Был еще и другой — сенсационный — элемент в его миссии, о котором британцы узнали в Каире, допрашивая Банди Гросса, сопровождавшего Бранда в той поездке. Гросс показал, что высокопоставленные чиновники СС в Будапеште поручили ему использовать этот вояж для организации встречи в нейтральной стране между двумя-тремя старшими офицерами службы безопасности рейхсфюрера и двумя-тремя американскими офицерами такого же ранга, или, в крайнем случае, британскими, с целью проведения переговоров о заключении сепаратного мира между руководителями СД и западными союзниками29. Йоэль Бранд тоже мог предполагать, что реальной целью его миссии было зондирование возможности переговоров с Западом о способах выхода из войны. «У меня сложилось впечатление, — говорил Бранд на суде над Эйхманом в 1961 году, — что Гиммлер использовал евреев в качестве взятки для получения приглашения, дающего доступ к более важным вещам. Эйхман дал мне ясно понять, что идея сделки исходит от Гиммлера»30.
То, что Гиммлер знал о сделке «евреи за грузовики», подтверждается показаниями, данными после войны Куртом Бехером, и другими документами31. И действительно, маловероятно, чтобы такая миссия могла состояться без его участия и одобрения. Косвенное разрешение Гитлера на такой подход тоже имелось: еще в декабре 1942 года тот уполномочил рейхсфюрера давать евреям разрешение выкупать себя за твердую валюту — до тех пор, пока это будет приносить ее в необходимых объемах32. И так же маловероятно, чтобы Гиммлер получил от Гитлера санкцию на поиски сепаратного мира с западными союзниками, даже если представить это как попытку внести раздор между ними и Сталиным. Гитлер не чурался дезинформации. Он, в частности, санкционировал распространение в Испании слухов о том, что Советы пытаются заключить мирный договор33, но все равно трудно представить, что фюрер мог думать о реальных переговорах, и не в последнюю очередь потому, что если бы о них стало известно, то последствия для морального духа немецкого народа были бы катастрофическими.
Что касается Гиммлера, вполне вероятно, что в тот момент он уже мог размышлять, как бы попытаться начать переговоры о выходе из войны. В этом контексте следует упомянуть о загадочной истории вокруг записи о расшифрованной британцами «телеграмме от Гиммлера» 31 августа 1944 года. Информация была направлена непосредственно Черчиллю, которому явно мешало существование такого документа. «Телеграмма от Гиммлера. Получена и уничтожена мной»34 — такую он сделал запись. Это единственное упоминание о послании от рейхсфюрера и, вероятно, лишь одном из тысяч других немецких документов, уничтоженных Черчиллем. Что было в той телеграмме? Предложение о мирных переговорах? Очевидно, этого мы никогда не узнаем.
Спустя несколько месяцев, в декабре 1944 года, один из офицеров СС был шокирован, узнав от своего руководителя, начальника внешней разведки службы безопасности Вальтера Шелленберга, что рейхсфюрер хочет найти способ выйти из войны. «Во второй половине декабря 1944 года Шелленберг сказал мне, что Гиммлер пытается добиться сепаратного мира, — говорит этот человек. — Бригаденфюрер, доверявший мне, сообщил также, что Гиммлер решил открыть ему свою тайну только потому, что он, как глава немецкой внешней разведки, все равно узнал бы об этом от своих зарубежных агентов. Поэтому он якобы и открылся. Моей первой мыслью было, что Гиммлер — наименее подходящая фигура для переговоров о сепаратном мире. Шелленберг улыбнулся и словно подтвердил ее: “Удивительно, не правда ли? Я это поддержал, хотя уверен, что рейхсфюрер годится на данную роль меньше, чем кто-либо другой”. Иными словами, Шелленберг все прекрасно понимал, но тогда мы уже хватались за любую соломинку»35.
Как нам станет ясно позже, к весне 1945 года Гиммлер предпринял не одну попытку договориться с Западом, предавая, по мнению Гитлера, Германию, так что вполне можно предположить, что и летом 1944-го за Банди Гроссом стоял именно рейхсфюрер. Возможно также, что в то время своими предложениями о сепаратном мире Гиммлер лишь хотел внести раскол в ряды западных союзников. Или уже всерьез подумывал о выходе Германии из войны, то есть полагал, что не предает ее, а спасает?.. Кроме того, Гиммлер просто еще мог не принять окончательное решение и просчитывал варианты. Невозможно лишь то, что он — человек, который, выступая в Познани в октябре 1943 года, спокойно заявил, что способствовал исчезновению евреев с лица земли, мог бы надеяться на согласие представителей США и Великобритании вступить с ним в переговоры. Впрочем, Генрих Гиммлер всегда отличался тем, что мог принять желаемое за действительное.
В Будапеште Эйхман ждал новостей. В это время — в конце мая и июне 1944 года — он несколько раз разговаривал с женой Йоэля Бранда Хэнси и Рудольфом Кастнером, одним из руководителей венгерского комитета помощи и спасения евреев. Оба пытались уговорить Эйхмана сделать нечто такое, что убедило бы западных союзников — немцы действительно готовы выпустить евреев из Венгрии. В ходе переговоров Кастнер высказал предложение отправить поезд с евреями в нейтральную Швейцарию. Эйхман возражать не стал — это продемонстрировало бы англичанам и американцам честность намерений германской стороны, а заодно дало бы возможность снова обогатиться лично ему, ведь за каждое место в поезде можно было потребовать дополнительную плату (первоначально договоренность предусматривала передачу 1000 долларов за человека, но Бехер настоял на том, чтобы было зарезервировано еще 50 мест для членов семей по 25 000 долларов за место). Для реализации этой идеи были предприняты практические шаги, и 30 июня 1944 года «поезд Кастнера» вышел из Будапешта. Вскоре он уже был за пределами Венгрии, но родственные и дружеские связи Кастнера с рядом пассажиров, включая десять человек из его ближайшего окружения, впоследствии стали объектом критики со стороны еврейского сообщества.
В поезде оказались не только мать и брат Рудольфа Кастнера, но и очень много евреев из его родного Клужа — маленького городка в Трансильвании (388 пассажиров из 1684). Среди них была и 29-летняя Ева Спетер с мужем и сыном. В вагоне они оказались потому, что отец Евы вместе с Кастнером утверждал списки. «Каждый стремился выжить, — говорит она. — Если тебе надо спасти свою жизнь, ты сделаешь это любым способом, даже не самым чистоплотным, когда потребуется. Ты обязан себя спасти! Твоя жизнь — на первом месте, самый близкий себе ты сам, что бы кто ни говорил»36.
Что происходило с депортированными венгерскими евреями, уже не было секретом для Евы Спетер и ее семьи. Они не сомневались, что немцы хотят уничтожить все 11 000 000 евреев, живущих в Европе, включая евреев СССР. Они даже знали, что нацисты травят евреев газом, создавая видимость, что отправляют их в душ. Перед отъездом из Будапешта выяснилось, что обо всем этом известно не только им — многие в курсе того, что немцы отправляют евреев на смерть. Вот воспоминания Евы. «К нам подошла женщина, судя по внешнему виду — работница. Она посмотрела на моего сына, а мы все были с желтыми звездами, и сказала: “Оставь мальчика мне, я о нем позабочусь. Он останется жив. Не допусти, чтобы ребенка убили вместе с тобой”. Конечно, сына я не отдала, но подумала — работница, которую я вовсе не знаю, хочет, чтобы это дитя осталось живо, выросло: еврейское дитя. Я не могу держать особого зла на венгров…»37
