* * *
Но прежде всего диктатора надо было найти. Несмотря на трения между Скорцени и десантниками, продлившиеся даже за рамки периода войны, генерал Штудент и СС продолжали сотрудничать в поисках дуче после фиаско на Маддалене. По воспоминаниям Радля, в воздухе носилось много слухов.
Один «надежный» источник указывал, что Муссолини лежит в римской больнице в ожидании операции, но Герберт Капплер, полицейский атташе в посольстве в Риме, выяснил, что это дезинформация. Ойген Долльман также внес свой вклад, развеяв слух о том, что дуче держат на вилле «Савойя», личной резиденции короля и в том самом месте, где 25 июля Муссолини арестовали. Гуляли также смутные намеки на то, что Бадольо спрятал своего пленника где-то у озера Трасимене, в районе Перуджи, к северу от Рима.
Затем Капплер, принимавший участие в операции «Дуб» вопреки здравому смыслу, помог им, сделав важнейшее открытие. Его агенты, осуществлявшие прослушивание итальянских радиосообщений, перехватили краткое и непонятное сообщение в эфире: «Тайные приготовления на Гран-Сассо завершены». Гуэли, один из стражей дуче, очевидно, послал это сообщение своему руководству. (Согласно некоторым донесениям, немцы знали, что Гуэли был одним из ответственных за безопасность Муссолини.) Именно этот прорыв — наряду с некоторыми другими сопутствующими разведданными — в конечном счете позволил нацистам найти высокогорный курорт, известный как отель «Кампо Императоре».
Сначала Штудент не придал особого значения зацепке Капплера. На самом деле в тот момент генерал даже не знал, что Муссолини находится на материковой части полуострова. Но ближайшие события изменили его точку зрения. 4 или 5 сентября Штудент и Скорцени посетили итальянскую базу гидросамолетов в Винья ди Валле, на озере Браччиано для инспекции эскадрильи самолетов люфтваффе. Немецкие гидросамолеты разместили на базе при подготовке спасательной операции на Маддалене.
Находясь там, Штудент услышал от капитана эскадрильи интересную историю. Офицер рассказал Штуденту, что за несколько дней до этого на рассвете случился воздушный налет. Все спрятались и ждали неизбежных разрывов бомб, но их не последовало. (По воспоминаниям Штудента, летом 1943 года итальянцы, перевозя Муссолини, несколько раз использовали сирену, предупреждающую о воздушном налете, безусловно, для того, чтобы очистить район от потенциальных свидетелей.) Единственное, что, так сказать, упало с неба, было гидросамолетом Красного Креста, совершившим посадку на озере.
«Но это еще не все странности, — продолжал он, — вскоре после появления самолета с базы в сопровождении еще нескольких автомобилей выехала карета „скорой помощи“. В Винья-ди-Валле ходит слух, что пассажиром „скорой помощи“ был дуче».
Штудент не мог поверить своим ушам: Муссолини увезли прямо у него под носом! Услышанное на озере Браччиано, несомненно, было отличной новостью, потому что, кажется, подтверждало, что дуче все-таки на полуострове и что перехват Капплера, возможно, значимее, чем он полагал изначально. Но Штудент не мог избавиться от ощущения, что блестящая возможность ускользнула у него из рук.
Если бы операцию «Дуб» не окружала такая секретность, знай немецкие летчики на озере Браччиано о замысле освобождения Муссолини, они могли бы сами захватить диктатора или вызвать подкрепление, и дело было бы сделано. Штудент думал про себя, что он неделями «ломал голову», пытаясь найти дуче, и всякий раз, когда приближался к преследуемому, итальянцы опережали его на долю секунды. «Очевидно, строжайшая секретность порой может стать серьезным препятствием, — писал позднее Штудент. — В данном случае именно из-за нее был упущен уникальный шанс».
