А мне вот хочется.
Я выбираю себе платье, белье, туфли, и сумочку, и пижаму с халатом, и кое-что из косметики, и — была не была! — новые джинсы, шелковую тунику для дома, и такую же пижаму, босоножки и мокасины, и отличную джинсовую куртку, потому что вечерами еще бывает прохладно. Я соскучилась по новым вещам, пахнущим именно магазином. Нет, я ничего плохого не хочу сказать о «Бункере», там я провела много счастливых часов, находя среди куч шмоток брендовые вещи, совершенно новые, но пахли они по-другому.
Я ожидала, что Людмила примется голосить насчет количества вещей и размера счета, но она не моргнув глазом просто оплатила покупки, карточка весело заблестела на солнце, а Людмила даже не взглянула на итоговую сумму и чек брать не стала. Пакеты с вещами она и на этот раз мне не доверила, а молча потопала к машине. Либо карточка ее и она богата — тогда она зачем-то маскируется на складе, либо карточка не ее, но ей дано указание не перегреваться из-за суммы, стоящей в чеке.
Я голосую за второй вариант.
Есть и третий, и о нем я думать не хочу.
Возможно, все это ловушка, и я еду аккурат в самый центр неприятностей, но тогда не было смысла покупать мне все эти штуки… Нет, не хочу об этом думать! Иногда импровизация — наше все, особенно когда для окончательных выводов мало вводной информации.
Я вообще редко тороплюсь с выводами в неоднозначных ситуациях.
Машина бежит по шоссе, и я думаю, мы едем за город. Судя по карточке, либо в Научный Городок, либо в Озерное. Оба места населяют какие-то несметные богатеи. У Бурковского там недвижимости нет, но не потому, что он нищеброд, а просто он не любитель загородных домов. Но Бурковский и вообще странный тип, а у большинства тех, кого я знала в той жизни, были дома как раз в этих двух точках, что было предметом особой гордости.
Мы проехали Научный Городок, но свернули на дорогу, ведущую в сторону от шоссе. Я иногда видела эту дорогу, но не удосужилась узнать, куда же она ведет. В километре от своего начала дорога оказалась перегорожена шлагбаумом, и стерегут его вполне себе профессиональные охранники. Никакого знака нет, и со стороны шоссе дорога не выглядит интересной, шлагбаум-то не виден. Зато теперь я вижу, что дорога очень хорошая, и вдали виднеется небольшое озеро, на берегу которого стоит беседка со ступеньками, а дальше виднеется большой дом с колоннами.
Никогда бы не подумала, что здесь есть такое.
Дом у озера, оказывается, не один, их тут целая улица, просто остальные не видны за холмами. Картинка живописная, как Шир во «Властелине колец», а лес вдоль дороги очень ухоженный.
— Что это за место?
— Посольские дачи. — Людмила покачала головой. — Охраняемый поселок, в сороковых годах здесь строили дома для отдыха иностранных специалистов. Земля была выделена посольствам.
— Не далеко ли посольским сотрудникам сюда мотаться? Близкий свет — от столицы сюда.
— А чего им далеко? — Людмила пожала плечами. — Не пешком ведь, а на хорошей машине три часа, и на месте. Тут тихо, озеро хорошее, глубокое, рыбалка отличная и места красивые. Построено это было сразу после войны, когда требовалось восстановление промышленности и нужны были специалисты, приходилось привлекать иностранцев. Потом, правда, дома использовались как дачи всеми сотрудниками посольств, отсюда и название, но сейчас большинство этих домов проданы частным лицам, в собственности посольств только два участка, там своя прислуга и своя охрана, причем постоянная. Некоторые дома стояли законсервированными, и только спустя долгое время их продали.
У самого въезда в поселок вторая линия обороны — еще один шлагбаум, возле которого нас тоже встретили суровые охранники, но, увидев Людмилу, молча открыли проезд.
