Израэль Цимлих, как и Тойви Блатт, обязан жизнью проявившим к нему сочувствие полякам. Супружеская пара, пан и пани Кобос, укрыли его на чердаке своего дома в Варшаве и позволили остаться даже после того, как у него закончились деньги. Они рисковали своей жизнью, руководствуясь просто ощущением, что поступают правильно. Цимлих пишет, что был поражен тем, что эти поляки так много для него делали и так долго его прятали. «Для таких небогатых людей, как они, это было серьезным бременем»47.
Евреям помогали многие поляки, и порой были в этом очень изобретательны. Например, доктор Евгениуш Лазовский сумел убедить немцев, что в городке Розвадов началась эпидемия тифа. Он делал местным жителям, среди которых было много евреев, инъекции безопасной субстанции, введение которой имитировало клиническую картину болезни. Немцы поверили и объявили на этой территории карантин. Сами они там не появлялись, и никого из поляков и евреев оттуда не депортировали48.
В Варшаве за пределами гетто, вопреки распоряжениям немцев, проживали около 28 000 евреев, и большинству из них предоставили укрытие поляки. Примерно 11 500 человек из них пережили войну. Из достоверных источников следует, что евреям в Варшаве помогали от 7 до 9 процентов населения — это от 70 000 до 90 000 человек49. Эта статистика опровергает широко укоренившийся стереотип, что поляки были равнодушны к судьбе евреев50.
С осторожностью нужно оценивать и действия в этом вопросе сил Сопротивления, сражавшихся на территории Польши, в первую очередь Армии крайовой. Несомненно, во многих ее подразделениях царили антисемитские настроения, но были и такие, где евреев принимали в свои ряды. Тот же Самуэль Вилленберг, сумевший вырваться из сгоревшего ада — Треблинки, присоединился к Армии крайовой и летом 1944 года участвовал в Варшавском восстании. Вилленберг вспоминает, что пошел на риск и сообщил полякам, что он еврей, потому что умереть хотел, если суждено, под своим именем. Самуэль говорит, что в Армии крайовой встречались люди, из-за которых у него возникали трудности, но в том подразделении, где находился он, были хорошие товарищи, и даже при том, что поляки знали — он еврей, проблемой это не стало51.
Армия крайова периодически помогала бойцам еврейского Сопротивления. Во время восстания в варшавском гетто она снабжала евреев оружием, хотя некоторые узники считали, что помощь от поляков могла бы быть более существенной. По составу Армия крайова была неоднородна, охватывая как демократов и социалистов, так и польских националистов и представителей крайне правых сил. В нее входило множество структур общей численностью до 300 000 человек, и их отношение к евреям широко варьировалось52.
В 1943 году нацистскому руководству пришлось признать, что дух населения Германии падает. Сокрушительным ударом стал воздушный налет на Гамбург — серия «ковровых бомбардировок» города, проведенных Королевскими военно-воздушными силами Великобритании и Военно-воздушными силами США 25 июля — 3 августа. 40 000 человек погибли, больше 100 000 получили ранения. В Гамбурге бушевали страшные пожары, ведь там находились нефтеперерабатывающие предприятия, бункеры подводных лодок, верфи и множество военно-промышленных предприятий. «Потери в Гамбурге были огромными, — говорил после войны Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений и боеприпасов, личный архитектор Гитлера. — Самыми большими из всех, что мы понесли от налетов вражеской авиации, особенно от пожаров. И подавленность среди населения невероятная…»53 В таких обстоятельствах для фюрера первоочередной стала твердая позиция его соратников — лидеров рейха. 10 сентября Гитлер заявил, что партия должна быть примером всем и во всем54. За этими словами уже можно услышать озабоченность, как бы некоторые его соотечественники не пытались последовать примеру итальянцев и завести разговоры о выходе из войны.
Именно в этот момент было принято решение перестать скрывать информацию о широмасштабном уничтожении евреев. О том, что до сих пор совершалось в обстановке полной секретности, открыто заявили на встречах с нацистскими лидерами. Поворот примечательный, но идея ясна. Чем больше членов НСДАП узнает о том, что совершалось в лагерях смерти по решению их партии, а значит — от их имени, тем крепче станет круговая порука. Какой у них останется выбор, кроме как сжечь за собой все мосты и сражаться до последнего патрона? Итальянцы — король и фашистский «Союз борьбы» Муссолини — смогли остаться в глазах союзников не запятнанными массовыми убийствами, но для немцев подобное уже будет невозможно.
В октябре 1943 года рейхсфюрер дважды выступил с речами в Познани. На первой встрече, 6 октября, присутствовали около 90 представителей командования СС и партийного руководства, включая рейхсляйтеров и гауляйтеров. В своих речах Гиммлер открыто говорил о массовом уничтожении евреев, сделав, таким образом, слушателей соучастниками. Чего стоят, например, такие рассуждения: «Я не нашел бы себе оправдания, если бы после умерщвления евреев-мужчин остались в живых их дети, которые вырастут и отомстят нашим детям и внукам. Этот народ надо стереть с лица Земли! Нужно было принять жесткое решение об уничтожении. Для организации, которая выполняет данную задачу, это стало тяжелым, но совершенно необходимым решением»55. Вряд ли можно выразиться более откровенно.
Параллельно с объяснением товарищам по партии степени их общей, коллективной ответственности Гиммлер подумал, что лагеря смерти, созданные в рамках реализации операции «Рейнхард», свою функцию выполнили. Восстания в Треблинке и Собиборе наряду с сопротивлением, которое оказывали евреи в некоторых гетто (не только в Варшаве в апреле, но и в августе в Белостоке), укрепили его желание централизовать процесс уничтожения в более надежном в плане безопасности месте — Освенциме56. Не обошлось и без бюрократических соображений. Рейхсфюрер полагал, что евреи этого региона должны использоваться в качестве рабочей силы только структурами СС, а отнюдь не каких-либо других ведомств57, и в октябре 1943 года обергруппенфюрер Фридрих Вильгельм Крюгер, начальник СС и полиции генерал-губернаторства, получил распоряжение закрыть лагеря, действующие в Люблинском регионе58.
В ближайшее время, в ноябре предписывалось провести операцию «Эрнтефест». С немецкого это переводится как праздник сбора урожая (нет предела цинизму нацистов), а речь шла об уничтожении евреев, остающихся в Майданеке и Понятове… Хенрик Нисциор, польский политический заключенный, находившийся в то время в Майданеке, стал свидетелем подготовки к этой акции. «Рядом с крематорием на поле V, зоны внутри Майданека назывались полями, в конце октября 1943 года немцы заставили евреев выкопать глубокие рвы. 3 ноября эсэсовцы приказали всем евреям лагеря идти ко рвам и расстреляли их из пулеметов. Из громкоговорителей в это время раздавалась веселая музыка»59.
В тот же день были убиты узники близлежащих лагерей. Им приказали раздеться и лечь вдоль рва по «принципу черепицы», то есть каждый следующий еврей ложился головой на спину предыдущего. Эсэсовцы убивали их выстрелом в затылок. После того как первый «слой» был ликвидирован, лечь приказали второму, и так до тех пор, пока трехметровый ров не был полностью заполнен трупами. Не все умирали сразу. Нужно было заглушить стоны, а также крики тех, кто видел, какая страшная участь им уготована, поэтому из двух «радиоавтомобилей», как и в Майданеке, гремела музыка60.
