Оставить его в живых я не могу, но мысль о том, что мне придется его добить, меня угнетает. Ведь когда-то он был ребенком, кто-то любил его, и что его сломало? А что-то сломало. Но что-то же осталось в нем от человека, того самого малыша, который доверчиво улыбался миру? И мысль о том, что этого малыша я убью вместе с ним, меня останавливает.
— Черт, как больно.
Пуля попала ему в живот, и я очень надеюсь, что ему чертовски больно. Я не стреляла ни в печень, ни в солнечное сплетение и уж тем более — в голову, но пуля застряла у него в животе, и кровь, конечно, идет. Он смотрит на меня так, словно прикидывает, с какой части станет меня свежевать, когда дотянется до оружия и до меня одновременно, да только я-то не собираюсь предоставлять ему такой шанс.
Он использовал все свои шансы.
— Ты сразу стала меня подозревать?
— Не сразу, но в какой-то момент мозаика сложилась в этой части. — Я присела неподалеку. — А ведь я думала, что револьвер может оказаться нерабочим, пришлось рискнуть.
— Я только нож заметил.
— Ага, револьвер маленький совсем, я его в шляпной коробке нашла.
— Да, это я просмотрел. Но мне тогда было на что посмотреть, так что я не в обиде.
Со стороны может показаться, что мы просто беседуем, даже слегка флиртуем — если бы не дырка у него в животе. И тем не менее у меня нет к нему враждебности, даром что он убийца, я вообще не спешу бросаться камнями. Просто в какой-то момент я решила, что Влад собирается меня убить, и если это не так, то я готова извиниться, если ему от моих извинений станет легче.
Но от извинений никогда никому не легче.
— Ты остался, даже когда выкатился мячик. — Я думаю о том, что надо бы как-то почистить револьвер. — Никто бы не остался без веской причины, и перспектива случайного секса — не одна из таких причин. Но мячик выкатился, играл рояль, и вообще атмосфера была напряженная, а ты остался. Значит, тебе что-то было нужно, и это не секс. Сначала я решила, что ты просто вор, который прикинулся монтером, но шкатулка с цацками тебя не заинтересовала, а ведь она просто набита разными дорогостоящими штуками, очень компактными в переноске. Значит, у тебя тут был другой интерес. А ты просто решал, убивать меня или нет. Ты колебался, что характеризует тебя с положительной стороны.
— Зато ты не колебалась. — Он улыбнулся сквозь боль. — Выстрелила мне в бочину, даже не вздрогнула. А ведь я насчет тебя уже построил далекоидущие планы.
— Ага, и так далеко эти планы распространились, что ты собирался мне шею сломать.
— Я колебался. — Он вздохнул. — Я неравнодушен к красоте, и я тебя еще тогда, на карусели, срисовал… Стоял и думал — боже мой, где же ты была всю мою жизнь!
— Я сейчас зарыдаю от умиления и упаду тебе на грудь.
— Ох, нет, сейчас это плохая идея. Надо было мне тогда в спальне ловить момент.
— Надо было.
Я прислушиваюсь к разговору за стенкой, но дело в том, что если находишься далеко от смотрового отверстия, то извне звуки слышны плохо, и о чем там общаются Янек с компанией, я не слышу.
Но мне сейчас важнее этот разговор.
— Как ты узнал, что я буду тут?
— Сказал наш Диспетчер. — Он ухмыльнулся. — Когда ты так резво спетляла с места нашей первой встречи, встал вопрос о свидетеле. Я описал тебя Диспетчеру…
— Зачем ты вообще убил Валерию там? Мог бы подождать, пока она останется одна.
— Она везде ходила с охранником. — Убийца вздохнул. — А в тот вечер сообщили, где она будет и что она будет одна. Вот я и шел за вами, зрелище было то еще.
Значит, заказал Валерию Городницкий. Кто еще мог знать, что она будет без охранника, если Кинг-Конгом распоряжался только он?
— То есть Людмилу ты не знал?
— Нет.
Зато она меня узнала сразу, как только увидела. Глупо было думать, что она могла не знать меня в лицо. Конечно, она меня узнала, сказала Городницкому, а тот перезвонил этому… Диспетчеру, и они договорились зазвать меня сюда под благовидным предлогом, и Людмила мне втерла то, на что я клюнула. Рассказала мне о призраках, накупила кучу разных вещей, но зачем такие сложности?
— Зачем было тащить меня сюда?
— Ну, ты же не рядовая Клава какая-то. — Влад болезненно поморщился. — Дай что-нибудь, кровь унять надо. Ты падчерица самого Бурковского, и как бы ты к нему ни относилась, он к твоему исчезновению отнесся очень серьезно, так что просто убить тебя и где-то бросить было бы неправильно и опасно, по твоим следам пущены лучшие ищейки города, и твой сотовый запеленговали.
А этот дом на отшибе и принадлежит Городницкому. Ну да, удобно, и кладбище рядом.
— Типа, тут бы мой телефон не запеленговали.
— А тут я поставил глушилку. — Влад ухмыльнулся. — На улице такого не сделаешь, а в доме — запросто.
— Что значит — глушилку?
— Это значит, что ни одна вышка не запеленговала здесь ни одно электронное устройство. Сигнал автоматически перенаправляется на другие вышки, и все, кто сейчас здесь, согласно сигналу, находятся в разных частях города.
А вот это отличная новость, достойная быть Новостью Дня. Это значит, что я могу уйти отсюда и никто не докажет, что я вообще здесь была. Кроме четверых свидетелей.
Плохо быть свидетелем, он всегда мешает, даже на свадьбе.
— Так почему ты остался?
— Когда убили толстуху, я остался, чтобы понять, кто меня так подставил.
— Что ты имеешь в виду?!
— Пораскинь мозгами, красотка. — Влад попытался подняться, и мне это не нравится. — Здесь были я и ты, и больше не планировались участники веселья, но: сначала завалилась компания, потом убили толстуху, исчезло тело, потом зачем-то убили полоумную девчонку. Все это время я был рядом с тобой, то есть не имел отношения к вышеупомянутым смертям. А значит, кто-то еще ведет здесь свою игру, и не факт, что ты выберешься из нее живой, поняла? А ты взяла и подстрелила меня.
— Ты первый начал.
— Детский сад. — Убийца снова сделал попытку встать. — Помоги мне, нужно переместиться в спальню и что-то сделать с раной.
Ага, нашел дуру! Я к нему подойду, а он мне шею сломает или придушит. Физически он пока сильнее, чем я, даже раненный.
Блин, надо было его убить.
Глушилка — вещь хорошая, но где гарантия, что парень сейчас не наврал мне? И почему оказались запертыми все двери и отключились телефоны? Кто и зачем устроил здесь этот балаган? Вряд ли это из-за меня, но вот что любопытно, и мне это лишь сейчас пришло в голову…
— Так ты поможешь мне?
— Я похожа на идиотку? — Мне хочется ему помочь, но тьма говорит — не подходи к нему, и она права. — Чтоб ты мне шею свернул? Нет уж.
