— Мальчик прав, — заметил Даэль и похлопал по плечу старшего помощника.
— Да, что-то мы разошлись, — согласился Ардо.
— Мясник, у тебя там пожрать не завалялось? — Кузнечик направился к коку.
— И куда в тебя лезет, дрищ? — усмехнулся великан, возвращаясь на камбуз.
Только Лоет некоторое время сверлил спину Литина сердитым взглядом, затем фыркнул и отвернулся, пробормотав:
— А вот и не стыдно, совсем-совсем, — но сам же и усмехнулся, обнаружив в своем голосе интонации дочери.
С того момента атмосфера на «Счастливчике» немного разрядилась, и опасного взрыва не произошло. Даже Вэйлр усмирил свою натуру, став более сдержанным, но дергать его лишний раз все равно не решались, зная, как мало нужно для того, чтобы капитан начал бушевать.
— Эх, знать бы, где будет Тина, когда эта падаль пойдет за нами к острову, — вздыхал Лоет, глядя на «Зарю». — То, что он вынудит нас отправиться к пещере, я даже не сомневаюсь, осторожный ублюдок. Бонг?
Колдун, стоявший недалеко, передернул плечами и уже привычно ответил:
— Не вижу. Бесит.
— Ничего, — отмахнулся капитан, — обойдемся своими силами. Хвала Всевышнему, этот котелок еще варит. — Он постучал пальцем себе по лбу и задумался.
И котелок варил, потому к назначенному месту у Лоета было готово несколько запасных ходов. Все рисковые и небезопасные для Тины, но тут уж выбирать не приходилось: девчонка была в постоянной опасности и без этого, находясь на корабле Ржавого. И то, что она казалась вполне здоровой, еще не означало, что придраться не к чему. Отеческое сердце заходилось от тревоги ежечасно.
Особо сильным потрясением стал шторм. Ребенок находился на чужом корабле, и отец совершенно ничего не мог сделать для ее спасения. А когда обнаружилось, что «Зари» нет рядом, Вэй завыл, как раненый зверь, и заметался по палубе, глядя на волны со страхом увидеть обломки корабля. Но обломков не было, зато оставалась надежда, что их просто отбросило в разные стороны. Мужчина молился Всевышнему, чтобы расстояние, разделившее его с дочерью, оказалось не слишком велико. И он сделал единственное, что было возможно, — направил бриг на прежний курс. А когда впереди замаячил силуэт корабля, Лоет расхохотался, потрясая кулаками, и воскликнул:
— Жив еще, Ржавая сволочь! Нашел! Нашел!!!
С облегчением выдохнули все.
— На все твоя воля, Всевышний, — прошептал тогда Альен, стоявший на носу корабля. — Хвала тебе, небесный покровитель и защитник.
— Сынок, нашли! — крикнул ему Вэй в экстазе истеричного счастья.
— Да, отец, — рассмеялся Литин, не глядя на него.
— Я сказал — нет, — грозно рявкнул Лоет, уже больше для того, чтобы хоть как-то выплеснуть напряжение.
— Посмотрим, — широко улыбнулся молодой человек, и на «Счастливчик» опустилось недолгое умиротворение, словно моряки сделали нечто нужное и важное, даже не догадываясь, что это и в самом деле так.
Утром Тина стояла на своем месте. Личико ее было бледным, глаза покраснели, и под ними залегли синяки, словно она не выспалась или плакала. Но тут придраться к чему-то конкретному было сложно, потому что был шторм, корабли разошлись, и на лице мадемуазель Лоет могли остаться следы ее переживаний. Недалеко от девушки остановился Ржавый. Она не обернулась в его сторону, пират не подошел к пленнице. Он невозмутимо махнул рукой людям на бриге и исчез из поля зрения, а Тина осталась. В последующие дни девушка выглядела обычно.
«Красная заря» остановилась на полкорпуса позади «Счастливчика». Тина перебралась с носа к борту и встала напротив Альена. Теперь они могли лучше рассмотреть друг друга. Молодой человек сжал резные перила до побелевших костяшек, разглядывая девушку.
— Как ты? — крикнул он.
— Держусь, — ответила мадемуазель Лоет, вдруг закрыла рот ладонью и расплакалась, надрывно всхлипывая и подвывая по-бабьи.
— Тина, что? — напрягся молодой человек, подавшись вперед. — Что случилось? Тебя обидели?
— Что случилось, дочь? — рядом с Литином уже стоял Вэй, сверля девушку пристальным взглядом. — Укажи мне на того смертника, кто посмел тронуть тебя.
— Маленького ангела обидели? — Самель, словно фрегат на всех парусах, уже несся к борту.
— Лапу тронули? — взревел тщедушный Кузнечик.
Грязно выругался Красавчик, прорычал нечто невразумительное Мельник, зашипел в ярости Дин, только Бонг молчал, оценивающе рассматривая Тину.
— Не тронули, — негромко сказал он. — Она скучает и хочет сюда.
— Точно? — с пристрастием спросил дочь Лоет.
— Да, папенька, — кивнула она.
— Да цела твоя дочь, Лоет, — усмехнулся Ржавый, появляясь рядом с девушкой. — Я слово держу.
Мадемуазель Лоет перестала плакать, зло стерла слезы, косясь на пирата, но промолчала… пока. Нажаловаться она решила, когда будет рядом с отцом и своими друзьями. Сейчас же это было пустым занятием. Они разозлятся, но сделать все равно ничего не смогут, пока Тина в руках пиратов. Урсус негромко хмыкнул, то ли оценив молчание девушки, то ли отгадав ее замысел.
— Что дальше? — спросил он, глядя на Лоета.
— Ждем, — коротко ответил тот.
— Чего ждем? Когда Бес сам укажет нам путь к сокровищам? — пират начинал раздражаться, понимая, что капитан «Счастливчика» знает гораздо больше, чем сказал.
Когда невинные рыдают,
Будь осторожен, тайный друг.
Морские стражи поджидают
Тебя в свой смертоносный круг.
— Что? — Ржавый изумленно уставился на Альена, чей взгляд был направлен на Тину. — Что он сейчас сказал?
— Стишок какой-то, — пожала плечами мадемуазель Лоет и мстительно осклабилась. — Умник умеет говорить загадками.
— Он — Умник? — пират подался вперед, рассматривая Литина, после усмехнулся. — Да, можно было догадаться. Умный и очень красивый. Так это твой дружок?
Тина не ответила. Она улыбалась, глядя на молодого человека, продолжая вместе с ним:
Когда потоки слез отхлынут,
Узришь тогда желанный путь.
Следы мгновенья быстро стынут —
Все это важно, не забудь.
Урсус Вард резко развернулся к ней, вцепился пальцами в локоть и прошипел:
— Что это? О чем вы говорите?
— Просто стишок, — отмахнулась мадемуазель, вырывая локоть из жесткого захвата. — Считалочка.
— Считалочка? — ледяным тоном переспросил Ржавый. — Отчего у меня чувство, что меня водят за нос?
— Не знаю, — усмехнулась Тина. — Может, у тебя просто чувствительный зад?
Пират скрестил руки на груди и недобро усмехнулся.
