— На реку пойду. А что?
Идти-то мне больше особо и некуда, а на реке я могу помыться. Мне это очень нужно.
— Да я хотела в магазин сходить, мне платье надо бы… Думала, может, ты со мной сходишь.
— Поглядим.
С чего Вальке вздумалось позвать меня, я не знаю, но она упорно клеится мне в подруги. Я понять ее интереса не могу, но и отталкивать тоже не стану. Мое выживание напрямую зависит от умения взаимодействовать с окружающими.
Сашка-грузчик подвез на электрокаре мешки, и я с тоской сморю на них — до конца рабочего дня еще три часа, но нипочем не успеть мне нафасовать столько гороха.
— Гоша сказал тебе привезти. — Сашка пожал плечами на мой немой вопрос. — Не успеешь…
— Совсем спятил, козлина! — Валька с сомнением смотрит на мешки. — Это до ночи фасовать.
— Говорит, заказ большой…
Я молча продолжаю работать. Горох стучит, ссыпаясь в пакет, нужно обязательно в точности отмерить вес, потом запаять пакет на специальном устройстве и сбросить в ящик. Нехитрая работа, и за четыре дня я ее вполне освоила, но не настолько, чтоб за три часа перефасовать пять мешков. Или успею? А ведь было бы смешно — успеть.
— Погоди, вот я закончу и помогу тебе. — Валька сокрушенно кивает. — Это ж немыслимое дело.
— Говорю — пожалуйся Людмиле. — Тетя Паша с сомнением смотрит на мешки. — Сомневаюсь я, что это заказ, просто куражится, гад.
Не хочу я жаловаться, не хочу привлекать к себе внимания, и вообще я только недавно сюда пришла, и мне во что бы то ни стало нужно затеряться среди стаи кальмаров, чтобы никто не заподозрил, что я — Другой Кальмар.
А потому мне надо отключить голову и сосредоточиться на процессе. Я умею выполнять монотонную работу, она меня не раздражает и не напрягает, если я знаю, зачем мне это нужно. А мне сейчас это очень нужно, выхода нет.
— Ого!
Я вынырнула из гороховой пыли, чтобы посмотреть, кто это решил посчитать производительность моего труда.
Я не слышала, как подошла Людмила, а она стоит рядом и смотрит на ящики, полные пакетов гороха, с озадаченным интересом.
— Это же сколько ты сегодня… Две нормы сделала?
Я пожала плечами — тут все три, скорее, и я успела.
— Даже три, я думаю, — продолжает Людмила. — Это зачем же ты?..
— Да разве она сама?! — Валька тут же вмешалась. — Георгий тут который уж день бегал вокруг нее, ныл все: ротозеев понабирали! А потом часа три назад Санька привез еще пять мешков и говорит: велено нафасовать до конца дня. Ну, вот она и фасовала.
— Головы не подняла за день, в туалет — и то не сбегала и не обедала. — Тетя Паша тоже решила наябедничать. — Который день он девку пилит ни за что, а она, знай, работает молча, а ему это, может быть, обиднее всего — что молчит, значит.
— Георгий, значит? — Людмила прищурилась, потом снова обратила взор своих маленьких серых глаз на ящики, в которых громоздились бесчисленные пакеты с горохом. — Ну, за переработку тебе заплатят, конечно, тут разговору нет. Но больше такой стахановский подвиг повторять не надо, норму сделала — все, встала и ушла.
Она взяла из ящика пакет наугад и бросила на весы.
— Вес точный. Ладно же. — Людмила достала из кармана потрепанный блокнот, что-то написала в нем, оторвала страницу и вручила мне. — Ступай сейчас в кассу, деньги получишь по факту, чтоб потом бухгалтерия не путалась, мы-то официально твою переработку провести никак не сможем.
— А касса где?
— В центральном корпусе, на первом этаже. Ступай прямо сейчас, а я Васильевне позвоню, чтоб выдала без проволочек.
Я встаю, ощущая, как затекло все тело. Эта работа меня убивает, но она мне очень нужна.
Офис с большими стеклянными окнами, внутри светло и уютно, столики девчонок-менеджеров расставлены так, чтоб они не мешали друг другу и свет падал одинаково. На стойках цветы, ряд пальм и фикусов отделяет рабочую зону от небольшого пространства с круглыми обеденными столиками.
Да, обстановка знакомая.
Касса — стеклянная будка в углу. Я сую в окошко записку, которую мне выдала Людмила.
— Вот тут распишитесь.
Я молча расписываюсь, беру из кассы купюры и прячу в карман. Сумма оказалась неожиданно большой по сравнению с моими ожиданиями, и это настраивает меня на миролюбивый лад. Денег у меня нет вовсе никаких, аванс обещают только на следующей неделе, так что эта неожиданная прибыль очень кстати.
— Светк!
Блин, да что ж она вцепилась в меня!
— Я твой рюкзачок взяла, держи. — Валька смотрит на меня виновато. — Светк, ты робу-то сними, я подожду. Ну, вот позарез мне надо платье, а я сама не смыслю. А девки все замужние, по домам торопятся, только ты вроде бы одна.
— Валь, мне домой надо, помыться…
— А я тут рядом живу, через дорогу. — Валька умоляюще смотрит на меня. — Я тебе полотенце чистое выдам и прочее что полагается. А потом сбегаем в магазин, ладно?
Я вздыхаю — скорее с облегчением. Я не мылась в ванной уже больше недели, только в реке, а это, как вы понимаете, совсем не одно и то же.
— Ладно, идем. Только я спецовку хотела забрать, ее постирать нужно.
— Сейчас придем ко мне, в машинку забросим, пока вернемся — и высохнуть успеет. — Валька помогает мне снять серую рабочую куртку. — Пылища у нас, конечно…
Мы выходим за ворота и ныряем под железнодорожный мост.
— Вот тут я живу, на Рекордной, — только дорогу перейти, и уже на работе.
Дом стоит торцом к улице, и живут тут только неудачники — в тридцати метрах железнодорожное полотно, и громыхает оно круглосуточно. Чтоб обитать здесь, надо совсем уж не иметь возможности переехать. Но я бы жила, если бы…
— А я и привыкла уже и к шуму, и к тряске. — Валька тяжело поднимается по узкой лестнице. — Светк, ты извини, что я к тебе пристала, но у меня, понимаешь, проблема есть — не разбираюсь в шмотках совсем. Ну, и толстая же я, конечно. И надо мне, чтобы кто-то со стороны поглядел.
— Да ладно, ничего.
— Все, пришли. — Валька, отдуваясь, ищет ключи. — Третий этаж. Вроде бы и невысоко, а мне тяжко. Худеть надо, конечно…
Квартира оказалась двухкомнатной, и я точно знаю, что такая планировка называется «книжка». В меньшей комнате есть большая кладовка, в которой многие делают гардеробную. У Вальки там, скорее всего, хранится консервация.
— Держи, вот тебе полотенечко. — Валька протягивает мне розовое махровое полотенце. — Погоди, давай сначала стиралку загрузим. У тебя только роба или еще что-то есть? Ты бросай все, чего там стесняться.
— Ладно, я сама включу.
Конечно, у меня катастрофа с чистой одеждой. Я стираю вещи в реке, но это совсем не то, что машинка.
