– В самом деле?
– Вообще-то, все это было очень занимательно, совсем не так, как я ожидала. Но самое замечательное то, что я наконец поняла, в чем мое призвание.
– Рад слышать.
– Я думала, мне это быстро наскучит, но оказалось наоборот – я вошла в раж. Особенно интересно, когда пишешь о преступлениях, кровавых убийствах. Дух захватывает!
– Вы уверены? Я думал, вы ввязались в это дело только для того, чтобы подыскать себе мужа. Правда, в этих кругах трудно найти достойную кандидатуру, но на безрыбье и рак рыба.
Уна зашлась в громком заразительном смехе.
– Пожалуйста, успокойтесь, а то среди соседей пойдут сплетни на мой счет.
– Надо же дать им какую-нибудь пищу для разговоров. А чтобы стать предметом досужих сплетен, вернее всего – сблизиться с недостойным человеком.
– Чем меньше вокруг болтают, тем лучше. Но мы отклонились от темы. Так что же вы разузнали?
Уна на миг задумалась и решила, что слишком откровенничать не стоит. Она боялась, что Дэвисон начнет кудахтать над ней, как наседка. Уна поставила перед собой задачу и хотела спокойно выполнить ее без постороннего вмешательства.
– От полиции, естественно, не было никакого толку, они не пожелали делиться сведениями. Так что мне пришлось искать другие пути добычи информации.
На лице Дэвисона выразилось сомнение.
– Например?
– Во-первых, мне удалось уговорить служанку супругов Кристи впустить меня в дом – разумеется, в отсутствие полковника. Там я нашла письмо, написанное миссис Кристи ее сестрой…
– Что значит «нашла письмо»?
– Ну, увидела его, когда была в доме. Оно очень помогло мне разобраться в подоплеке событий.
Дэвисон пришел в ужас и не скрывал этого.
– Я, должно быть, неправильно вас понял. Вы обманом проникли в дом полковника и миссис Кристи и украли письмо?
– Я все понимаю, – произнесла Уна как можно небрежнее. – Но, пожалуйста, не брюзжите. Мне необходимо было это сделать. Из письма я узнала о мисс Нил. И могла бы приобрести кое-какую известность, сообщив ее имя газетам, но решила пока не раскрывать его. Надеюсь, что таким образом смогу что-нибудь разведать.
– Уна, вы должны понимать, что я не могу смотреть на это сквозь пальцы. Вы отдаете себе отчет в том, что ваши действия противозаконны?
– Бывают обстоятельства, когда надо проявить изобретательность, вам так не кажется? Не хотите ли вы сказать, что ваше министерство всегда строго придерживается рамок закона?
– Неуместное сравнение, – сказал Джон, покраснев. – Это делается в интересах страны, ради национальной безопасности.
– Оправдывайтесь как угодно, но я знаю, что творится за кулисами и о чем не догадывается публика. Моральные нормы соблюдаются не всегда, и вам это хорошо известно.
Помолчав, Дэвисон продолжил:
– Но вы должны соблюдать осторожность, Уна. Я не хочу, чтобы вы попали за решетку или, хуже того, исчезли совсем. Обещайте, что будете осмотрительны.
Уна колебалась. У нее были свои представления о том, что значит «соблюдать осторожность», но она не собиралась знакомить с ними Дэвисона.
– Я обещаю, – сказала она.
– А что вы узнали из письма?
– Я выяснила, что у полковника была любовная связь с Нэнси Нил. Я подумала, что Нэнси может пролить свет на некоторые обстоятельства дела, и благодаря одной болтливой портнихе нашла способ проникнуть в дом мисс Нил. В результате разговора с ней мне удалось выйти на ее врача, которому наверняка кое-что известно об исчезновении миссис Кристи.
– Почему вы так думаете?
– Даже не знаю. Скажем, женская интуиция. У меня назначена встреча с ним на завтра. Он обещал, что сообщит некоторые неизвестные публике подробности этого дела, но запретил упоминать его имя.
– Все это очень занимательно, но мне не нравится, что вы болтаетесь бог знает где и проникаете с помощью разных уловок в чужие дома. Неизвестно, на кого вы там наткнетесь.
– Вы имеете в виду – на потенциального мужа?
– Шутки шутками, но я действительно чувствую ответственность за вас, Уна. Вы же знаете, что́ я обещал вашему отцу перед его смертью.
Взгляд Уны сразу потух, улыбка исчезла.
– Вы знаете, что ваш отец возложил на меня обязанность заботиться о вашей безопасности. Я не выполню своего долга, если с вами что-нибудь случится.
– Я понимаю это, Дэвисон. Спасибо, – сказала Уна, похлопав его легонько по коленке. Он был поистине лучшим из ее знакомых.
– Тогда обещайте мне не действовать безрассудно, не делать глупостей и не исчезать в диких дебрях вроде Хартфордшира, не предупредив об этом меня.
– Ладно, ладно, – отозвалась Уна и взяла «Таймс». – Скажите мне лучше, у вас есть знакомства в почтовом управлении?
– Зачем это вам?
Уна пересказала ему сообщение о письме, которое миссис Кристи отправила Кэмпбеллу Кристи.
– Вы полагаете, что миссис Кристи поехала в Лондон после того, как исчезла? – спросил Дэвисон.
– Либо сама поехала, либо передала письмо кому-то, чтобы он опустил его в почтовый ящик. Может быть, она вела тайную жизнь, которую скрывала от мужа?
– Почему каждый непременно должен вести тайную жизнь? Разве не бывает честных, прямодушных и достойных людей?
Уна бросила на Джона вопросительный взгляд:
– Хотела бы я знать, что думаете по этому поводу вы…
– Что думаю я? – спросил Дэвисон насмешливым тоном.
По мнению Уны, так говорят, когда хотят что-то скрыть.
– Я имею в виду вашу работу со всеми ее особенностями – ложью, хитростью, обманом и секретностью.
– Ах, работу! – Дэвисон махнул рукой. – Я уж подумал, что вы подразумеваете нечто совсем другое.
– Нет, – сказала Уна. – О другом я не стала бы говорить. Так все-таки – есть у вас связи с Лондонским управлением почт и телеграфов?
– Разумеется, есть. Но я не уверен, что они могут оказаться полезными для вас.
– Я тоже не уверена, – ответила она. – В том-то и проблема. Я не знаю, что делать дальше. Есть несколько возможных вариантов. Завтра, как я сказала, еду в Рикмансворт. А что потом? Полиция не проявляет желания помогать мне, повторные посещения домов мисс Нил и полковника Кристи исключены.
– Я наведу справки в почтовом управлении насчет этого письма. Несомненно, там могут сказать, когда оно было франкировано, это не секретная информация.
– Надеюсь, это что-то даст.
– Но, естественно, никому не известно, кто отправил письмо – сама миссис Кристи или ее тайный друг, порожденный вашим извращенным воображением.
