долго не выходила из кабинки. Мысли о кошмарных событиях этого утра не оставляли меня. Я понимала, что правильнее всего было бы пойти в полицию, но вдруг все, сказанное доктором Кёрсом, – правда? Он мог испортить жизнь и репутацию не только мне, но также мужу и брату. Если в прессе появятся эти скандальные сплетни, Арчи почти наверняка порвет со мной. А у бедняги Монти уже выработалась опасная зависимость от наркотиков; нервотрепка заставит его увеличить дозу, а это верная смерть. Вряд ли Кёрс был всего лишь помешавшимся фантазером. Его психическая ненормальность не вызывала сомнений… как и сведения, собранные им обо мне и о моей семье. В нем была холодная безжалостность, пугавшая меня.
Но затем мне пришла в голову не менее пугающая мысль: что, если я вообразила весь этот кошмар, а на самом деле этого не происходило? Я подумала об инциденте с чеком, когда на меня нашло какое-то умопомрачение. Может быть, и сейчас у меня наблюдается подобное нарушение, еще более серьезное? Необходимо взять себя в руки.
Я вытерла рот носовым платком, сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Видок был еще тот. Моя бледная кожа приобрела какой-то неестественный оттенок, как у привидения, голубые глаза налились кровью, прическа вконец растрепалась. Я как могла привела себя в порядок и пощипала щеки, чтобы они хоть немного покраснели. На улице я не сразу пришла в себя. После разговора с Кёрсом – реального или воображаемого – я сначала не могла сориентироваться, наподобие размагнитившегося компаса. Я пошла по Гросвенор-Гарденс, миновала здание, всегда напоминавшее мне о Париже, и пересекла Гросвенор-Плейс, направляясь в сторону «Форума». Я все еще чувствовала слабость и тошноту, но заставляла себя идти вперед.
Около станции «Гайд-Парк-Корнер» я на миг остановилась, достала из своей большой сумки носовой платок и прижала его ко рту. Чистый запах свежевыстиранной и накрахмаленной материи заставил меня вспомнить об Эшфилде и о моей матери. Я словно опять стала ребенком, чувствующим себя в безопасности рядом с ней. Уж лучше бы Кёрс столкнул меня под поезд – я снова была бы с мамой…
Осознание чудовищной реальности общения с Кёрсом пронзило меня, как быстродействующий яд. Я покачнулась и хотела ухватиться за несуществующую опору. На глазах выступили слезы, из груди вырвалось рыдание. Мимо меня проходили люди, но я не решалась встретиться с ними взглядом. Я испугалась, что схожу с ума.
– Простите, может быть, я могу чем-то помочь? – прозвучал мужской голос. Произношение было четким и отрывистым, как у человека из высшего общества, но смягчалось доброжелательностью тона.
Смахнув слезы, я увидела высокого мужчину с правильными чертами лица. Зачесанные назад русые волосы открывали высокий лоб. На нем были дорогие туфли, добротный черный костюм. Рядом с мужчиной стояла хорошенькая блондинка намного моложе его, тоненькая, как тростинка. Оба смотрели на меня.
– Ох, простите, что-то попало мне в глаз, и я на миг словно ослепла, – объяснила я. – Но теперь уже все в порядке.
– Да, это очень неприятно, – сказала девушка. – Хотите, я проверю, не осталась ли соринка в глазу?
– Благодарю вас, уверена, что нет. – Я хотела идти дальше, но ноги не слушались, и, едва не упав, я прислонилась к ограде Букингемского дворца.
Девушка обеспокоенно взглянула на своего спутника – может быть, это был ее брат? – и поддержала меня со словами:
