Вирт и его подручные, контролируя строительство лагеря, опирались на уже имеющийся опыт, полученный в том же Бранденбурге. Подобно неизлечимо больным в центрах эвтаназии, евреям, обреченным на смерть, в Белжеце говорили, что нужно принять душ. А вот газ, подававшийся по трубам, был не окисью углерода. Решили, что эффективнее использовать выхлопные газы дизельного двигателя.
Единственной функцией Белжеца, в отличие от Освенцима, стало умерщвление. Всем, прибывающим в лагерь, было суждено умереть в течение ближайших часов. Как долгосрочный этот конвейер смерти не планировался, подобно нескольким другим специализированным лагерям, в отличие от того же Освенцима. В Освенциме, кстати, многие здания строили из кирпича, а большинство сооружений Белжеца были деревянными.
Кроме того, нацисты намеревались сохранить существование Белжеца и других лагерей смерти в тайне. Освенцим был создан рядом с большим городом — своего рода традиция немецких концентрационных лагерей типа Дахау и Заксенхаузена, в котором кроме всего прочего проходили подготовку и переподготовку «кадры» для вновь создаваемых и уже созданных лагерей. Около Заксенхаузена с августа 1936 года располагалась штаб-квартира инспекции концентрационных лагерей, в марте 1942-го вошедшая в состав управленческой группы D (концлагеря) главного административно-хозяйственного управления СС. Освенцим не пытались скрыть. Напротив, в том, что люди знали о существовании этого места, внушающего ужас, нацисты видели своеобразные преимущества. Впрочем, когда в лагере стали использовать для массовых умерщвлений газовые камеры, эту сторону его «деятельности» широко не афишировали. Белжец же, повторим, в самом начале своего существования был экспериментальным полигоном, а всех евреев, которые его строили, уничтожили в ходе испытания новых газовых камер. Они стали первыми жертвами Белжеца32.
Так же как Хелмно был создан для уничтожения «бесполезных» евреев из лодзинского гетто, в Белжеце намеревались умерщвлять «бесполезных» евреев обширного региона — от Кракова на западе до Львова на юго-востоке. В марте 1942 года лагерь был готов к работе, а к середине апреля в газовых камерах уже уничтожили примерно 45 000 евреев из гетто Люблина, Львова и других районов Восточной Галиции — их доставляли по пять эшелонов в день.
Как лагерь смерти Белжец функционировал с марта до конца 1942 года. Точное число жертв никто не знает, но надежные источники утверждают, что их было от 450 000 до 550 000. Большинство составляли польские евреи, хотя в газовых камерах Белжеца умерщвляли также синти и рома. Из отправленных в Белжец войну пережили единицы (по некоторым сведениям, всего два человека), и это еще одно отличие от Освенцима. По ряду причин, не в последнюю очередь потому, что весь комплекс Освенцима, как мы сейчас знаем, состоял из трудовых лагерей и лагерей смерти и никогда не специализировался исключительно на уничтожении евреев, там заключение пережили около 200 000 человек. В Белжеце единственной возможностью остаться в живых было попадание в небольшую группу отобранных для «работы» с прибывающими. И все равно шансы избежать общей судьбы были призрачными.
Единственным человеком, который оставил личные свидетельства об этом лагере, стал Рудольф Редер, отправленный в Белжец из львовского гетто в августе 1942 года. Когда их эшелон шел на запад, Рудольф знал — всех ждет смерть. Несмотря на стремление нацистов сохранить в тайне свою деятельность, слухи о том, что творится в Белжеце, все-таки ходили33. В вагоне по пути к лагерю никто не проронил ни слова. «Мы понимали, что нас везут на смерть, ничто не может спасти нас. Апатия, ни единого стона». По прибытии в Белжец им приказали быстро прыгать из вагонов — с высоты больше метра. Некоторые, в первую очередь старики и дети, ломали при этом руки и ноги…
Евреям велели построиться, и к ним обратился офицер СС. «Нас посетила надежда, — свидетельствует Редер. — Если с нами говорят, может быть, мы останемся живы… Может, нам в конце концов дадут какую-то работу»34. И действительно, эсэсовец сказал, что прибывшие будут использованы как рабочая сила, но сначала необходима санитарная обработка. Им нужно принять душ. «Это был момент надежды и иллюзии, — продолжает Редер. — Люди вздохнули свободнее. Воцарилось спокойствие».
Мужчин отделили от женщин. Мужчинам приказали раздеться и погнали их по «трубе» прямо в газовые камеры. Женщин отвели в бараки и стали стричь наголо (немцы использовали женские волосы в промышленном производстве, в частности при изготовлении войлока). Рудольф Редер говорит, что уже в эти минуты женщины начали догадываться, что дело неладно, и тут же послышались вопли и причитания.
Потом женщины последовали за мужчинами в газовые камеры. Смерть в них, как и в мобильных, наступала не сразу. Редер помнит, что крики и стоны обречнных раздавались 15–20 минут, потом все стихало35.
Сам Рудольф Редер избежал немедленной смерти потому, что его отобрали в команду для работы в крематории — освобождать газовые камеры от трупов и сжигать тела. Если днем эсэсовцам казалось, что кто-то из членов этой немногочисленной команды работает недостаточно усердно, вечером его ставили на край общего захоронения и расстреливали. Утром на его место назначали другого из числа вновь прибывших.
Работа была кошмарной. Когда Редер и другие евреи закапывали трупы, они переходили от одной ямы к другой. «Ноги тонули в крови наших матерей, мы пробирались по горам тел — это было самое страшное, самое жуткое ощущение»36. Удивительно ли, что сами они передвигались, как деревянные?.. «Мы вообще стали одной массой… Мы существовали механически в этой жуткой жизни»37.
Конечно, руководители Третьего рейха знали, что происходит в лагерях смерти. По дневниковой записи Геббельса, сделанной 27 марта 1942 года, можно судить не только о степени его осведомленности о судьбе евреев, но и об общем контексте, в котором принималось решение об их уничтожении. «Применяется довольно варварская процедура, не буду вдаваться в детали, и от евреев остается не так много. В целом можно сказать, что 60 процентов их должно быть ликвидировано, остальные 40 процентов еще можно использовать для работы… Настигшая евреев кара поистине варварская, но полностью ими заслужена. Пророчество фюрера о том, что их ждет в случае начала новой мировой войны, начинает сбываться самым ужасным образом, но в этом вопросе для сентиментальности места нет. Евреи уничтожат нас, если мы не будем защищаться. Это борьба не на жизнь, а на смерть между арийской расой и еврейской бациллой. Никакое другое правительство, никакой другой режим не смогли бы набраться сил, чтобы решить эту проблему в таком широком масштабе. И здесь фюрер является непреклонным сторонником радикального решения, которое вытекает из положения вещей и потому представляется неизбежным. К счастью, во время войны у нас появился целый ряд возможностей, которые были недоступны в мирное время. Освобождающиеся гетто в городах генерал-губернаторства заполняются депортированными из рейха евреями, затем, через некоторое время, процесс должен будет повториться. У евреев теперь отнюдь не райская жизнь, и за то, что их представители в Англии и Америке сегодня организуют и пропагандируют войну против Германии, их представители в Европе должны очень дорого заплатить, и это совершенно оправданно»38.