Если судить по воспоминаниям Радля, то зацепка Капплера относительно Гран-Сассо подтверждалась также внешне не имеющим отношения к делу происшествием, привлекшим внимание немцев примерно в это же время: это была автокатастрофа с участием двух итальянских офицеров. Насторожились, очевидно, тогда, когда немцам удалось установить личности пострадавших, по крайней мере про одного из них стало известно, что он должен был охранять Муссолини. (Саверио Полито, главный тюремщик Муссолини на Маддалене, получил травмы в автокатастрофе, произошедшей примерно 20 августа. Тем не менее не ясно, эту ли аварию имел в виду Радль. В действительности Полито тогда ехал в Рим из Перуджи, а потому кажется маловероятным, что знание о той аварии могло дать немцам какие-либо подсказки в отношении Гран-Сассо. Когда немцы попытались выяснить детали катастрофы, обнаружилось, что те итальянцы ехали то ли из Рима в Аквилу, то ли обратно, по прошествии времени Радль уже не мог вспомнить точно, куда именно. Аквила — столица Абруцци. Оттуда всего около двадцати пяти километров до нижней станции фуникулера отеля «Кампо Императоре».
Теперь главным объектом поисков стал лыжный курорт. По представлению Штудента, это было единственным разумным местом на Гран-Сассо, где итальянцы могли прятать Муссолини. «Отель находится в уединенном месте, — писал он позднее. — Это единственное жилое здание на многие километры посреди романтического скалистого горного пейзажа». Но изолированное расположение отеля — попасть в него можно было только по фуникулеру — затрудняло немцам проведение расследования.
Некоторую информацию Скорцени сообщил проживающий в Италии немец, бывавший на курорте до войны. Некие детали, включая фотографию отеля, почерпнули также из брошюры туристического агентства. Но, поскольку заканчивалась первая неделя сентября, немцы четко осознавали, что время работает против них. «Ощущение, что громадное напряжение [между странами „оси“] так или иначе разрешится, владело всеми», — вспоминал Штудент. Сначала Штудент и Скорцени не могли придумать, как изучить отель, не привлекая внимания тюремщиков дуче и не вызвав нового перемещения узника. И тут им пришло в голову привлечь немецкого военврача из штаба генерала Штудента Лео Крутоффа. (Неясно, кому именно в голову пришла идея. После войны на авторство претендовали и Штудент, и Скорцени.) Врачу, свободно говорившему по-итальянски и, очевидно, обладавшему недюжинным обаянием, приказали совершить путешествие в Гран-Сассо и выяснить, можно ли использовать «Кампо Императоре» в качестве санатория для поправляющихся немецких раненых. Крутоффу, ничего не знавшему об истинных целях экспедиции, приказали тщательно изучить местность и план здания и обратить внимание на все прочие важные детали. Утром 8 сентября он отправился на машине в отель, расположенный примерно в 120 километрах от Рима. Согласно воспоминаниям Радля, до Крутоффа немцы посылали еще как минимум одного агента разузнать все на Гран-Сассо.
В тот же день Скорцени решил провести разведку участка с воздуха на «хейнкеле-111», оснащенном автоматическими фотокамерами. В полете также участвовали Радль и капитан Герхард Ланггут, офицеры разведки Штудента. Чтобы скрыть от летчика истинную цель полета, Скорцени сказал ему, что они собираются сфотографировать несколько портов на Адриатическом море (у границы Италии на востоке). Пилоту приказали лететь к цели через Римини, Анкону и Пескару, а затем возвращаться по тому же самому маршруту. Этот позволило бы им пролететь над регионом Абруцци и Гран-Сассо.
Вскоре после взлета они стали экспериментировать с фотокамерами, установленными в брюхе «хейнкеля», но обнаружили, что те замерзли и не работают. К счастью, они на всякий случай прихватили с собой переносной фотоаппарат, однако снимать им наземные объекты оказалось нелегким делом. Нанося еще один послевоенный удар по десантникам, Скорцени и Радль позже утверждали, что один Ланггут с таким заданием справиться бы не смог. «Едва мы взошли на борт самолета, — вспоминал Скорцени, — как он сообщил нам, что автоматические фотокамеры не работают и времени их чинить нет. Мы с Радлем удивленно переглянулись. Ланггут по такому случаю показал нам, как пользоваться тяжелой ручной камерой, в которой и пленку надо было двигать пусковой рукояткой. Он не собирался делать это сам».
