— Мы с Паулем давние друзья.
— Ага, и толкач у вас один на двоих.
Лиана отвернулась, надувшись, но мне на ее психику плевать с пожарной каланчи.
— Нужно папе сказать. — Августа серьезно смотрит на меня. — Если он узнает, что мы не сообщили, когда нашли там тетю Люду…
— Не узнает, если ты не разболтаешь. — Лиана сердито смотрит на Августу. — Тебе что, пять лет? Совершенно не все надо рассказывать предкам.
— Я лгать не умею.
— Так научись. — Лиана злится. — Папаша твой что, по-твоему, сделает, когда узнает, что мы не бросились тут же ему докладывать?
— Не знаю, но плохо будет, особенно Лешке. — Августа вздохнула. — Но когда он станет меня спрашивать… У нас всегда так было, если что — папа у меня спрашивает, потому что знает: я не умею лгать.
— Хороша сестра — закладывала брата перед папашей! И, скорее всего, не только брата, я права?
Августа вздохнула и промолчала, а я вспомнила Янека. Он тоже постоянно ябедничал на меня, причем делал это вроде как из самых лучших побуждений, но закончилось известно чем.
И сейчас я думаю — а зачем ему это было нужно?
Бурковскому я была до лампочки — живет какая-то в его доме, и ладно. Матери не стало до меня дела гораздо раньше… Ну, я говорила уже. На деньги Бурковского я никогда не претендовала, как и на какую-то его собственность, хотя сама была удивлена, зачем матери понадобилось продавать нашу старую квартиру и что она сделала с деньгами.
Но и это не волновало меня.
А Янека всегда беспокоил факт моего присутствия в их идеальном доме. Он всюду совал свой любопытный нос, он подслушивал, подглядывал, рылся в моих вещах. Я никогда не могла понять, что ему нужно, что именно он ищет, а потом просто навесила на свою комнату замок под горестные вопли матери, и набеги Янека прекратились.
Но его пристрастный интерес ко мне, как оказалось, не угас.
— Я не слышу тетю Люду.
Августа раскачивается на своем пуфике, игнорируя мои усилия придать ей вид шлюхи столетней давности. И своими идиотскими кривляниями она меня просто бесит.
— Августа, тебе совершенно не нужно изображать перед нами безумную Офелию. — Я наконец смогла привести в порядок ее голову. — Снимай свои лохмотья и надевай вот это платье.
Августа смотрит на меня затуманенным взглядом, и я думаю, насколько это актерство.
— Каково это — быть такой холодной? — Августа трогает меня за руку. — Ты не взволнована, ты не боишься, тебе даже не любопытно. Ты просто расставляешь нас, как манекены в витрине, да? Но вот сейчас умри мы все, и ты просто пожалеешь о потраченном времени, и больше никаких эмоций.
— Надевай это платье и сними свои ужасные чуни, они травмируют мою психику.
— Ладно.
Я думаю о том, что пора и мне заново принарядиться, потому что здесь полно первоклассных шмоток. Платье из легкого бархата, бирюзовое, в пол, с подолом, отделанным прекрасными кружевами, с длинными рукавами, а поверх него легкая горжетка из плотного синего атласа, с отличной стеганой подкладкой, горжетка, отороченная пушистым мехом черно-бурой лисицы, а золотая сумочка сюда вписывается, и не надо вынимать из нее пистолет…
— Адель, это прекрасно!
Янек, видимо, какое-то время уже стоит здесь.
— Надень смокинг, клоун. — Я беру из шкатулки на полке коробку с диадемой. — Снова подглядываешь? Все время пытаюсь понять, чего тебе всю дорогу надо от меня?
— Боюсь, ответ настолько очевиден, что он тебе даже в голову не придет.
— Ты даже не представляешь, что иногда приходит мне в голову.
Например, иногда я думаю, что было бы забавно просто грохнуть и мать, и Бурковского, и еще кого-нибудь. Это тьма шепчет мне. Но я не идиотка, пусть себе шепчет, хоть треснет, это ее проблемы.
— Надевай смокинг, если найдешь подходящий.
Лиана и Августа молча пялятся на Янека. В толк взять не могу, отчего девицы впадают от него в такой шок и ликование, обычный хлыщ со смазливой мордой и вкрадчивыми манерами. Жаль, что это не он убийца, я бы с удовольствием поджарила его гладкую задницу.
Но я сама свидетель его невиновности. Вот же гадство!
— Своего нового друга ты отлично принарядила.
— Ну да. А ты найди шмотки своего размера, только платья не трогай.
— Очень смешно.
— Ага, очень.
Мне бы теперь как-то вытолкать из гардеробной двух глупых куриц, завороженно пялящихся на Янека. Нет, он смазливый тип, если вам нравятся блондины скандинавского типа, мне такие тоже нравятся — но не Янек, вот уж нет.
— Девчонки, я нашел музыку!
Это Пауль, уже пьян и весел и закинулся коксом, как пить дать. Чем же ты так держишь Лиану, что она даже на кокс подсела с тобой за компанию?
— Смотрите, допотопный проигрыватель и пластинки, есть джаз, звук очень интересный.
Пауль машет руками, а со стойки падает очередная чашка, да что ж такое в этом доме происходит! То рояль, то мячики, то чашки! И труп наверху тоже добавляет колорита. Или мы все каким-то образом умерли и попали в один и тот же ад.
— Еды много, выпивки хватит с избытком, но Алекс пошел на кухню за шипучкой.
Точно, на кухне я видела паки с различной газировкой. Вот только бродить по дому в одиночку, когда здесь труп и теоретически может быть убийца… Стоп, а где Влад? Я снова про него забыла.
— Твой новый дружок пошел с ним. — Пауль с удивлением уставился на нас. — Девчонки, вы супер! А уж Августа вообще неожиданно… Адель, все твои бешеные гонорары заслуженны, теперь я знаю это абсолютно точно.
В гостиную ввалились Алекс и Влад, у обоих вид очень странный.
— Вы это чего? — Лиана попятилась и спряталась за мою спину. — Что… что стряслось?
— Труп исчез. — Алекс от испуга дрожит и выглядит жалко. — Исчез, и крови нет.
Ну вот и славно, я считаю.
17
— Мы все ее видели. — Пауль хмуро потягивает коньяк. — Нам не померещилось, она была там, с ножом в горле и в луже крови.
— Была, а теперь нет. — Лиана вздохнула. — Так что, если заткнуть Августу, остальные будут молчать о том, что произошло.
— Трупы вот так просто не исчезают. — Янек ходит из угла в угол. — Кто-то ее утащил, а весила эта дама значительно. Мало того — кто-то вымыл пол, там все чисто, словно и не было ничего. Но тело лежало там, мы все его видели. Мы же не могли все спятить в одночасье! Значит, кроме нас, в доме все-таки кто-то есть, а значит, именно этот человек и убил вашу, Алекс, тетку.
— Интересно, зачем он убил ее в доме? — Лиана задумчиво накручивает локон на палец. — Он мог бы убить ее где угодно — на улице, и никто бы этого не знал… И как можно было убрать труп и вымыть пол, а мы при этом ничего не слышали? Хотя, конечно, дом очень большой, а мы не прислушивались, но все равно это риск быть замеченным.
