Приложение
I
ПЕСНЬ НА СМЕРТЬ ХОЧБАРА
[140]
Гонец прибыл от Авар-хана, чтобы пригласить Хочбара в Гедатль
[141].
«Я поеду в Хунзах, о моя мать».
«Нет, мой сын. Пролитая кровь помнится долго, ханы – да пусть они исчезнут с лица земли – заманивают людей в ловушку».
«Нет, я все же поеду. Иначе они решат, что я боюсь их, а презренный Нутцал назовет меня трусом».
И Хочбар отправился в Хунзах, гоня перед собой быка, подарок хану. С собой он вез кольцо в подарок его жене.
«Приветствую тебя, Нутцал из Аварии».
«Приветствую тебя, Хочбар из Гедатля. Наконец-то ты пришел, волк, пожирающий овец. Вот ты и здесь, враг всех аваров».
Пока они беседовали, глашатай громко закричал:
«Пусть тот, у кого есть повозка, привезет из леса, что над аулом, сосновых дров. Тот, у кого нет повозки, пусть даст ему своего осла; тот же, у кого нет ни осла, ни арбы, пусть принесет дрова на собственной спине! Наш враг Хочбар попал в наши руки. Сделаем же костер и сожжем его!»
Глашатай умолк, и 6 человек набросились на Хочбара и связали его. На пологом склоне горы они развели такое пламя, что даже скала раскалилась докрасна. Они подвели Хочбара к костру; туда же они привели его храброго коня. Они закололи коня своими саблями, надвое разломали острую сабли Хочбара и бросили ее в костер – герой даже глазом не моргнул.
«Иди сюда, Хочбар. Спой нам что-нибудь; говорят, ты большой мастер петь. Сыграй нам что-нибудь на дутаре – говорят, ты хорошо играешь».
«Я действительно хорошо пою, но вы заткнули мне рот; я хорошо играю, но вы связали мне руки».
Молодые люди закричали, что Хочбара следует развязать, но старейшины сказали: «Волк всегда останется волком».
Но молодые люди настаивали, и героя развязали.
«Теперь слушайте меня, люди Хунзаха. Я спою вам песню, а ты, хан, не перебивай меня. (Он поет под дутар.)
Разве не я влезал в твое окно и уносил шелковые шаровары твоей жены? Разве не я снимал серебряные браслеты с белых рук твоих любезных сестер? Разве не я перерезал горло твоему любимому быку? Там, наверху, – пастбища. Кто увел твоих овец? А вдовы? Кто убил их мужей? Вокруг я вижу много сирот. Кто сделал их сиротами? Невозможно подсчитать, сколько врагов пало от моей руки на полях и в лесах. Я уничтожил более трети мужчин твоего племени. Вот дела, достойные славы. Но заманить человека обманом и убить его – что мы скажем на это?»
Пока Хочбар играл и пел, двое маленьких сыновей хана подошли и устроились у его ног. Внезапно он схватил обоих и прыгнул прямо в пламя.
«Что вы кричите, щенки Нутцала? Разве я не сгорю вместе с вами? Что вы пищите? Разве я тоже не люблю дневной свет? Мой храбрый конь так часто топтал бегущих аваров! Увы! А мое острое копье, которое пронзило стольких воинов Нутцала! Увы!
Не рыдай, моя мать, – твой сын умер не напрасно.
Пусть не печалятся мои сестры – я умираю славной смертью».
До ночи торжественно били барабаны – Хочбар из Гедатля погиб!
И всю ночь не смолкали стенания и рыдания – ведь он унес с собой аварских царевичей!
Без сомнения, смерть Хочбара – событие вполне историческое, и дата его известна. Однако обстоятельства его смерти не вполне ясны. Упоминание о сосновом лесу вблизи Хунзаха вызывает серьезные сомнения, ведь вокруг этого селения нет ни деревца, да и раньше их там не было. Отличительная особенность этой местности – это абсолютное отсутствие всякой растительности. В целом же эта песня характерна для местной культуры – в ней говорится о гордости и мужестве Хочбара, о его стоической твердости, с которой он перенес гибель любимого коня. Высокая же нота его посмертной песни изобилует оскорблениями, основанными на фактах, но сильно преувеличенных. Все это должно было вызвать восхищение горцев, а в сцене гибели Хочбара энтузиазм слушателей не знал границ. Нетрудно себе представить Хаджи-Мурата в сходной ситуации – он бы вел себя точно так же.
II
Неизвестно, что пели в подобных случаях Хаджи-Мурат и его товарищи, но следующая «Песнь на смерть Хамзада» рисует нам живописную картину и является интересным образцом чеченской поэзии.
«Белый ястреб настигает добычу и хватает ее своими острыми когтями. Он хватает ее – и погружает клюв в ее кровь.
Быстрая пантера настигает добычу и раздирает ее своими мощными лапами.
Смелый Хамзад вместе с храбрыми всадниками из Гиха переходит на левый берег Терека и оставляет реку далеко позади себя.
Смелый Хамзад перешел Терек и углубился в Ногайские степи. Он и его товарищи захватили табун белых лошадей и вновь перешли Терек, гоня лошадей перед собой.
На заре он погнал табун в заросший густым кустарником Ширван, на гору черкесов.
К полудню возникла опасность, а воины уже устали. Они остановились у Ширван-Кулы и спрятали свою добычу в зарослях.
Спрятав добычу и своих товарищей в лесу, Хамзад поднялся на высокий курган и посмотрел, не приближаются ли русские.
Он видит многочисленный отряд там, где он недавно перешел Терек. Со скоростью облака, гонимого ветром, отряд приближается к месту, где затаились люди Хамзада.
Увидев это, он спустился с кургана и сказал своим товарищам: «Они преследуют нас. Они быстры, как ветер. Не бойтесь, мы будем биться, как голодные львы».
И еще он сказал им: «Мы зарежем коней и скот и сделаем заграждение из их трупов. Так мы сможем защититься».
Его товарищи с радостью согласились. Они перерезали горло лошадям, убили скот и соорудили из их трупов забор.
И снова заговорил Хамзад: «Наиб Гиха, Ахверды-Магома, без сомнения, стоит на вершине. Когда он услышит шум боя, он бросится нам на помощь, как птица».
Но это он сказал, лишь чтобы подбодрить своих товарищей.
Хамзад со своими бойцами спрятался за кровавым укреплением и приказал наблюдать за врагом.
