Но куда было деваться от географических реалий? В 1920-е и 1930-е годы Германия играла определенную роль в австрийских делах. В 1920-е Австрия, как и Германия, переживала экономические трудности, хотя и не столь масштабные, как соседнее большое государство. В 1934 году в Австрии разразился политический кризис. В результате попытки захвата власти нацистами был убит канцлер Энгельберт Дольфус. Однако заговорщики действовали неумело, и правительственным войскам, возглавляемым министром юстиции Куртом фон Шушнигом, удалось взять верх. Шушниг, ставший новым канцлером, стремился укрепить независимость Австрии от Германии — при том, что в Берлине у власти был человек, родившийся в Австрии, но считавший себя и всех «арийских» австрийцев немцами.
Гитлер оказывал на Шушнига политическое давление, но от прямых военных действий с целью форсировать присоединение — аншлюс — пока воздерживался. Конечно, у фюрера были опасения, что аншлюс настроит против него другого диктатора — Муссолини, ведь Италия являлась гарантом независимости Австрии. В Берлине надеялись на какого-то рода объединение, что называется, мирным путем, и в 1936 году, после подписания австро-немецкого соглашения, это показалось возможным. По его условиям Австрия фактически обязалась следовать политике нацистской Германии. Со своей стороны, Германия признавала суверенитет и независимость Австрии и обещала не вмешиваться в ее внешнюю политику. Чтобы подтвердить положения договора, Шушниг назначил на различные административные посты австрийских национал-социалистов, а потом объявил амнистию для нескольких тысяч нацистов.
В начале 1938 года немецкий посол в Вене, бывший канцлер Франц фон Папен, предложил Шушнигу встретиться с Гитлером в Берхтесгадене, чтобы уладить «недоразумения», существующие между их странами. Встреча состоялась 12 февраля и стала ярким примером того, как Адольф Гитлер умел выбивать своих оппонентов из колеи. Во время первой беседы, которая происходила в кабинете фюрера на первом этаже замка Бергхоф, он выдвинул австрийскому лидеру целый ряд претензий: Австрия должна выйти из Лиги Наций, Австрия исторически саботировала все попытки союза с Германией, Австрия стремится укрепить свою границу с рейхом и т. д. Обвинения Гитлер подкрепил угрозами, заявив, что намерен положить всему этому конец, и добавил: «Возможно, однажды утром вы проснетесь в Вене и обнаружите, что мы уже там — как весенняя гроза. И тогда вы кое-что увидите»44. Далее фюрер сказал, что после вторжения в стране будут расквартированы части СС и Австрийский легион (военизированная структура, состоящая из австрийских нацистов), и никто не сможет помешать им действовать — даже он.
Курт Шушниг, имевший юридическое образование, во время Первой мировой сражался в австро-венгерской армии, а после войны стал адвокатом, вступил в христианско-социальную партию, и в 1927 году был избран в нижнюю палату парламента. Он мыслил как юрист и политик. Разговаривать ему с Гитлером было трудно. Тот мог громоздить одно ложное обвинение на другое с такой скоростью, что на них и ответить не представлялось возможным. Шушниг стал одним из первых иностранных политиков, сбитых этим с толку, но не последним. Кажется, он и не понял, что Гитлер его аргументы не слышит. Фюрер был политическим деятелем совсем другого рода. Он не желал искать взаимоприемлемые компромиссы. Для него не имело значения, что «факты», приводимые им, не соответствуют действительности.
Схожую риторическую тактику Адольф Гитлер применял и при нападках на евреев. Например, его голословное заявление, что разные «евреи за границей» планируют заговор с целью организации волнений в Германии, недалеко ушло от предъявленных Шушнигу огульных обвинений в том, что вся история Австрии — один бесконечный акт государственной измены. Точно так же недвусмысленное упоминание о том, что даже он не сможет «остановить» германских солдат, если они окажутся в Австрии, похоже на заявление 1933 года, сделанное во время бойкота нацистами еврейских магазинов, что есть опасность самосуда над их хозяевами. В обоих случаях Гитлер позиционировал себя как сдерживающую силу по отношению к своим более радикально настроенным соратникам. И тем не менее это была явная угроза. Если кто-то не принимает его предложение, пусть пеняет на себя.