— Считай, уже приехали. — Людмила свернула с основной дороги направо и поехала по аллее. — Тут очень красивое место, сама увидишь.
Машина притормозила у каменного забора с пафосными коваными воротами — кто бы ни построил это варварское великолепие, он явно хотел воссоздать некое подобие классического Баскервиль-холла, но дело в том, что за пределами Англии это невозможно, да и нелепо.
Климат и ментальность диктуют архитектуре, а не наоборот.
— Приехали. — Людмила подхватила пакеты с вещами и кивнула в сторону дома. — Ступай.
Дом и правда оказался красивым. Я отчего-то сразу была предубеждена и против дома, и против хозяина — ужасно не люблю, когда меня нагибают, а в данном случае меня именно нагнули, и хотя посулили разные плюшки, это не меняет дела, но дом все равно красивый, я за справедливость. Может быть, хозяин и сукин сын, дом тут ни при чем.
Дом выглядит старым, но не ветхим.
Что-то меня тревожит во всей ситуации — и неожиданная доброта Людмилы, посулившей мне документы в любом случае, и все эти дорогие шмотки, инструменты, серебряная, блин, чаша… Что-то здесь не так. Слишком гладко, слишком все хорошо и просто, чтобы оказаться правдой. Ну, ладно, ребята, кто не спрятался — я не виновата. Мой папаша был чокнутый убийца-социопат, и если вы решили, что я лучше его, то я на вас улыбаюсь, ей-богу.
Я просто не пью, и оснастка корпуса у меня другая, естественно, да только в этом и вся разница.
Дом каменный, с двускатной крышей и колоннами, высокие окна, забранные фигурными решетками, увиты плющом, как и весь фасад.
— Решетки поставили, когда консервировали дом, новый хозяин их снять не успел. — Людмила открыла дверь своим ключом и кивнула мне. — Входи.
Я шагнула за ней в гулкую тишину, звякнула связка ключей, которую Людмила бросила на стол, расположенный посредине холла. Но все равно ясно, что дом совершенно пуст.
— Никого нет…
Холл, из которого наверх ведет широкая лестница, раздваивающаяся в районе второго этажа налево и направо, пуст — а ведь должен быть, например, дворецкий. В таком доме без дворецкого никак — слишком уж все торжественно и напоказ. Бурковский в этом вопросе более демократичный, прислуга у него в доме есть, конечно, но это не выглядит нарочито, а тут все как на картинке в журнале о богатеях: круглый стол посреди холла, на столе ваза с красивенным букетом, состоящим из лилий, круглый ковер и блестящий пол, лепнина под потолком и прочие пафосные штуки, кричащие об успехе и деньгах.
И никакого, даже самого завалящего дворецкого.
Вообще никого.
Людмила кивает мне в сторону ступенек, и я плетусь за ней. Если они думали ошеломить меня красотой обстановки, то должна сообщить, граждане, что я не ошеломлена. Видала я и дома побольше, и обстановку покруче, так что впадать в экстаз и таращиться в сакральном восторге я не стану.
Чтобы меня впечатлить, нужно что-то гораздо более экзотическое, чем старый дом.
Тем более что дом пуст и похож на декорацию из фильма ужасов — ну, знаете, когда кто-то покупает дом, даже совсем не мрачный, а вполне хороший, но по смешной цене, и радуется своей удаче. А потом ночью — хрясь! — и в подвале зомби, или вампиры, или просто призраки из-за спрятанных в стенах трупов, и вообще в этом доме когда-то произошло убийство, или размещалось похоронное бюро, или пропали бесследно сироты, а потом вдруг появляется призрак кошмарной девочки в старомодном окровавленном платье и мишку за лапу держит, для пущего когнитивного диссонанса… Этот дом похож на такой, и если тут под половицами труп или в подвале зарыты несчастные сиротки, я вообще ни разу не удивлюсь. Посольство тут было или что, старые дома много чего помнят. Убийство может произойти когда и где угодно, даже в посольском особняке.
