Элис разжала кулаки и замолчала на несколько минут. Кристиано было интересно, что именно она думает. Ведь явно подсчитывает цифры. Он знал об успехе ее бизнеса, но салон красоты в съемном помещении – это всегда риск. И он сыграет на этом, чтобы склонить Элис к замужеству.
Чего бы это ни стоило.
– К чему этот месяц после помолвки? – спросила наконец Элис. – Если ты так спешишь на мне жениться, почему бы не пожениться уже завтра?
Кристиано не знал, говорит она образно или уже передумала.
– Потому что, несмотря на фиктивность брака, все должно выглядеть натурально, – объяснил он. – Наша свадьба станет достоянием общественности.
– Я не верю, что ты и впрямь на это готов. Свадьба – это колоссальный расход.
– Я могу себе это позволить.
Снова повисла пауза, после чего Элис не без труда произнесла:
– Ладно. Ты победил. Я выйду за тебя.
Кристиано не ждал столь быстрой капитуляции. Он думал, Элис будет биться дольше, ожесточеннее. Но она умна. Это может быть ее контр-план. Хитрый и продуманный. Что она задумала? Хочет заставить его страдать каждую минуту их совместной жизни? Неужто Элис и впрямь допускает, что может его обыграть?
Кристиано лукаво улыбнулся:
– Рад, что ты нашла плюсы в этой ситуации. Положение действительно выигрышное для обоих.
Взгляд, которым одарила его Элис, напугал бы и свору бродячих псов.
– Все поймут, что это фарс, как только мы где-то появимся вместе, – сказала она.
– Вот в этом ты ошибаешься, – ответил Кристиано. – Все будет выглядеть как в старые добрые времена.
Элис так сильно сжала губы, что вместо пышных и алых они превратились в белые и тонкие. Все ее тело, казалось, дрожало от злости. Кристиано ощущал эту дрожь даже со своего кресла.
– Зачем тебе это надо?
«Хороший вопрос», – подумал Кристиано. Ведь дело не только в акциях, хотя они были мощной мотивацией. Главное – он хотел переписать свое прошлое. Взять шефство над временем. Вновь начать контролировать свои чувства и страсти. Чтобы он бросил Элис, а не наоборот. Он больше не будет таким, как раньше, – брошенным и несчастным. Таким может быть одиннадцатилетний мальчик, оставшийся без семьи, но никак не взрослый мужчина, глава корпорации с миллиардным оборотом.
Шок от той потери с годами не ослаб. Не ослабло и то чувство, когда ушла Элис. Тогда он стоял в ресторане, и ему казалось, что непробиваемая стена медленно отделяет его от всех людей в мире. Никто не мог до него дотянуться. Сам он не мог ни до кого докричаться. Он остался один в параллельной реальности. В изолированной клетке с глупой надеждой и разбитой мечтой.
– Элис, у нас есть незаконченное дело.
– Нет у нас незаконченных дел. – Ее слова вылетели, как пули из револьвера. – У нас нет никаких дел вообще.
Кристиано припарковал машину, повернулся и посмотрел на нее. Элис сидела со скрещенными на груди руками, ноги были крепко сжаты. Лодыжка неритмично подрагивала, как от нервного тика.
– Нет, дорогая, у нас есть много общих дел.
Элис посмотрела на него и невольно сглотнула.
– Ты всегда играл нечестно.
– Чтобы выиграть, я играю так, как считаю нужным, – ответил Кристиано. – Поэтому раньше мы так часто ссорились.
Их взгляды встретились. Глаза Элис горели такой злостью, что казалось, они электризуют воздух между ними.
– Я не дам тебе выиграть, Кристиано, – сказала Элис. – Шантажом ты можешь принудить меня к браку, но не к чувствам. А ведь тебе нужно именно это, правда? Ты хочешь влюбить меня в себя, а потом бросить, как когда-то бросила тебя я.
– С точностью до наоборот, – парировал Кристиано. – Любви между нами не место. Хотя там уж как пойдет.
Глаза Элис округлились до размера руля.
– Но ты же сказал, что…
– Мужчина может передумать, ты не в курсе?
Элис пару раз открыла и закрыла рот, щеки ее покрылись румянцем.
– Учти, что спать я с тобой не буду ни при каких обстоятельствах. Чем бы ты меня ни шантажировал.
– Так даже лучше. – Кристиано открыл дверь и вышел из машины. – Воздержанием я не страдаю.
Элис поспешила выйти раньше, чем он дошел до ее стороны.
– Даже не думай об этом! – выпалила она, хлопнув ладонями о бедра. – Ты не будешь мне изменять. Или я тоже буду спать с другими мужчинами.
Кристиано медленно покачал головой, словно общался с капризным, непослушным ребенком.
– Здесь я устанавливаю правила, а ты им следуешь.
Элис подошла к нему с выставленным вперед указательным пальцем.
– Я не буду тебе подчиняться! Я стану действовать так, как надо мне. И не вздумай мне мешать.
Кристиано схватил ее за запястье, мгновенно ощутив жгучее желание обхватить ее всю и повалить на капот автомобиля. Но спешить ни к чему. Он дождется, пока она сама будет просить его об этом. Но дикий огонь страсти разгорался в нем со скоростью поезда, летящего со скалы в обрыв.
Он хотел Элис.
Как же он ее хотел! Это была жажда, которую невозможно утолить ничем другим. Голод, который не насытить чем-либо еще. Элис уже была у него в крови, под его кожей. Она, как лихорадка, поразила его вновь, едва он вошел в дверь ее кабинета и увидел ее безразличное лицо.
Но Кристиано знал, что он ей не безразличен. Он видел это в ее глазах, видел по тому, как она сжимала свои пухлые губки, как проводила по ним языком.
Он скользнул ладонью по ее бархатному, гладкому бедру.
– Не будь мы в общественном месте, я бы овладел тобой прямо здесь.
Элис отпрянула в сторону, как от каленого железа.
– Уйди!
– Спокойно, Элис, – протянул Кристиано. – Кругом люди. Веди себя прилично.
Взгляд Элис колол, как иголки, тело заметно дрожало от ярости.
– Мне жаль, что мы в общественном месте, иначе я бы тебя убила.
Кристиано улыбнулся и шутливо задрожал, изображая испуг.
– Жду не дождусь, чтобы ты это сделала.
Элис злилась сама на себя, что не может сосредоточиться на меню. Красный туман заслонил ей глаза, в ушах стоял не проходящий звон. Значит, Кристиано хочет жениться на ней по-настоящему. Но зачем? Что он надеялся получить? Горстку своих идиотских акций, которые ему, может, не особо и нужны? Элис не поверит в это ни на секунду. Он хочет жениться на ней, чтобы наказать ее.
Чтобы ее унизить.
Но чем больше она думала о долгосрочной выгоде при краткосрочном унижении, тем больше понимала, что выбора у нее нет. Если она хочет добиться долгожданного успеха, придется ненадолго принести себя в жертву.
