– О! – сказал Дэйв. – Ну тогда ладно.
За пару лет он может и умереть, подумалось ему. И эта мысль его приободрила.
Настала очередь Дональдсонов устраивать праздник Прибытия. Битси заранее выбирала подходящий день.
– В этом году пятнадцатое выпадает на вторник, – сказала она Дэйву, – и Зиба предлагала собраться в воскресенье, на два дня раньше. Но… Право, не знаю. Воскресенье, конечно, удобнее, однако я бы предпочла праздновать день в день, а ты как думаешь?
– Да как-то… – замялся он.
– Я имею в виду, отмечать ту самую дату, когда малышки вошли в нашу жизнь!
– Конечно, – поспешно ответил он. – То самое пятнадцатое.
Его загнали в угол. С Битси он часто чувствовал себя так: дочка умела усложнить жизнь и себе, и всем окружающим. С раннего детства она вырабатывала категоричные, свирепые мнения, и даже если зачастую бывала права, он видел, как собеседников так и тянет возразить. Он прямо-таки слышал их мысли: «А может быть, с глобальным потеплением и обойдется!» Даже мир во всем мире становился менее желанным, когда его отстаивала Битси.
Конни говаривала, беда Битси в том, что девочка сомневается в себе. В глубине души она такая неуверенная, чувствует себя не столь уж доброй, достойной. Дэйв старался напоминать себе об этом в подобных ситуациях. (И как ему дальше справляться без Конни, без ее умения смотреть не в упор, а чуть изменить угол зрения и оправдать ту же Битси?)
Дата была назначена – на вторник, кто бы мог подумать! – и начались проблемы с меню. Очевидно, Битси чувствовала, что Язданы, как она выразилась, «изменили правила», закатив год назад полномасштабный пир.
– То есть, сам посуди, мы что подавали в первый раз, – толковала она Дэйву по телефону. – Выставили самые примитивные закуски, ну чай был, кофе и торт. А в прошлом году! В прошлом году еды хватило бы приюту для бездомных на целый месяц. У Джин-Хо разболелся живот, и она проспала весь фильм – ни одного кадра не увидела.
– И что? – недоумевал Дэйв. – В этом году ты сделаешь все по-своему.
– Язданы сочтут нас негостеприимными. Ты же знаешь, как они зациклены на еде. Но даже если я устрою обед, столько разных блюд не приготовить. У меня даже не хватит кастрюль, сковородок. У меня нет таких больших кастрюль и сковородок.
– Приготовь свой чудесный лимонад с кусочками цедры, – самым ласковым голосом принялся уговаривать ее Дэйв. – Купи в пекарне слоеный торт…
Но Битси не слушала. Она уже размышляла вслух:
– Моя овощная лазанья пойдет, как думаешь? Или мое пакистанское блюдо? Или нет, только не рис. А я еще про большую кастрюлю тут рассуждаю! Помнишь тот раз, когда я приготовила абичуэлас неграс? Первый же из этого семейства, кто взялся накладывать себе рис, чуть до дна не доскреб.
Дэйв рассмеялся. Он наслаждался общением с Язданами. С виду такие простые, сплошь писаны светлыми красками, невинные, всему верящие, но время от времени открывалась куда более сложная внутренняя суть. Взять хотя бы мистера Хакими. Уж у него-то найдутся темные цвета.
– Мистер и миссис Хакими придут? – с надеждой спросил он.
– Да, и один из братьев Зибы, не помню который. У нее всегда гостят родственники – странно, как их на работе не хватятся. А наша-то семья… Так обидно вышло с Маком и Лорой. Они же знают, когда у нас праздник Прибытия, возить Линвуда по университетам можно в любое другое время – и летом, да и вообще весь учебный год на это есть. А родители Брэда – ну, типично для них, я так понимаю. Их вечные круизы – им как будто наплевать на все. Хотела бы я знать, вели бы они себя иначе, будь Джин-Хо их биологической внучкой.
Будь Джин-Хо их биологической внучкой, никто бы не хороводился с дурацким праздником Прибытия, проворчал про себя Дэйв. Вслух же он сказал:
– Ну что ты. Они просто боятся что-то упустить в жизни, вот и выходят такие накладки.
Господи боже, он заговорил словно Конни. Должно быть, и Битси это почувствовала, потому что сменила тему.
– Помнишь «Гайз энд Доллз»? – спросила она.
– Что-что? «Гайз энд Доллз»?
– Помнишь их песню – «Я узнаю, когда явится моя любовь»?
– А, ты про песню.
– Мне с самого начала казалось, что в этой «Они едут из-за гор» не хватает достоинства, – пояснила Битси.
Если до предела растянуть телефонный шнур, то как раз можно ухватить пульт от телевизора. Дэйв включил вечерние новости и тут же приглушил звук, чтобы дочь ничего не заподозрила.
Праздник Прибытия выпал на влажный, душный день, с утра собирались тучи, суля освежающую грозу, но обещание не сбылось, и к вечеру Дэйв с ужасом помышлял о том, что придется влезть в приличный костюм и выйти на улицу, в парилку. Дома он повадился ходить в плавках. Поднявшись на верхний этаж, в гардеробную, он рассеянно ворошил седые волосы на груди, пока перебирал варианты. В конце концов выбрал полосатую рубашку из жатой ткани и брюки цвета хаки. Перед выходом следовало снова принять душ, но на это сил не хватило. Дэйв удовольствовался тем, что побрызгал в лицо холодной водой.
Одну вещь насчет устраиваемых Битси вечеринок он усвоил: не надо приходить слишком рано. Перед сбором гостей она вовсю принимается командовать, велит ему складывать салфетки, или переставлять стулья, или еще какое бессмысленное занятие подыскивает. А потому Дэйв не торопился с выходом из дома и, когда подъехал к Дональдсонам, обнаружил на подъездной дорожке несколько машин. Девочки гуляли на тротуаре – Сьюзен усердно давила на педали велосипеда, а хозяйка велосипеда, Джин-Хо, наблюдала. (Почему-то Сьюзен всегда и во всем доставалось первой попробовать – Дэйв уже это замечал. С виду меньше Джин-Хо, более хрупкая, но до смешного упертая.)
– Привет, – сказал он. – К празднику готовы?
Джин-Хо откликнулась:
– Деда! – И подошла обнять его.
Сьюзен, как обычно, взирала недоверчиво. Он погладил ее по голове, проходя мимо, задержал сложенную чашечкой ладонь. Волосы ей заплетали в две тонкие косички, ничего общего с плотной, в форме кастрюли, стрижкой Джин-Хо, – и трогательна была идеальная округлость маленького черепа под его рукой.
– Ждем Полли и всех их, – ответила Джин-Хо. Полли, старшей из трех дочерей Эйба, исполнилось тринадцать, как раз тот возраст, к которому тянутся маленькие девочки. – Мама сказала, можно гулять, только на улицу не выходить. Мама не знает про силем.
– Силем? – переспросил Дэйв.
– Сьюзен не надела силем для велика.
– А! – сказал Дэйв. Да, вот он, шлем, на верхней ступеньке крыльца, – гладкий, черный, похожий на жука предмет с «гоночными» полосками по бокам.
– Что ж, полагаю, жизнь продолжается в привычном формате, – заключил он.
– А?
Он помахал внучке рукой и двинулся к дому. И в тот момент, как поднялся на крыльцо, дверь распахнулась и Битси приветствовала его:
