– Ты права. Не то чтобы продумал, но… все украдено до нас. И придумано тоже. Надо сообщить командованию, а там уж пускай разбираются.
Ну что же, вполне нормальная логика для военного в небольших чинах, отдающего себе отчет в том, что принимать решения должны люди, обладающие соответствующим опытом, полномочиями, а главное, всей полнотой информации. Каталина, тоже офицер, эту логику понимала и принимала. У нее, правда, было собственное мнение о том, что можно и нужно делать, однако, во-первых, командовал сейчас Костин, а во-вторых, отличалось оно от озвученного разве что деталями. Только вот…
– А каким образом сообщишь-то? До ретранслятора так просто не добраться – перехватят.
– Прорвемся.
– Догонят и собьют.
– Мы их уделаем без проблем, – в голосе Костина звучала некоторая неуверенность. – Наши движки…
– Не унесут нас от ракет, – закончила за него девушка. – Да и перехватчики догнать могут, а по сравнению с ними это корыто маневрирует, словно беременная кобыла.
– М-дя…
– Вот именно. А потому включи мозги. Что нужно агенту? Любому!
– А ну-ка, ну-ка… Как же я раньше-то не подумал! Связь! Ха-ха, Като, да мы богаты!
– В смысле?
– В прямом. Ты гений! Нам не надо взлетать и извращаться со связью. У Пророка наверняка здесь прямой выход на ретранслятор. Можно работать с планеты. Х-ха! Я идиот!
– Как ты раньше об этом не догадался, интересно? – сухо прокомментировала Каталина, хотя намек на ее гениальность был девушке явно приятен. Впрочем, лейтенант не обратил на ее сдержанность внимания. Ведь и в самом деле, Пророк, который держит постоянную связь со своим командованием, просто обязан был иметь личный терминал, а не мотаться каждый раз по космосу.
Задав всего-то пару вопросов и воспользовавшись в качестве детектора лжи паяльником (оказалось достаточно показать его и предложить самому спустить штаны, чтобы Пророк сдулся, как шарик), Костин через какие-то десять минут начал передавать информацию, вначале полученную от Пророка, а потом, на всякий случай, и содержимое планшета эмира. Ее оказалось много, но когда весь трафик планеты принадлежит к тебе, объемы сообщений некритичны. И ответ не заставил себя ждать. Уже через два часа, когда они только-только успели перекусить и напиться кофе, безжалостно разорив камбуз «Посейдона», приказ адмирала Баженова был получен.
– Ну, что? – спросила Каталина, когда лейтенант повернул к ней свое неестественно спокойное лицо.
– Все в порядке. Через восемнадцать часов здесь будет наша… в смысле, имперская эскадра. Наша с тобой задача к этому моменту заблокировать работу центрального космодрома и обеспечить беспрепятственную высадку десанта.
Каталина Мартинес
Каталине показалось, что она ослышалась, но Костин лишь пожал плечами и сосредоточенно начал что-то набирать на своем планшете. Девушка тронула его за плечо:
– Они что, не понимают?
– Что именно?
– То, что выполнить такую задачу невозможно.
– Для нас нет слова невозможно. А слова присяга и приказ – есть.
И по его безразличному тону она поняла: все он понимает, только… Этот русский… Он ведь не отступит! Приказ, и – Россия превыше всего. А значит, если потребуется за нее умереть, он сделает это, не задумываясь. В последней отчаянной попытке достучаться до его разума она буквально взвыла:
– Ты – идиот! Ты что, не понимаешь? Ты – пешка. И сейчас твоя хваленая империя сделает классический гамбит. Разменяет одну свою пешку на тактический перевес.
– Может быть, – безразлично пожал плечами Костин. Великий Космос, как тяжело далось ему это безразличие! Прямо на лице было написано, хотя, казалось, что ни один мускул даже не дрогнул. – Что же, если такой ценой моя Родина получит это преимущество, значит, я прожил жизнь не зря.
Каталина скрипнула зубами.
– Вы, имперцы, что, все такие?
– Какие «такие»?
– Упертые.
– Не знаю, а что?
Девушка сжала кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев. Наверное, Костин в этот миг подумал, что она его сейчас ударит, но Каталина сдержалась. Только прошлась туда-сюда, безжалостно пиная все, что попадало ей под ноги. Затем остановилась, резко повернулась лицом к лейтенанту:
– Я тебе помогу, – в голосе ее хватило бы яду на дюжину кобр. – Но если сдохнем по твоей милости, пеняй на себя.
В восьми километрах к востоку. Два часа спустя
Бункер производил гнетущее впечатление. Старая на вид, поросшая мхом, вся в потеках воды, мрачная громада из темно-серого пластибетона практически сливалась с такого же нездорового цвета лесом. Даже маскировать не надо…
Честно говоря, это строение и не пытались маскировать. Во всяком случае, так сказала Каталина, и лейтенант верил спутнице. Да и неважно это было, откровенно говоря. Главное, вот он, бункер планетарной обороны. Опирающийся на толстые стены купол, способный выдержать ядерный удар в сотню килотонн. Построенный давным-давно – и почти сразу законсервированный, потом заброшенный и, в конце концов, забытый. В этих местах редко бывали люди, а потому интересно даже, за последние десять лет хоть кто-нибудь касался пальцами этих шершавых стен?
А вот Каталина о бункере знала. Откуда? Да слышала рассказ одного из механиков еще на «Конкистадоре». Пожилой, если не сказать престарелый лейтенант (а вот пить на службе меньше надо) в свое время служил на планете и в бункере этом бывал. Как раз десять лет назад, когда пришел срок очередной инспекции и сюда прилетела комиссия. Проверили, оценили состояние… Вполне приличное, кстати, предки умели строить крепко. Ну а потом закрыли и оставили еще на десять лет.
Так вот, тот механик, вечно страдая от скуки, рассказывал много разных историй и побасенок, в том числе и про это место. Местная экзотика и почти достопримечательность, как-никак. Он даже предложил Каталине оценить естественную маскировку, в роли которой выступал разросшийся до безобразия мусорный – в плане того, что деревья ценных пород в нем не росли – лес. С орбиты бункер не было видно совершенно, и, если бы они не знали, что искать, то и сейчас наверняка пролетели бы мимо. Но когда точно знаешь, что ищешь, а местоположение локализовано, и осмотреть надо всего-то сотню квадратных километров, да еще с небольшой высоты, то задача не столь уж и сложна. Оставалось лишь посадить взятый с корабля атмосферный бот и не переломать ему при этом крылья, что в лесу само по себе было задачей не из самых простых. Впрочем, Костин справился.
Двери, точнее, ворота, способные пропустить внутрь танк или бронетранспортер, выглядели очень внушительно. Серые, почти сливающиеся со стенами, не отражающие и не поглощающие, а рассеивающие и искажающие свет, благодаря чему выглядели не столько препятствием, сколько очень плотным, невероятно материальным туманом. Монокристаллический вольфрам, из такого когда-то делали корпуса боевых кораблей. Высокая твердость, столь же отменная вязкость, словом, все хорошо, кроме цены. Именно поэтому броня современных звездолетов имела совсем другой состав, но здесь, очевидно, решили не экономить. Может статься, и правильно – проломить броневую пластину толщиной в метр было практически невозможно, а воздействию обычно безжалостного времени этот материал был подвержен очень слабо. Разрушится, конечно, рано или поздно, но явно не в ближайшую тысячу лет.
