Глава 30
Навестив в отеле Флору, я удивилась, застав ее в приподнятом настроении. На щеках ее вновь играл легкий румянец; несмотря на слабость, она заявила, что чувствует себя поразительно хорошо, если учесть, что накануне едва не умерла. Флора рассмеялась собственной шутке, но мне удалось выдавить лишь кривую улыбку.
– У нас же все получилось! – сказала она. – Вы должны радоваться. Ваш трюк обманул всех. Это было изумительно.
– Я знаю, что обманул, – отозвалась я, бросив свою сумочку на кровать.
– Да, но что теперь? – спросила Флора, помрачнев. – Сегодня ко мне домой придет доктор Максвелл или кто-нибудь из похоронного бюро, но им никто не откроет дверь. Это вызовет у них подозрения, и они сообщат об этом полиции. Полицейские, несомненно, взломают дверь и обнаружат, что труп исчез. А вскоре и Патрик поймет, что все идет не по его плану.
– Не беспокойтесь об этом, – ответила я, стараясь не выдать собственную тревогу. – Вы выдержали тяжелое испытание, и волнения сейчас вам совсем ни к чему.
– Да, но что нам делать? Он же будет искать вас… нас обеих. Господи, я даже подумать об этом боюсь.
Я подошла к ней и потрогала ее руку. Кожа была теплее, чем накануне. Я знала, что буду делать, но не хотела говорить об этом Флоре.
– У меня есть план, – заверила я ее.
Однако Флора сразу догадалась, что я имею в виду. Она ничего не сказала, но беззаботность, с которой она встретила меня, испарилась. Бедная женщина проглотила комок в горле, потом схватила меня за руку и кивнула.
– Вы же понимаете, что не остается ничего другого, как… – сказала я. Заканчивать фразу не было необходимости.
– Да, понимаю, – прошептала она. – Боюсь, это единственный выход.
– Это противоречит всем моим принципам, всему, во что я верю. Я пыталась придумать что-нибудь другое, но не вижу, как иначе можно покончить с этим кошмаром. Я понимаю, что буду вечно страдать из-за своего решения, но если речь идет о том, чтобы спасти Розалинду, я готова пойти на все. – Слезы жгли мои глаза, как капли кислоты. – Простите меня, Флора, за то, что я втянула вас в эту игру. – Неожиданно на меня навалилась страшная усталость. – Иногда я жалею, что не покончила с собой сразу, как только Кёрс изложил мне свой план. Это все решило бы.
Но мысль о смерти вызвала у меня внутренний протест. Мое самоубийство не привело бы ни к чему хорошему. Флора осталась бы наедине с мстительным мужем и его угрозами; Розалинда потеряла бы мать, и над ней навечно нависла бы тень моего бесславного конца; моя сестра Мэдж чувствовала бы себя несчастной, а брат Монти, вероятно, окончательно съехал бы с катушек.
– Не говорите так, – сказала Флора, закрыв глаза.
Мы сидели некоторое время в молчании.
– Вы все еще чувствуете последствия приема яда? – спросила я.
– Да, немного. И мне вдруг страшно захотелось пить. Вы не дадите мне стакан воды?
– Ох, извините, – спохватилась я. – Флора, сможете ли вы когда-нибудь меня простить?
– Мне не за что прощать вас, – ответила она. – Разве только за вашу медлительность. Дайте же напиться!
– Да, и тут я провинилась, – сказала я, пытаясь изобразить улыбку. – А как насчет завтрака? Может быть, съедите тост?
– Нет, спасибо, пока не хочется. Но боюсь, из обоих кранов в углу номера идет только горячая вода. Не знаю, в чем дело. Какой-то непорядок с водопроводом. Придется вам пойти в туалетную комнату, что в конце коридора.
– Хорошо, через пару минут я вернусь, – сказала я, взяла стакан и вышла из комнаты.
Вернувшись, я увидела, что Флора по-прежнему лежит на кровати, но на ее шее и верхней части груди появились красные пятна.
– Вот, пожалуйста, – сказала я, протягивая стакан. – Надеюсь, это не реакция на яд, – добавила я, но Флора взглянула на меня непонимающе. – У вас на шее появилась какая-то сыпь.
– Это не страшно, – ответила она, покачав головой. – Глоток-другой воды, и мне будет лучше. Знаете, я чувствую усталость. Вы простите меня, если я вздремну?
– Разрешите, я проверю ваш пульс.
Флора протянула мне руку, и я стала считать удары.
– Чуть более частый, чем надо, – сказала я, озабоченно посмотрев на нее. – Но это, наверное, лучше, чем слишком редкий.
– Думаю, пульс придет в норму после сна.
– Я зайду к вам в час ланча? Может быть, вы к тому моменту проголодаетесь. Я могла бы принести какой-нибудь еды.
– Спасибо. Вы так добры.
Я хотела спросить Флору, что она предпочитает – бутерброд с яйцом или что-нибудь более существенное, – но она уже отвернулась и стала засыпать. Глядя на нее, я позавидовала ее спокойствию. Мне казалось, что я никогда больше не буду жить в мире с собой.
Когда я вышла из отеля, мое внимание привлекла группа людей. Они стояли возле автомобиля и передавали друг другу газету, сердито потрясая ею. Опасаясь, что это репортеры, я надвинула шляпу низко на глаза. Один из них, коротышка с лысой головой и черными усами, произнес мое имя, добавив: «Она мертва, никакого сомнения». Насколько я поняла, они обсуждали вопрос, покончила ли я с собой, или меня убили. На улицах было полно народа, многие со счастливыми лицами тащили рождественские подарки. Шагая в толпе, я чувствовала себя бесплотной и нереальной, будто тень, и, резко повернув за угол, едва не налетела на пожилую даму с серебристыми волосами. Она отшатнулась, и ее небесно-голубые глаза вспыхнули, – очевидно, женщина меня узнала и собиралась что-то сказать, но я отвернулась и поспешила дальше, уткнувшись носом в воротник пальто и потупившись. Очевидно, я все же не была такой невидимой и бестелесной, какой ощущала себя. В дальнейшем следовало помнить об этом.
Наконец я оказалась у себя в номере и, открыв записную книжку, задумалась. Интересно, как Кёрс воспринял известие о смерти жены? Наверняка притворился, что убит горем, и даже, может быть, пустил слезу, а после ухода сообщившего об этом полицейского засиял от удовольствия. Несомненно, доктор решил, что его грандиозный план удался и он совершил идеальное убийство. Но ему надо будет поехать в Лидс для опознания тела жены. Как устроить, чтобы он оставался при этом убеждении и дальше?
Мне в голову приходили самые дикие идеи. Может быть, пробраться в какую-нибудь больницу в Лидсе и украсть труп женщины того же возраста и телосложения, как Флора? Нет, этот номер не пройдет. Или попросить Флору вернуться домой, лечь в постель и еще раз принять тот же яд? Мне повезло, что я спасла ее в первый раз, но вряд ли у нее хватит сил перенести вторую дозу. Или просто дать Флоре снотворное, надеясь, что врач или служащий похоронного бюро не станут присматриваться к ней слишком внимательно? Но если ее положат в гроб и увезут?
Не могла же я допустить, чтобы ее похоронили заживо. Я решительно перечеркнула эти измышления. Все они никуда не годились.