После встречи в Бергхофе Курт Шушниг пришел в замешательство. Отто Пиркхем, австрийский дипломат, который был с ним в тот день, вспоминает, что за обедом канцлер не проронил ни слова. «Он находился в подавленном состоянии, и его молчание объяснялось тем, что во время встречи с Гитлером Шушниг понял — для Австрии наступают непростые времена»45. Словом, канцлеру пришлось подписать документ, подразумевающий еще ряд уступок Германии, в том числе назначение на пост министра внутренних дел австрийского нациста Артура Зейсс-Инкварта.
20 февраля 1938 года Гитлер произнес в рейхстаге продолжительную речь, во время которой похвалил Курта Шушнига за его «глубокое понимание и дружественную готовность… искать решение в интересах обеих стран и в интересах немецкого Volk — всего немецкого Volk, сыновьями которого мы все являемся»46. Через четыре дня в Мюнхене на праздновании годовщины образования НСДАП фюрер связал австрийский и еврейский вопросы воедино и ополчился против «лжи», появляющейся в зарубежной прессе по поводу реальных намерений Германии в отношении Австрии. Особо он выделил британскую газету News Chronicle, которая якобы написала, что немецкие войска концентрируются на границе с Австрией. Völkischer Beobachter в своем отчете об этом мероприятии отметила, что Гитлер назвал такие обвинения наглыми и наглядно демонстрирующими, как еврейские международные организации фабрикуют и распространяют ложь. Там же приведена цитата из речи фюрера: «Мы должны извлечь из этого урок. Мы должны решительно бороться с еврейскими подстрекателями в Германии. Мы знаем, что все они агенты Интернационала, и будем относиться к ним соответственно»47.
Шушниг попытался спасти ситуацию. В Австрии был объявлен плебисцит по поводу объединения с Германией. В ответ Гитлер по совету Геринга еще больше усилил давление на Австрию — в Баварии началась мобилизация войск. Однако при объявлении опроса граждан канцлер пренебрег предписанным конституцией совещанием с собственным правительством, в связи с чем Зейсс-Инкварт и вице-канцлер Гляйзе-Хорстенау объявили Шушнигу, что считают плебисцит противоречащим основному закону страны. 11 марта 1938 года Шушниг подал в отставку, а Зейсс-Инкварт, занявший его место, направил германским властям «просьбу о помощи», под предлогом которой соединения вермахта и перешли границу. Австрийские войска не оказывали немцам никакого сопротивления на всем пути продвижения. Миллионы жителей Австрии приветствовали их, осыпая цветами. Многие полагали, что все произошедшее дает им надежду — новая, более сильная Австрия избавится от экономических проблем. Сузи Зейц, в те годы бывшая подростком, вспоминает, что ее семья видела в Гитлере своего спасителя, ведь их страна действительно должна была входить в состав Германии48. Родители Сузи хотели, чтобы Австрия присоединилась к ней еще после Первой мировой войны, и теперь наконец их мечта осуществлялась.
Эмиль Кляйн, старый боец нацистской партии, который в 1923 году принимал участие в пивном путче, был вообще все себя от радости. Вот его свидетельство: «Я был в то время старшим региональным командиром гитлерюгенда. Услышав, что начался аншлюс, я пришел в восторг, ведь у меня в юности были кое-какие связи с австрийцами. Никому ничего не сказав, не спросив разрешения у начальства, я сел в машину и помчался в Австрию вслед за войсками, через Пассау. Такие ощущения я переживал единственный раз в жизни. Какой энтузиазм! Думаю, ни я, ни солдаты не получали в своей жизни столько поцелуев! Ими нас одаривали местные девушки. Австрия ликовала!»49
